Ломен достал коробку с патронами и начал заряжать карабин.

— Вы не чувствуете искушения, Пол?

— Нет! — выкрикнул Амберли. — Нет, я не чувствую, я ничего не чувствую.

— А я чувствую, — признался Ломен, — я чувствую искушение постоянно. Мне чертовски хочется сбросить с себя всю одежду и превратиться в животное, превратиться и просто бежать куда глаза глядят, быть свободным, охотиться, убивать.

— Нет, у меня никогда такого не было, никогда.

— Врете вы, Пол, — убежденно сказал Ломен, поднимая заряженный карабин. Он выстрелил в Амберли в упор, размозжив полицейскому голову.

Он не мог доверять молодому офицеру, не мог повернуться к нему спиной. Он не верил тому, что можно удержаться от искушения в этом обезумевшем городе.

Ломен раскладывал по карманам патроны, когда услышал выстрел, донесшийся из здания школы.

Кто из них стрелял? Букер или Шаддэк? Борясь с чувством страха и подавляя в себе искушение, Ломен стремительно вошел в здание.

Томас Шаддэк ясно различил звук выстрела из темноты. Он не придал этому большого значения, ведь в конце концов они были на войне. Чтобы убедиться в этом, достаточно было выйти на улицу и послушать, как по всему городу от холмов до побережья раздаются бешеные крики сражающихся на этой войне. Шаддэка больше интересовал Букер, возможность расправиться с ним, с ним и еще с этой стервой Локленд, и еще с этой девчонкой Крисси Фостер. Он пока не мог сообразить, каким образом они оказались рядом друг с другом.

Итак, война. Поэтому он сразу повел себя так, как ведут себя герои боевиков, — он пинком отворил дверь и сразу выстрелил в темноту. В ответ не раздались стоны раненых. Он понял, что промазал, поэтому выстрелил во второй раз и опять ничего не услышал. Шаддэк понял, что они где-то спрятались. Он прошел по коридору до открытой двери, нащупал выключатель и включил свет. Он находился в классе, служившем для репетиций школьного оркестра.

По всей видимости, они ушли отсюда через одну из боковых дверей, и когда он понял это, то разозлился, страшно разозлился. Он стрелял в человека всего один раз в жизни, это было в Фениксе, когда он убил индейца из револьвера своего отца; он стрелял тогда в упор и не мог промахнуться. Но он был уверен, что, если снова возьмет в руки ружье, у него не будет промахов. В конце концов, он же видел, как стреляют в кино, во всех этих ковбойских фильмах, в боевиках, они просто прицеливаются и нажимают на курок. Оказалось, что все гораздо сложнее. И зачем они врут в этих своих фильмах? Ведь на самом деле, когда стреляешь, винтовка подпрыгивает у тебя в руках, как живая.

Теперь он знает, как надо стрелять, и при следующих выстрелах он возьмет себя в руки, он больше не промахнется. Он отправит их на тот свет, когда они снова окажутся у него на мушке. Они еще пожалеют о том, что вынудили его гнаться за ними, а не умерли тогда, когда он этого захотел.

Дверь из репетиционного класса вывела Сэма, Тессу и Крисси в коридор, вдоль которого располагалось десять комнат для индивидуальных занятий музыкой. Они все были разделены особыми, звукопоглощающими перегородками. В самом конце коридора виднелась еще одна дверь. За ней находился большой зал, он служил для репетиций школьного хора. На одной из стен кто-то из школьников нацарапал поющих ангелов с крылышками и приписал снизу: «ЛУЧШИЙ В МИРЕ ХОР».

В этот момент они снова услышали выстрел, им показалось, что стреляли на улице. Вслед за этим выстрелом раздались еще два — оба прозвучали, видимо, из репетиционного класса для оркестра.

В той комнате, в которой они сейчас находились, также имелось две двери, одна вела "в кабинет руководителя хора и, следовательно, заканчивалась тупиком.

Они ринулись через вторую дверь в коридор, освещенный красными лампочками с надписью «ЛЕСТНИЦА». Это значило, что этим коридором нельзя было попасть к выходу на улицу.

— Бери с собой Крисси и беги! — крикнул Тессе Сэм.

— Но… — пыталась возразить она.

— Бегите вдвоем наверх. Все двери на первом этаже они наверняка перекрыли.

— Что ты задумал…

— Я вас прикрою, — отрывисто сказал Сэм. Дверь в комнату для хора с треском распахнулась, и прозвучал еще один выстрел.

— Бегите! — зашипел Сэм.

Гарри услышал, как скрипнула дверь кладовки.

На чердаке было холодно, но он обливался потом, словно попал в сауну. Зря он напялил на себя второй свитер.

«Убирайтесь отсюда, — подумал он, — убирайтесь».

Но вслед за этой мыслью возникла вторая. Какого черта! Идите сюда, идите сюда, ребята. Посмотрим, кто кого. Или вы думаете, что мне жизнь дорога?

Сэм присел на одно колено в коридоре рядом с комнатой для хора. В такой позе ему легче было стрелять, не так мешала боль в правой кисти. Он оставил дверь приоткрытой, через эту щель он держал на прицеле всю комнату.

Он увидел, как в дверном проеме возникла фигура. Высокий мужчина. Лица не различить. Но он кого-то определенно напоминал.

Мужчина явно не видел Сэма. Он, однако, двигался с предосторожностями, выпустил из своего карабина несколько пуль, прежде чем войти в комнату. Он собирался выстрелить еще раз, но вместо этого послышался только щелчок спущенного курка. Мужчина передернул затвор, но патроны кончились.

Такой поворот резко поменял планы Сэма. Он вскочил на ноги, вбежал в комнату. Надо было во что бы то ни стало опередить этого человека, не дать ему включить свет. Сэм сделал несколько выстрелов. После второго или третьего выстрела мужчина взвизгнул как-то по-мальчишески, голос у него оказался тонким и визгливым. В тот же момент он выбежал в коридор и скрылся из виду.

Сэм выбежал из комнаты вслед за ним, на ходу нашаривая левой рукой в кармане патроны, а правой поворачивая барабан револьвера в поисках пустых гнезд! Перед тем как выйти в коридор, ведущий к репетиционному залу оркестра, он прижался к стене и дозарядил револьвер.

Ударом ноги Сэм растворил дверь и бросил взгляд в коридор, освещенный лампами дневного света.

В коридоре никого не было.

Следов крови на полу тоже не было видно.

Проклятие. Его правая рука почти онемела. Запястье распухло, повязка насквозь пропиталась кровью. Если он и дальше будет так же плохо стрелять, останется только одно — подойти к этому негодяю и попросить его встать вплотную к дулу револьвера.

По обеим сторонам коридора шли комнаты для занятий юных музыкантов, и все двери этих комнат были закрыты. Дверь в репетиционный зал была распахнута настежь, и там горел свет. Мужчина мог находиться в любой из десяти комнат. Но, где бы он ни находился, он имел достаточно времени на перезарядку своего карабина. Значит, момент для преследования был уже упущен.

Сэм стал пятиться назад, он отступил за порог двери и почти закрыл ее, когда заметил высокую фигуру, показавшуюся в дверях репетиционного зала в сорока футах от него.

Это был Шаддэк.

Раздался выстрел.

Дверь с усиленной звукоизоляцией оказалась непреодолимой преградой для пуль.

Сэм повернулся и побежал через комнату к двери в коридор и дальше — по лестнице наверх — туда, где его должны были ждать Тесса и Крисси.

Он нашел их на верхней площадке, они сидели на полу, слегка освещенные красным табло-указателем «ЛЕСТНИЦА».

На нижней лестничной площадке распахнулась дверь, и в нее вошел Шаддэк.

Сэм спустился на несколько ступенек, перегнулся через перила, вгляделся в полумрак и, заметив своего преследователя, сделал два выстрела.

Шаддэк снова взвизгнул, как ребенок. Он прижался к стене так, что его совсем не стало видно.

Сэм не понял, задела ли пуля его преследователя или нет. Возможно. Он только знал, что ему не удалось морально подавить Шаддэка — тот продолжал красться вдоль стены вверх по лестнице. Когда этот негодяй доберется до поворота лестницы, он выскочит из-за угла и будет стрелять вверх, пока в обойме у него не кончатся патроны.