Ухватила газелей за рога и за уши

И козлов на горах взяла за руно,

У быков на равнине пригнула выи,

Четвероногих Шаккана убила в степи;

Над больным человеком в его собственном доме

Протянула она неуклонную сеть».

Эа ответил Мардуку-сыну:

«Сын мой, чего ты не знаешь, чему я тебя научу?

Мардук, чего ты не знаешь, чему я тебя научу?

Все, что я знаю, знаешь и ты.

Сын мой, Мардук, ступай к больному,

Его образ рукою нарисуй на земле;

Государь заболевший на свой образ да встанет,

К господину Шамашу да прострет свою длань.

Прочитай заклинанье, священное слово,

Над его головою воду пролей,

На него покропи ты заклятой водою,

Свою руку простри, свою руку простри:

Пусть проклятая скорбь, как вода, расточится,—

Как исчез его образ, пусть исчезнет с земли.

Царь сен пусть будет чист, пусть, как день, просияет,

В руки бога благого передай ты его».

В нашем собрании памятников поэзии Шумера и Вавилона приводятся, в переводе В. К. Шплейко, два образца из обширной вавилонской литературы заклинаний. Приводимые образцы в подлиннике – двуязычные, то есть написаны по-шумерски с подстрочным аккадским «переводом» – в действительности аккадский текст, по-видимому, представляет собой оригинал, вторично переведенный на «священный» шумерский язык для придачи заклинанию большей «действенности». Каждое заклинаний сопровождалось шумерским описанием обряда, который должен был его сопровождать; в переводе описание опущено. По форме заклинания как будто предназначены для очищения – от злых чар и «наваждения» (выражающегося в болезни) – только царя; но, по-видимому, они же могли применяться заклинателем и по заказу любого человека.

1 Могучий, пресветлый муж Эре[ду,]

Верховный владыка, первородный сын Нудиммуда[306],

Мардук, ярый кулан Ээнгуры[307]!

Господин Эсагилы[308], мощь Вавилона, покровитель Эзиды[309],

5 Хранитель душ, Эмахтилы[310] избранник, созидатель жизней,

Сень страны, защитник рода людского!

Дракон всех капищ,

Благодатно имя твое в устах человечьих!

Мардук, великий владыка!

10 Всевышней волей твоей да буду жив я, да буду здрав я,

Твою божественность да увижу,

Так называемый штандарт из Ура с изображением битвы,

пригона добычи и пиршества по случаю победы.

Желаний моих достигну!

В уста мои вложи истину,

В сердце мое – слова благие!

15 Да будут милостивы ко мне знатные мира!

Мой бог да пребудет со мною справа,

Богиня моя да пребудет слева,

Бог-хранитель мой да пребывает со мною вечно!

Одари наставленьем, вниманьем и лаской!

20 И что сказал я, так как сказал я, пусть и свершится!

Мардук, всемогущий владыка, прибавь мне жизни!

Душе моей дай жизни!

Долгой дай жизни – тебе молиться!

Тебе да возрадуется Энлиль, с тобою да возликует Эа!

25 Благословен будь богами вселенной!

Великие боги сердце твое да успокоят!

–

Молитва поднятия рук перед Мардуком.

Тексты заклинаний (I тыс. до н.э.) взяты из книги: Friedrich Delitzsch, Assyrische Lesestucke mit den Elementen der Grammatik und vollstandigem Glossar, 4. Ausg., Lpz. 1912. Подчеркнуто пышные эпитеты первых десяти строк объясняются тем, что Мардук (см. прим, к тексту «Благородная дева...»), как центральное божество, узурпировал эпитеты многих богов.

Хорошо молиться тебе, как легко ты слышишь!

Видеть тебя – благо, воля твоя – светоч!

Помилуй меня, Иштар, надели долей!

Ласково взгляни, прими молитвы!

5 Выбери путь, укажи дорогу!

Лики твои я познал – одари благода[тью!]

Ярмо твое я влачил – заслужу ли отдых?

Велений твоих жду – будь милосердна!

Блеск твой охранял – обласкай и помилуй!

10 Сиянья искал твоего – жду для себя просветленья!

Всесилью молюсь твоему – да пребуду я в мире!

Да будет со мною Шёду благой, что стоит пред тобою!

Милость Ламассу, что за тобою, да будет со мною![311]

Да прибавится мне богатства, что хранишь ты справа,

Добро, что держишь ты слева, да получу от тебя я!

Прикажи лишь – и меня услышат!

15 И что сказал я, так как сказал я, пусть и свершится!

В здоровье плоти и веселье сердца веди меня ежедневно!

Продли мои дни, прибавь мне жизни!

Да буду жив я, да буду здрав я, твою божественность да восславлю!

Да достигну я моих желаний!

18а Тебе да возрадуются небеса, с тобою да возликует Бездна[312]!

Благословенна будь богами вселенной!

Великие боги сердце твое да успокоят!

–

Молитва поднятия рук перед Иштар.

Установить перед ликом Иштар курильницу с благовонным кипарисом, излить жертвенное пиво и трижды совершить поднятие рук.

После того как чехословацкий ученый Б. Грозный в 1915—1917 гг. нашел ключ к пониманию клинописных текстов на хеттском языке, обнаруженных в начале XX века в архиве хеттских царей в Богазкео (центр Малой Азии), ученым открылась культура Хеттского царства (XVIII – XIII вв. до н. э.) бывшего соперником других великих держав Ближнего Востока. В ранних образцах хеттской литературы, представленных в настоящем собрании древнехеттской погребальной песней XVII в. до н. э., можно видеть следы древней обрядовой поэзии, имеющей общие истоки с ритуальными текстами на других индоевропейских языках, родственных хеттскому (в том числе на древнеиндийском языке). В частности, характерный для этой песни размер, видимо, восходит к метрам, встречающимся и в других индоевропейских поэтических традициях. Вместе с тем в ранних хеттских мифологических текстах сказывается и воздействие культуры древнего населения Анатолии, говорившего на языке хатти.

Дальнейшее развитие хеттской литературы осуществлялось под воздействием месопотамских литературных образцов, влияние которых заметно и в таких ранних хеттских памятниках, как надпись царя Аниттаса (ок. XVIII в. до н. э.), написанная в духе надписей месопотамских царей, описывавших свои охоты и строительные достижения, и полулегендарный рассказ о Саргоне Аккадском. Несомненное влияние вавилонских гимнов богу Солнца Шамашу как царю и судье обнаруживается в приводимых ниже хеттских гимнах богу Солнца, содержащих, однако, и ряд особенностей, специфических для хеттской культуры (в частности, значение бога Солнца не только для людей, но и для животных). Интенсивное развитие хеттской повествовательной прозаической и поэтической литературы было связано с влиянием обитавших в Северной Сирии и Северной Месопотамии хурритов. Это влияние началось еще в эпоху Древнего царства (XVIII – XVI вв. до н. э.), но усилилось особенно во время Среднехеттского царства (XV в. до н. э.) и Нового царства (XIV – XIII вв. до н. э.). В это время на хеттский язык переводится большое число хурритских литературных сочинений (легенды, сказки, назидательные истории), из которых для истории всемирной литературы наибольшее значение имеют поэтические тексты о боге Кумарби – главном боге одного из нескольких поколений богов, сменявших друг друга на небесах.