Ронан: Я лучше обоих. Просто говорю.

Я громко смеюсь, а затем скрываю звук тыльной стороной ладони. Он аномалия. Очень серьёзная аномалия.

И он единственный, кто заставляет меня смеяться, даже когда он не собирается этого делать.

Следующее сообщение пришло два часа назад.

Ронан: Прошло ровно двадцать четыре часа с тех пор, как ты исчезла от меня. Поздравляю с усилиями по созданию призраков, но это подходит к концу. Я собираюсь нанять частного детектива и даже МИ-6, чтобы найти тебя. Соберись с духом.

Его последние два сообщения пришли час назад.

Ронан:Я в The Meet Up, и выгнал всех, чтобы покурить травку и спокойно подумать о тебе. Я скучаю по тебе и собираюсь трахнуть тебя, когда найду, моя сумасшедшая belle — красавица. Ох, и мои звонки начались с частного детектива. Я собираюсь убедить Итана подать заявление о пропаже человека. Ты идешь ко дну.

Ронан: Хотя я чертовски скучаю по тебе.

Моя грудь сжимается так сильно после прочтения последних слов, так сильно, что я удивляюсь, как мое сердце не вырывается из грудной клетки и не выпрыгивает из заточения. Как он может так легко произносить такие слова, будто он всегда должен был говорить их мне?

Как он может так легко добраться до меня, когда никто другой не мог?

Я встаю еще до того, как осознаю. На этот раз я не притворяюсь, что это нормально или что это этап.

Это ненормально, и меня это совершенно устраивает.

Я совершенно не против того, чтобы Ронан нашел меня и наказал, и все, что между этим.

Потому что правда в том, что он ненормальный, и я тоже.

И возможно, просто, возможно, это совершенно нормально.

К тому времени, как я прибываю в The Meet Up, уже ночь.

Только когда я открываю дверь, я действительно на секунду задумываюсь о своих действиях.

Я приехала в это место ради Ронана.

Кроме того, он здесь совсем один. Я подтвердила это, когда заметила его машину, припаркованную снаружи, без следов авто других парней.

Я могу это сделать. Я абсолютно точно могу это сделать.

Делая глубокий вдох, я иду вперед. Одна нога перед другой.

Один шаг.

Два шага.

Три шага...

Это не так сложно, и, наверное, это первый раз, когда я думаю о шагах, когда делаю их.

Это как тогда в клубе снова и снова — я стою на коленях и жду, когда кто-нибудь освободит меня, пусть даже всего на одну ночь.

Человек, с которым я это испытала, был последним, о ком я думала, но, может, просто может, как говорят Коул и Нокс, я в этом нуждалась, даже не осознавая этого.

Или, может, я совершаю огромную ошибку.

Мои мысли резко останавливаются, как и ноги, когда я стою у входа в небольшую гостиную. Мягкий желтый свет заливает помещение, отбрасывая уютное сияние на мебель, но в то же время здесь одиноко.

Ронан сидит на диване, все еще в своей форме, за вычетом пиджака, перекинутого через подлокотник. Рукава рубашки закатаны, обнажая жилистые, сильные предплечья, когда он затягивается косяком.

Другой рукой он держит телефон, и смотрит на него так, словно собирается разбить его в дребезги.

Все сомнения, которые у меня были — и до сих пор есть — испаряются при этом виде. Он ждет ответа, оставаясь один.

Ронан не из тех кому нравится одиночество. В то время как Эйден и Коул полностью довольны этим, и Ксандер иногда может тяготеть к этому, Ронан всегда с людьми, так или иначе.

Сначала я думала, что это потому, что он так любит вечеринки, но, возможно, это нечто большее.

Найти его добровольно в одиночестве —впервые. Он всегда устраивает драматические ссоры с Эйденом и Ксандером, когда они выбирают своих девушек вместо него. Тот факт, что он выгнал их, чтобы смотреть на экран телефона — что-то новое.

Он что-то печатает, и мой телефон вибрирует. Я проверяю с комком в горле.

Ронан: Знаешь, я ненавижу быть один. Это когда демоны возвращаются и хотят устроить погромче и сжечь все это чертово место дотла.

Я сглатываю, переводя взгляд с его сообщения на его лицо.

Демоны.

По какой-то причине я подозревала, что они у него есть, но никогда не думала, что они настоящие, я предполагала, быть может, я проецирую себя на него. Оказывается, его демоны реальны; он просто прячет их так хорошо, что вы даже не предполагаете, что они есть.

Сомневаюсь, что остальные знают об их существовании.

Втянув воздух, я печатаю ответ.

Тил: Я остаюсь одна, потому что так я могу контролировать своих демонов. Люди выводят их наружу.

Как только я нажимаю «отправить», я вновь перевожу взгляд на него. Улыбка изгибает его губы и морщит красивое лицо — его глупое красивое лицо, о котором я не могу перестать видеть сны.

Он выпрямляется, затем печатает.

Ронан: В этом смысле мы противоположности. Но, эй, к счастью, есть кое-какое дерьмо, которое люди говорят о притяжении противоположностей.

Ронан: Между прочим, это мы с тобой, а не ты и какой-то другой ублюдок.

Вместо того чтобы продолжать танец по смс, я тихо бросаю рюкзак и телефон на пол и подхожу к нему.

Он все еще смотрит на телефон, когда я встаю перед ним, загораживая обзор. Его взгляд скользит от телефона ко мне и останавливается на мне.

Чем больше он смотрит на мое лицо, тем труднее становится дышать. Словно он конфискует мой воздух, здравомыслие и все лучшие суждения.

Он конфискует вещи и чувства, на которые не имеет права.

— Ого, это дерьмо хорошее, если оно заставляет меня видеть то, что я хочу. — он крутит косяк. — Нужно будет пополнить свой запас от этого человека, немедленно.

— Я действительно здесь, — бормочу я.

— Ты не отвечаешь на сообщение. — он машет телефоном. — Могу я заставить тебя сделать это, пока ты стоишь здесь? — я хватаю его телефон и вырываю из пальцев. — Ни на моем телефоне, ни на твоем... или ни на твоем реальном образе, или еще где-нибудь.

— Я на самом деле здесь, Ронан. Это не образ.

Секунду он тупо смотрит на меня, а затем без предупреждения хватает за запястье и тянет вниз. Возбужденный визг срывается с губ, когда я оказываюсь на его теплых, твердых коленях.

Он гладит меня по щеке другой рукой, а затем щипает.

— Ой. — вздрагиваю. — Для чего это было нужно?

— Ты настоящая.

— Именно это я и говорила.

— Ты здесь.

— Очевидно.

— Почему ты здесь? — он прищуривает глаза. — У тебя было какое-то свидание с капитаном?

— Ты прислал мне сообщение, в котором сказал, что ты здесь один, не забыл?

— Так ты здесь из-за меня?

Он говорит это с таким удивлением, будто сам в это не верит.

— Не жди, что я это скажу.

— Ты так чертовски раздражаешь — ты это знаешь?

— Ты вроде как сказал мне это в длинных цепких сообщениях.

Я должна отругать его или что-то в этом роде, но я кажусь счастливой даже для своих собственных ушей.

Я даже не помню, когда в последний раз была счастлива, или счастье означает просто сидеть у кого-то на коленях и чувствовать, как он гладит тебя по щеке.

Нет, не кто-то. Он. Ронан.

Его губы изгибаются в ухмылке.

— Ты все равно пришла. — я усмехаюсь. — Теперь, belle — красавица, пришло время для твоих признаний.

— Моих признаний?

— Не думай, что я забыл. Что ты сделала не так?

Говоря это, он гладит кожу моего запястья и проводит другим большим пальцем возле моей губы, но недостаточно близко, чтобы коснуться ее.

— Я не знаю, — бормочу я.

— Конечно, ты знаешь. Ты просто не хочешь этого говорить. Но ты должна, belle — красавица.

— Что, если я не хочу?

— Тогда мы просто будем продолжать кружить в бесконечном порочном круге. Я в таком же дерьме, как и ты.