На всем пути к этой двери он каждую секунду ожидал услышать за спиной этот странный получеловеческий, полумашинный голос, кричащий о своей «ж-а-а-ж-д-е-е». Он боялся, что, оглянувшись, вновь увидит за собой одного из Кольтранов, которому удалось восстановиться благодаря остаткам электроэнергии в аккумуляторах.

У главных ворот компании «Новая волна», расположившейся на северной границе Мунлайт-Кова, всегда дежурил охранник с эмблемой компании на нагрудном жетоне. Он наклонился к въезжавшей в ворота полицейской машине и, узнав Ломена Уоткинса, не стал его даже останавливать. Уоткинса здесь хорошо знали еще с тех времен, когда в городе не было ни одного Нового человека.

Штаб-квартира компании была расположена в здании, сама архитектура которого подчеркивала мощь, престиж и преуспевание «Новой волны».

Комплекс зданий проектировал один из самых модных архитекторов. Он был явно неравнодушен к скругленным углам и не оставил на домах ни одной прямой стены, все вертикальные части сооружений представляли собой сочетание вогнутых и выгнутых поверхностей. Два огромных трехэтажных здания были построены в две очереди с перерывом в четыре года, украшены по фасаду ракушечником, имели большие затемненные стекла и прекрасно вписывались в окружающую местность.

Из тысячи четырехсот служащих компании примерно тысяча были жителями Мунлайт-Кова. Остальные обитали в близлежащих районах округа. И все они, и те и другие, конечно же, попадали в поле действия микроволновой антенны — тарелки, расположенной на крыше главного здания.

Объезжая здания компании, чтобы поставить свою машину на стоянку, Ломен подумал: «Нет никаких сомнений — Шаддэк превратился в нашего преподобного Джима Джонса. Он может в любой момент потянуть за собой в небытие всех своих последователей. Это фараон наших дней. Если он умирает, все, кто служил ему при жизни, должны умереть, чтобы продолжать служить ему в ином мире. Дерьмо. Да никто уже давным-давно не верит в эту загробную жизнь.

Впрочем, нет. Люди, верующие в Бога, верят и в загробную жизнь, это вселяет в них надежду. Но для этой веры необходимо иметь хоть какие-то человеческие чувства».

Новые люди верили в Бога точно так же, как они верили в Санта-Клауса. Единственное, во что они действительно верили, — это во всесилие техники и кибернетическое будущее человечества.

Возможно, некоторые из них не верили даже в это.

Ломен относился к таким людям. Он уже не верил ни во что — и это пугало его до смерти, так как прежде он верил очень во многое.

Уровни прибылей и продаж у компании «Новая волна», как и число ее служащих, были очень высокими даже для микротехнологической промышленности. Ее решимость платить сколько угодно за талантливые мозги была видна хотя бы по большому количеству автомобилей престижных марок на ее автостоянке. Здесь были «БМВ», «Порше», «Корветы», «Кадиллаки», «Севильи», «Ягуары», а также последние модели японских автомобилей, напичканные самыми передовыми разработками.

На этот раз на стоянке была примерно половина от общего количества автомобилей. Возможно, владельцы второй половины работали на дому, используя модемную связь. Сколько их было, таких, как Денни?

Поставленные рядами автомобили на мокрой эстакаде напоминали Ломену правильные ряды могильных камней на кладбище. Все эти совершенные машины, весь этот холодный металл, все эти сотни ветровых стекол, отражающих плоское серое осеннее небо, вдруг показались ему знаком предсказания скорой смерти. Ломену открылось на этой стоянке будущее всего этого города: неподвижность и жуткая вечная кладбищенская тишина.

Если власти за пределами Мунлайт-Кова прознают о случившемся в этом городе, если вдруг окажется, что практически все Новые люди превратились в «одержимых», если выяснится, что проект «Лунный ястреб» имеет катастрофические последствия, то средством спасения будет не сильнодействующий наркотик, как у преподобного Джима Джонса из Джонстауна. Этим средством станут электронные команды на уничтожение, которые будут приняты микросферами каждого Нового человека, переведены на язык команд управления и доведены до трагического исхода. Все Новые люди погибнут одновременно, и в одну минуту Мунлайт-Ков превратится в кладбище для непогребенных.

Ломен ехал через всю стоянку, он направлялся на место, зарезервированное для руководителей компании.

Ломен размышлял: «Если ждать того момента, когда Шаддэк убедится в провале своего проекта и захочет сам увести с собой в могилу тысячи обращенных, это может иметь последствия, очень выгодные для компьютерного гения. Он подаст это так, что мир изумится степени его власти над людьми, над их жизнью и смертью.

Другие маньяки в разных странах сделают из него героя, кумира. Они захотят повторить его эксперимент. Именно на это будет рассчитывать Шаддэк при провале своего проекта. Если же проект «Лунный ястреб» закончится успешно, то Шаддэку, возможно, удастся обратить всех людей на Земле. Тогда он воистину станет хозяином мира. Но он не хочет проигрывать при любом исходе дела. Даже если он умрет, то умрет, покрытый славой гения, он оставит после себя легенду, в которую поверят многие тысячи других безумцев. Они тоже захотят стать Гитлерами электронной эры».

Ломен выруливал на стоянку для директоров.

Он вытер пот с лица. Руки его дрожали.

Ему безумно хотелось бросить все свои планы и отдаться во власть сладкой, примитивной свободы. Но ему удалось и на этот раз преодолеть искушение.

Он продолжал анализировать ситуацию: «Единственный способ разрушить легенду о гении — это убить Шаддэка еще до того, как он покончит жизнь самоубийством. Конечно, в этом случае и он, и все остальные Новые люди тоже умрут, но мир будет знать о том, что Джим Джонс новой эры погиб от руки одного из своих последователей. Это сразу же очертит границу власти Шаддэка, он уже не будет считаться гением всех времен и народов. Это будет ущербное божество, он разделит участь доктора Моро, и его проект будет выглядеть жалкой попыткой одного из многих маньяков, потерпевших неудачу».

Ломен с разочарованием обнаружил, что на стоянке нет ни одной из машин, принадлежавших Шаддэку. Может быть, его подвез до работы один из его заместителей или он поставил машину в другом месте?

Ломен припарковал свой автомобиль на место, предназначенное для самого Шаддэка, и выключил двигатель.

Револьвер был у него в кобуре. Он еще раз проверил, заряжен ли он.

Еще по дороге от дома Шаддэка до штаб-квартиры компании, остановившись на обочине, Ломен написал записку, которую собирался положить на труп Шаддэка. В ней он подробно объяснил, почему ему пришлось убить своего создателя. Когда труп обнаружат люди из внешнего мира, им станет понятно, что произошло в Мунлайт-Кове.

Он убьет Шаддэка вовсе не потому, что считает себя таким благородным. Самоотверженность невозможна без глубоких чувств, а он их начисто лишен. Он убьет Шаддэка только для того, чтобы тот не узнал ничего о Денни. Если Шаддэк узнает, что соединение человека и машины в одно существо возможно и уже осуществилось на практике, то он найдет способ проделать то же самое с другими, он найдет способ превратить их всех в некие придатки к компьютерам.

Вместо глаз — шарики ртути…

Слюна из постоянно открытого рта…

Червеобразный отросток, выросший изо лба мальчика и стремящийся слиться с компьютером…

Эти холодящие кровь образы, дополненные десятками других, не менее страшных, вновь и вновь возникали в мозгу Ломена Уоткинса.

Он убьет Шаддэка только для того, чтобы самому не стать подобием Денни. Развенчание легенды о Шаддэке-гении будет всего лишь полезным побочным эффектом его рационалистичного поступка.

Ломен положил револьвер обратно в кобуру и вышел из машины. Он вбежал в парадный подъезд главного здания компании сквозь крутящиеся стеклянные двери, повернул направо и подошел к столу дежурного секретаря. Обстановка в приемной была ничуть не менее роскошной, чем в самых знаменитых электронных компаниях Силиконовой долины, которая находилась к югу от Мунлайт-Кова. Здесь было много мрамора, много полированной бронзы, хрусталя. Все должно было говорить о процветании «Новой волны».