Тесса отметила про себя не только бледность и озноб Сэма. С того момента, как он вернулся и она начала обрабатывать его раны, его словно подменили, это был совсем другой человек. Он и вел себя по-другому, был ни с того ни с сего нежен и ласков. Тессу такая перемена озадачила и даже напугала. Сэм обнял Тессу за плечи и стал успокаивать ее, говоря, что с ним все в порядке, когда она с ужасом увидела рану на его лбу. Он, казалось, был до смерти рад увидеть их всех живыми и… не изменившимися за время своего отсутствия. Он крепко обнял также и Крисси, словно она была его родной дочерью, и стал ей повторять: «Все будет нормально, все будет хорошо». Он видел, что девочка дрожит от страха. Потом Сэм схватил здоровую руку Гарри и долго не отпускал ее. Когда Тесса перевязывала его раны, он несколько раз дотрагивался до ее рук и даже один раз коснулся своей ладонью ее щеки, словно не веря, что человеческая кожа может быть такой живой и теплой. С такой же нежностью он прикоснулся к рукам Крисси. Насколько заметила Тесса, до своего возвращения из дома Кольтрана Сэм был абсолютно не склонен к телячьим нежностям. Он был сдержанным, волевым, холодным, он даже устанавливал какую-то дистанцию при общении с другими. Но за короткое время он преобразился, под влиянием увиденного словно треснула скорлупа его замкнутого мира, и он открылся, ему был необходим теперь живой человеческий контакт. Раньше он даже не включал это понятие в список из мексиканской кухни, пива «Гиннес» и фильмов с Годди Хоун.

Тесса здраво рассудила, что толчок, приведший к такой перемене в поведении, должен быть настолько страшным, что его можно сравнить разве что с обращением к Богу больного человека на смертном одре. Может быть, Сэм стал сомневаться в возможностях их спасения из города? А может быть, возмещая сейчас то, чего был лишен в течение долгих лет своей одинокой жизни, он считает это своего рода исповеданием грехов перед бесконечной и беспросветной чернотой, которая уже распростерла над ними свои крылья.

Шаддэк проснулся. Он опять видел во сне милую его сердцу картину слияния живой природы человека с наивысшими достижениями техники. Гигантское создание из плоти и металла обладало невероятной мощностью и было предназначено для каких-то тайных, неведомых пока Шаддэку целей. Этот сон всегда освежал его и придавал сил.

Шаддэк выбрался из машины и потянулся. Он нашел в гараже необходимые инструменты, взломал дверь дома Паулы Паркинс и принял душ.

Вернувшись в гараж, он открыл ворота. Выехал на улицу, где можно было без помех принимать сообщения, поступавшие по спутниковой связи.

Дождь не прекращался, рытвины на проселочной дороге были заполнены водой. По воздуху уже протянулись нити тумана, они предвещали приход с моря густой пелены, которая, вероятно, будет еще более плотной, чем вчерашним вечером.

Он съел еще один бутерброд с ветчиной и запил его кока-колой из холодильника. Одновременно он наблюдал на дисплее компьютера, как продвигается работа по проекту «Лунный ястреб». До шести часов вечера необходимо было обратить четыреста пятьдесят человек. Сейчас было только 12.50. Тремстам девяти жителям уже были сделаны инъекции микросфер. График обращения выполняли с опережением. Шаддэк проверил, как идет процесс поиска Сэмюэла Букера и Тессы Локленд. Ни тот, ни другая не были обнаружены.

Шаддэка вроде бы должно было тревожить их исчезновение. Но теперь, выспавшись, он смотрел на вещи весьма оптимистично. Ведь он видел великий знак, он видел ястреба на фоне лунного диска целых три раза, и у него не было сомнения, что в конце концов он достигнет всех намеченных целей.

Дочь Фостеров тоже нигде не могли найти. Но и это его не тревожило. Возможно, ночью ей попалось на пути одно из этих чудовищ. Иногда «одержимые» тоже могут приносить пользу.

Не исключено, что Букер и Локленд также пали жертвой этих созданий. Будет забавно, если окажется, что «одержимые» — единственное слабое звено проекта, которое могло послужить серьезной помехой, — вдруг окажут ему неоценимую услугу, сохранив в тайне от остального мира проект «Лунный ястреб».

Шаддэк пытался связаться по компьютерной связи с Такером, разыскивал его и на работе, и дома, но нигде не мог найти. Может быть, Уоткинс был прав в своих предположениях? Может быть, Такер действительно, подобно Пейзеру, превратился в «одержимого» и не смог вернуться обратно в человеческий образ. Возможно, он скитается сейчас по лесам, пойманный, как в ловушку, в свой звериный образ?

Выключив компьютер, Шаддэк вздохнул. После того как все население города пройдет через обращение, первый этап эксперимента еще не будет закончен. Останется еще одна операция. Надо будет кое-кого уничтожить, очиститься от скверны.

В подвале бывшей колонии «Икар» три тела превратились в одно целое. Этот единый организм не имел четких форм, был начисто лишен костей, каких-либо отличительных черт или частей тела. Он представлял собой полужидкую массу пульсирующей материи, в которой не было ни сердца, ни мозга, ни каких-либо других органов. Это был первичный организм, сгусток белка, без мозга, но соображающий, без глаз, но видящий, без ушей, но слышащий, без желудка, но голодный.

Комплексы сложнейших электронных микросфер полностью растворились и исчезли в нем. Компьютерная сеть не могла больше существовать в полностью изменившейся внутренней среде, и, с другой стороны, сам организм не нуждался больше в поддержке своих функций при помощи дополнительных устройств. Связь с компьютером «Солнце» полностью прекратилась. Если передатчик из штаб-квартиры компании пошлет сигнал об уничтожении, то он не будет принят организмом и это существо останется жить.

Таким образом, избежать смерти извне удалось, упростив свое строение до предела.

Из трех отдельных сознаний возникло одно. Оно было затемнено и упрощено точно в такой же степени, в какой было упрощено тело, в котором оно обитало.

Это существо уже не обладало памятью, так как память невозможна без понимания последствий событий, контактов с другими, а последствия — плохие или хорошие — предполагают ответственность за свои действия. Именно ответственность была пожертвована в первую очередь, когда существо стало выходить из звериного состояния. Другой причиной исчезновения памяти было то, что память может причинять боль, боль от жизненных потерь.

Таким же образом была принесена в жертву способность смотреть в будущее, строить планы, мечтать.

Теперь у этого существа уже не было ни прошлого, ни будущего. Оно жило только настоящим временем, ничего не чувствуя, ни о чем не беспокоясь.

Осталась только одна потребность. Потребность выжить.

А для того чтобы выжить, необходима была одна вещь — пища.

Посуда от завтрака была убрана еще тогда, когда Сэм сражался в доме Кольтрана с чудовищами, которые частично были людьми, частично компьютерами и частично зомби — а также, насколько он мог понять, еще и какими-то нагревательными устройствами, так как они здорово обожгли Сэма. Теперь, когда раны Сэма были перевязаны, они вновь вчетвером собрались за кухонным столом, чтобы обсудить план дальнейших действий.

Муз устроился рядом с Крисси и так смотрел на нее своими живыми карими глазами, как будто обожал ее больше жизни. Крисси не могла отказать ему в поглаживании и почесывании за ушами, чего, собственно, Муз и добивался.

— Величайшей проблемой нашего века, — начал торжественно Сэм, — является решение вопроса о том, как совместить пользу и вред технологического прогресса. Можем ли мы доверить компьютеру переделку нашего мира, нашей жизни без риска оказаться в какой-то момент в его власти? — Сэм посмотрел в сторону Тессы, ища поддержки. — Это не такой уж простой вопрос.

Тесса ответила:

— Я тоже не считаю, что здесь все просто. Иногда у нас, у людей, появляется какая-то необъяснимая, слепая вера в машины, вера в то, что едва ли не все, что выдает компьютер, — это истина в последней инстанции…