Нас осталось ровно двадцать четыре из двадцати восьми. Трое раненых умерли, не дождавшись прибытия экзорцистов.

— Трибуна нет, он — там, — толстяк нервно всплеснул руками, указав толстым пальцем-сосиской на окно, выходящее на оцепленную магами площадь. — Он там, а вы…вы….здесь, — голос сорвался на фальцет. — Как это возможно, великая Мара, как это возможно…., — ещё немного и он начнет рвать на себе волосы. — Это решительно невозможно, это противоречит, если хотите, природе вещей, — он застонал в голос, — за что это в мою смену… Сейчас я, — он тыкнул себя в грудь пальцем, — исполняющий обязанности трибуна.

— Мои соболезнования, — Марий насмешливо наклонил голову, — но мы не будем ничего подписывать. И если клятва о неразглашении оправдана, то обет молчания — это чересчур. Вы превышаете свои полномочия. И здесь есть несовершеннолетние, как вы собираетесь обойтись без привлечения Старших?

— Старшие буду ознакомлены! Тоже под клятву, все записи представим, — он потряс зажатой в кулак пирамидкой-артефактом для записей, но только Старшим. Вы не понимаете, что происходит, мы только из столицы. Вы просто не понимаете! — толстяк повысил голос.

Толстяк меня не интересовал. Он не был военным, плюс не был Сиром, поэтому никак не мог вести разговоры такого уровня.

Я в разговор не вмешивалась. Я была занята — жевала печенье, которым со мной поделилась малышка в розовом. Молока мне не досталось — его она отдала брату.

— Блисс хочет пи-пи, — она дернула меня за почти оторванный рукав халата. Мальчишка Тиров ранее представился по полному церемониалу — как сир Кантор Анастас Тир, в зеленом одеяле, брат Эблиесс Тир, и даже приложил ко лбу кончики моих грязных пальцев. Я дожидалась его согласия, чтобы отвести малышку в туалет — сейчас он был старшим и нес ответственность за сестру. Кантор, помедлив, кивнул.

Толстяк отправил с нами двоих солдат, видимо, чтобы не сбежали. Пошли я и Фэй-Фэй, ребенка я взяла на руки, чтобы не путаться в одеяле. Нас проводили в туалетную комнату в закутке между кухней и залом. Заведение оправдывало заявленные стандарты — комната была большой и состояла из нескольких помещений, было чисто, висели новые полотенца, и они даже разорились на огромное зеркало на стене.

Управились быстро. Я, намочив полотенце, пыталась оттереть сажу с лица Блисс, Фэй-Фэй мыла руки, напевая что-то под нос.

Дальше все происходило очень быстро. В один момент один из солдат-охранников кинул чары молчаливых оков на напарника и на нас с малышкой, кинул неумело, чересчур жестко стянув руки сзади за спиной, и мы рухнули на пол.

Он прыгнул к Фэй-Фэй, прижав ее спиной к зеркалу, и схватил за шею.

— Почему?!!! Отвечай, высокородная тварь, — он с такой силой ударил ее головой, что зеркало пошло трещинами, — Почему ты не спасла ее? Ты же могла…, — он говорил быстро, горячечно, глотая окончания слов. — Могла!! Я слышал, это ты держала артефакт купола, ты могла спасти! Почему они? Почему????? Почему ты спасла их, а моя сестра…она собиралась в академию в этом году, у нее нашли дар… Почему???? — он продолжать сжимать пальцы на шее все сильнее и сильнее, еще чуть-чуть и Фэй-Фэй задохнется. — Потому что они Высшие? Поэтому? Поэтому ты выбрала их? Дети высших важнее? Она была ЖИВА, тварь….ещё ЖИВА, когда демон прорвал изнанку…ты могла её спасти, могла….так почему…, — он начал плакать.

Фей-Фей с хрипом открывала рот, пытаясь вдохнуть воздуха. Ещё немного и она задохнется, что ты творишь, сын псаки…

С треском дверь в туалетную комнату взломали с той стороны, маги оглушили солдата, с трудом отодрав пальцы от шеи Фэй-Фэй, с меня и Блисс спала сеть, и мы наконец смогли пошевелиться.

Обратно в зал мы бежали бегом. Тут обстановка была не лучше — мне даже показалось, что мы вернулись обратно в купол. С одной стороны зала за перевернутыми столами присели Марий и вся наша команда, а с другой стороны у двери толстяк с солдатами и несколькими магами держали наготове атакующие плетения. Марий где-то умудрился даже раздобыть гладий — забрал у солдат?

Что тут вообще происходит?

— Что здесь происходит? — видимо этот вопрос волновал не только меня, но и представительного мужчину в черной форме имперских сыскарей, который широким шагом заходил в обеденный зал гостиницы, перешагивая перевернутые стулья.

— Недопонимание, сир, просто недопонимание, — толстяк пятился и опять обильно потел.

— Допустим, — он носком сапога поддел стул и с комфортом устроился во главе уцелевшего стола. — Дадите клятву и свободны, — он махнул рукой толстяку в сторону двери, где уже стоял ещё один маг в черном. — Дело переходит под имперскую юрисдикцию, — он небрежно кинул на стол золотую бляшку с имперской звездой.

Толстяк и его команда покинули зал, вместо них появились маги в черной форме, которые рассредоточились по периметру, взяв под контроль все входы и выходы.

Мы с Блисс и Фей-Фей нырнули к нашим, встав сзади. Кантор тут же перебежал к нам, крепко обняв сестру.

— Марий, давай прекратим это цирк, мы знакомы много лет, и сейчас действительно не лучшее время…, — он выразительно покосился на баррикады из столов.

— Очередные игры империи? — претор выплюнул слова сквозь зубы, но гладий опустил.

— Интересы Империи прежде всего. Клятва о неразглашении и обет молчания, и я готов поделится информацией, все равно не расскажите, — он улыбнулся, как будто это была старая и очень хорошая шутка. — У вас нет вариантов. Без клятвы вы не выйдете отсюда, ты, кажется, требовал трибуна, вот он я, — он широко развел руки в стороны.

Щелчок пальцами, и молчаливые маги споро вернули столы и стулья в первоначальное положение.

— Вы не должны были выжить, — ищейка констатировал факт. — Такое сочетание факторов невозможно рассчитать — в одном месте оказывается и купол полной защиты, который можно использовать для малых боевых групп, и звезда Давида, а артефактов такого уровня всего пять на всю империю, и амулет храма Великого, не иначе там, — хохотнув, он показал в потолок, — заботятся о вас. И, конечно, я не упомянул леди Эйшт. Надин, вы не подскажите нам, откуда в комнате наверху взялись ваши конспекты?

Надин Эшт, ну конечно, вот почему её лицо мне показалось знакомым. Я видела ее в Имперском вестнике, девочка-цветочек с прямой челкой, в одежде факультета Изгнания. Именно из-за любви к ней, парень решился на глупый вызов, по крайней мере, именно так эта история любви была преподнесена в газете.

— И это, — он показал на целителя, который лечил отпечатки пальцев на шее Фэй-Фэй, — только начало. Упущение? Да. Но это только начало.

— Что будет с солдатом?

— Ничего, — трибун пожал плечами на вопрос Фэй. — Чистка памяти, обвесят клятвами и свободен. В его понимании вы — виноваты.

— Мы виноваты в том, что мы выжили? Мы в этом виноваты?

— Нет, — он поморщился, — но жертв слишком много. Почти каждый род в городе потерял кого-то — жену, сестру, мужа, брата…ребенка. Этот вопрос встанет обязательно — почему вы спаслись, а они нет. Почему вы спасали именно этих детей, чем они лучше тех, кто остался лежать там. Под обломками. Там, — он помедлил, — примерно каждый третий был ещё жив, когда открылось Око. Их убила третья волна…

— Мы не смогли бы спасти всех…, — глаза Фэй наполнились слезами, — мы просто не успели бы и они не вошли бы в круг…

— Это очевидный факт, — он кивнул головой, — но когда эмоции так сильны, а раны от потерь ещё свежие, очень сложно удержаться… Единственное, что мы можем — это сохранить полную анонимность для обеспечения безопасности. Подобного не повторится, с вами будут работать только те, кто никого не потерял в Керне, все под клятвой. Записи уйдут в имперский архив, здесь их никто не увидит.

— Вы думаете ни у кого не дотянутся руки, чтобы получить доступ к имперскому архива? Вы очень наивны, молодой человек, — старуха каркающе рассмеялась.

— Магистр, — он кивнул ей в ответ, — это все, что мы можем сделать на текущий момент. Дальше вопрос защиты — это дело Рода. Вас там не было. Вас не было на площади, — он надавил голосом. — Вы не доехали, у вас сломалась ось, отлетело колесо, вы просто передумали…мне все равно по какой причине. Это понятно? Никого из вас сегодня не было на площади.