Для того чтобы увидеть своих героев сквозь некий «магический кристалл» временной и пространственной дистанции, автор «Книги Иова» идет на тонкую и продуманную стилизацию: божественное имя «Яхве», по библейскому преданию, открытое специально Моисею и через него рождающемуся еврейскому народу, тщательно избегается в речах Иова и его друзей, хотя обильно присутствует в авторской речи. Иов принадлежит к иной эре, иному порядку вещей – он живет еще до Моисея. Его опыт первозданен, как опыт «праотца» Авраама. Поэтому он называет бога теми же именами, которыми, по Библии, называл бога Авраам: «Шаддай», «Эльош, „Эл“, „Элохим“.

Язык «Книги Иова» очень необычен; он изобилует дерзкими, неожиданными, порой загадочными сравнениями и метафорами, а также иноязычными словами арамейского или, по некоторым гипотезам, эдомитского происхождения. В нем довольно много речений, которые больше ни разу не встречаются в сохранившихся древнееврейских текстах и смысл которых приходится угадывать из контекста. В некоторых случаях значение слова было, вероятно, проблемой уже для истолкователей времен «Септуагинты» (III—I вв. до н. э.) и Талмуда (первая половина I тыс. н. э.). Для порчи текста тоже было достаточно много возможностей (хотя и далеко не так много, как это виделось науке несколько десятилетий назад). В настоящее время начинается новая эпоха текстологической работы над «Книгой Иова» благодаря наконец-то воспоследовавшей публикации одной из кумранских находок – арамейского таргума (переложения) этой книги. К сожалению, переводчик не успел воспользоваться новыми данными, которые еще долго будут осваиваться гебраистикой. Автор перевода и комментариев приносит сердечную благодарность Михаилу Иосифовичу Рижскому, любезно предоставившему возможность ознакомиться с его неопубликованной работой о «Книге Иова». Возможности оговаривать в примечаниях все места, перевод которых более или менее гадателей, не было. Оговорены только особые случаи.

1 Песнь песней Соломонова:

2 – Пусть уста его меня поцелуют!

– Ибо лучше вина твои ласки!

3 Из-за добрых твоих умащений

Прозрачный елей – твое имя,-

Потому тебя девушки любят.

4 – Влеки меня! С тобой побежим мы!

– Ввел меня царь в свои покои!

– Мы рады, мы с тобой веселимся,

Больше вина твои ласки славим -

Справедливо тебя полюбили!

5 – Я черна, но собою прекрасна,

девушки Иерусалима!

Как шатры Кедара[888],

как завесы Соломона,-

6 Не смотрите, что я смугловата,

что меня подглядело солнце,-

Мои братья на меня прогневились,-

виноградники стеречь мне велели,-

Свой же виноградник не устерегла я. 

7 – Ты мне расскажи,

любовь моей души,

Где ты стадо пасешь,

где со стадом отдыхаешь в полдень, 

Чтобы мне не бродить под покрывалом,

где товарищи твои расположились![889]

8 – Если ты не знаешь,

прекраснейшая из женщин,

Выходи по тропам овечьим

и паси ты своих козлят

У шатров пастушьих.

9 – С кобылицей в колеснице фараона 

Тебя, милая, сравнил я, 

10 Твои щеки украшают подвески,

Твою шею – ожерелья,

11 Мы скуем тебе подвески золотые

И серебряные бусы.

12 – Пока царь за столом веселился,

Мой нард разливал ароматы,

13 Для меня мой милый – ладанка с миррой,

Что ночует меж грудями моими,

14 Для меня мой милый – соцветье кипрея

В виноградниках Энгеди[890].

15 – Как прекрасна ты, милая,

как ты прекрасна,

Твои очи – голубицы!

16 – Как прекрасен ты, милый, и приятен,

И наше зелено ложе,

17 Крыша дома вашего – кедры,

Его стены – кипарисы.

1 – Я – нарцисс равнины,

я – лилия долин!

2 – Как лилия между колючек -

моя лилая между подруг!

3 – Как яблоня меж лесных деревьев -

мой милый между друзей!

Под сенью его я сидела,

его плод был мне сладок на вкус.

4 Он ввел меня в дом пированья,

надо мной его знамя – любовь![891]

5 Ягодой меня освежите,

яблоком меня подкрепите,

Ибо я любовью больна.

6 Его левая – под моей головою,

а правой он меня обнимает,-

7 Заклинаю вас, девушки Иерусалима,

газелями и оленями степными,-

Не будите, не пробуждайте

любовь, пока не проснется!

8 – Голос милого!

Вот он подходит,

Перебираясь по горам,

перебегая по холмам,-

9 Мой милый подобен газели 

или юному оленю.

Вот стоит он

за нашей стеной,

Засматривает в окошки,

заглядывает за решетки,

10 Молвит милый мой мне, говорит мне:

«Встань, моя милая,

моя прекрасная, выйди,

Ибо вот зима миновала,

Ливни кончились, удалились,

Расцветает земля цветами,

Время пения птиц наступило,

Голос горлицы в краю нашем слышен,

Наливает смоковница смоквы,

Виноградная лоза благоухает -

Встань, моя милая,

моя прекрасная, выйди! 

Моя горлица в горном ущелье,

под навесом уступов,-

Дай увидеть лицо твое,

дай услышать твой голос, 

Ибо голос твой приятен,

лицо твое прекрасно!»

15 – Поймайте-ка нам лисенят,

поймайте маленьких лисенят,

Они портят нам виноградник,

а виноград-то наш не расцвел![892]

(Подружки ловят мальчиков-дружек? )

16 – Отдан милый мой мне, а я – ему!

он блуждает меж лилий,

17 Пока не повеял день,

не двинулись тени, 

Поспеши назад,

как газель, мой милый,

Иль как юный олень

на высотах Бётер.

1 – Ночами на ложе я искала

любимого сердцем.

Я искала его, не находила,

2 Встану, обойду-ка я город

по улицам и переулкам, 

Поищу любимого сердцем.

Я искала его, не находила,

3 Повстречала тут меня стража,

обходящая город:

«Вы любимого сердцем не видали ль?»

4 Едва я их миновала,

как нашла любимого сердцем,

Я схватила его, не отпустила,

Довела его в дом материнский,

в горницу родимой,

5 Заклинаю вас, девушки Иерусалима,

газелями и оленями степными,-

Не будите, не пробуждайте

любовь, пока не проснется.

Кто это выходит из пустыни,[893]

словно дымный столп,

Курящаяся миррой и благовоньем,

привозным воскуреньем?[894]

(По-видимому, исполнялось хором подружек, когда вводят невесту?)

– Вот ложе Соломона,

Шестьдесят мужей вокруг него

из мужей израильтянских,

Все они препоясаны мечами

и обучены битве,

На бедре у каждого меч

против страшилища ночного.