Гимн Соме (IX, 7)[516]

1 Выпущены соки, как обычай велит[517],

На путь истины – дивные,

Знающие дорогу свою.

2 С потоком сладости мчит вперед,

Ныряет в воды великие,

Жертва из жертв, достойный хвалы.

3 Впереди запряженной речи мчит.

Бык в сосуде ревет[518] деревянном.

К сиденью мчит – истинный жертвенный дар.

4 Когда растекается провидец вокруг,

В силы рядясь, мужские и провидческие,

Победитель, он жаждет солнце завоевать.

5 Очищаясь, он берет в осаду врагов,

Как царь племена супротивные,

Когда жрецы дают движенье ему.

6 Любимый по овечьей цедилке кружит,

Пламенно-рыжий[519] в сосудах сел деревянных.

С молитвой соперничает певец.

7 К Вайю, Индре, Ашвинам[520] идет

Он со своим опьянением,

С радостью – по законам его.

8 Волны сладости, очищаясь, несут

Митру с Варуной, Бхагу[521],

Всю его мощь сознав.

9 О два мира, подайте богатства нам,

Чтобы наградой сладости завладели мы!

Славу, сокровища завоюйте нам!

Гимн Варуне (VII, 86)[522]

1 Того могуществом умудрены поколения,

Кто оба мира порознь укрепил, сколь ни огромны они,

Протолкнул небосвод он вверх высоко.

Двуединым взмахом светило толкнул[523] и раскинул землю.

2 К самому себе я обращаюсь ныне:

«Когда я стану близким Варуне?

Насладится ль безгневно он моею жертвой?

Когда же обрадуюсь я его милости?»

3 Вопрошаю себя о грехе своем, понять жажду, о Варуна,

Прихожу к умным, пытаю расспросами.

Все одно и то же говорят мудрецы:

«Ведь этот Варуна на тебя же и гневается».

4 Что за грех величайший несу, о Варуна,

Если хочешь убить слагателя гимнов хвалебных, друга?

Не таи правду, о бог, ведь тебя не обманешь, о Самосущий.

Вот я иду поклониться тебе, пока не свершен грех!

5 Отпусти же прегрешения предков нам!

Отпусти и те, что сами мы сотворили!

Отпусти, Васиштху, о царь, как отпускают вора,

Укравшего скот, как теленка отпускают с привязи!

6 Не моя воля на то была, Варуна. Смутили меня

Хмельное питье, гнев, игральные кости, неразумие.

Совиновником старший был в преступлении младшего[524].

Даже сон не мог злодеяния отвратить.

7 Да услужу я щедрому господину как раб,

Я, безгрешный, богу яростному!

Благородный бог вразумил неразумных.

Сметливого подгоняет к богатству тот, кто много умней.

8 Эта хвалебная песнь, о Варуна Самосущий,

Да придет к тебе прямо в сердце!

Да будет нам счастье в мире! Да будет нам счастье в войне!

Храните нас[525] вечно своими милостями!

Гимн игрока (X, 34)[526]

1 Дрожащие орехи с огромного дерева пьянят меня.

Ураганом рожденные, перекатываются по желобку.

Словно сомы напиток с Муджават-горы[527],

Мне предстала бодрствующая игральная кость.

2 Никогда не бранила жена, не ругала меня.

Ко мне и друзьям моим была благосклонна,

Игральные кости лишь на одну не сошлись,

И я оттолкнул от себя преданную жену.

3 Свекровь ненавидит, и отринула жена прочь.

Несчастный ни в ком не отыщет сострастия.

«Как в старой лошади, годной лишь на продажу,

Так в игроке не нахожу пользы».

4 Теперь другие обнимают жену того,

На чье богатство налетела стремглав кость.

Отец, мать и братья твердят одно:

«Мы знаем его! Свяжите его, уведите его!»

5 Вот я решаю: «Не стану с ними играть,

Уйду от сотоварищей, на игру спешащих».

Но брошенные кости подают голос.

И спешу я к ним, как спешит любовница.

6 В собрание идет игрок, с собою беседуя,

Подбодряя себя: «Ныне мой будет верх!»

Но пресекают кости стремленье его,

Отдают противнику счастливый бросок.

7 Ведь кости усеяны колючками и крючками.

Они порабощают, они мучают, испепеляют,

Одаряют, как ребенок, победителя они вновь лишают победы.

Но неистовство игрока обмазывает их медом.

8 Резвится стая их, трикраты пятидесяти,

Законы их непреложны, как закон Савитара[528].

Не уступают они наимощному в ярости,

Даже царь пред ними в поклоне склоняется.

9 Они вниз катятся, они вверх прядают,

Без рук одолевают имеющего руки.

Неземные угли, брошенные в желобок,-

Сжигают сердце, хоть и сами холодные.

10 Страдает и жена, брошенная игроком,

И мать, чей сын бродит безвестно где.

Обремененный долгами, испуганно денег ищет,

Прокрадывается ночью в дома других.

12 Игрок изнывает от муки, завидев женщину,

Жену других, и приютный очаг других.

Но ведь это он запряг с утра коней ореховых,

И теперь он, жалкий, у огня никнет.

13 Тому, кто вождь вашей великой рати,

Тому, кто первый царь стаи,

Протягиваю я десять пальцев

И клятву даю: «Не удерживаю богатство!»

14 «Не играй в кости, вспахивай ниву,

Наслаждайся имуществом и почитай его глубоко.

Вот коровы твои, игрок, вот жена»,-

Так мне велит сей господин Савитар.

14 Заключите с нами дружбу! Помилуйте нас!

Не напускайте так рьяно ужасное колдовство!

Да уляжется ярость ваша и вражда!

Пусть другой попадет в тенета ореховые!

Разговор Агастьи и Лопамудры (I, 179)[529]

Лопамудра

1 Многие годы я изнуряю-истомляю себя

Дни и ночи, многие зори приближают к старости.

Старость отнимает красоту у тела.

Неужто не внидут мужья к своим женам?

2 Даже и те, прежние[530], что услужали истине

И вели речи истинные с богами,

Даже они прекратили путь, так как не достигли конца.

Неужто не соединятся жены с мужьями?

Агастья

3 Не напрасно усилие, к которому добросклонны боги,

Мы двое устояли бы во всех сражениях.

Вдвоем мы победили бы, избежав сотни ловушек,

Когда бы парой устремились к одной цели, повели войска.

4 На меня нашло желание быка вздымающегося,

Явилось во мне и оттуда и отсюда, откуда не ведаю.

Лопамудра заставляет струиться быка,

Неразумная сосет разумного, пыхтящего.

Ученик Агастьи

5 Этому Соме[531], выжатому в сердце моем,

Говорю изнутри:

Если согрешили мы против него,

Да простит он его,– ведь смертный обилен страстями!

Автор

6 Агастья, копавший лопатой[532] в земле,

Возжелал детей, потомства, силы,

Могучий риши послужил процветаныо обеих сфер[533] обоих миров,