— Не сейчас. Есть все время мира, — вот откуда Наставник подхватил эту псакову фразу. — Выбор. Потом войти в источник. Выйдет только один.

— Вы сказали, что это ее Мир. Не мой. Вы имели ввиду жизнь?

— Я сказал — Мир. Это не твой мир, чужая душа. Твой мир умер. Это не твои родные. Твои умерли в твоем мире. Это не твоя жизнь. Это новый мир. Как эти потоки воды, — старик показал на водопад. — Они так похожи, что сложно отличить один от другого. У них одинаковое направление, состав и плотность, но это разные потоки. Это другой поток мира, чужая душа. Это было предначертано. Тебя забросило в чужой поток мира. Этот Мир принадлежит юной деве.

Чужой мир? Ее мир? Меня забросило? То есть, это не перерождение, я не возвращалась после смерти в свое прошлое, я вернулась в чужое? Чужое прошлое? Чужой мир?

Чужая жизнь, просто очень похожая на мою.

— Мне надо подумать. Сколько времени есть? — если над этим вообще можно думать. Это просто в несколько мгновений перевернуло небо на землю.

— Здесь — все время мира. Там, — старик помедлил, — время истекает. Равновесие отклонилось слишком сильно.

В переводе на понятный язык, там я должна умереть во славу мирового равновесия в ближайшее время.

— Как быстро истекает?

— Несколько лун. Декада, — проговорил Старик скрипуче.

— Если я решила. Я должна вернуться в Круг, войти в этот псаков источник и все?

— Выбор. Вернись в Круг. Я услышу, — он кивнул мне.

Я ещё раз посмотрела в это демоново зеркало истины. Юная Вайю продолжала сияюще улыбаться, глядя на меня. Женщина-хранитель нехорошо щурилась, и следила за мной взглядом. В моей части отражения все было тихо — просто две черные печальные молчаливые фигуры одна за другой.

Мой выбор. Мой псаков выбор. Это ведь так просто?

— По-сути, выбора у меня и нет, — я с горечью усмехнулась. — Точнее есть единственный выбор — смерть. Весь вопрос в том, умрем ли мы вместе, чтобы псаково равновесие вернулось в мир, либо умрет одна из нас, а вторая продолжит жить. Не так ли, Помнящий?

— Выбор есть всегда. Никто не имеет права влиять на выбор духа. Любой выбор будет принят, это предначертано.

Как же это достало!

— А если я не хочу делать выбор? Если я не хочу выбирать?

— И это тоже выбор. Тогда его просто сделают за тебя, чужая душа.

Чужая душа, чужая душа. Я не просилась в этот псаков мир! Я не просилась сюда! Это я не выбирала. Почему в тот момент никто не спросил у меня, хочу ли я этого, почему мне не предоставили выбора тогда, зато… какой роскошный выбор есть сейчас.

— Есть что показать, — старик протянул ко мне костлявую руку. — Здесь можно быть собой, чужая душа. Оставь юную деву тут, — он больно сжал плечо узловатыми пальцами.

Оставить тут юную деву? С превеликим удовольствием. Я устала от перепадов настроения, устала от детских игр, устала от того, что нужно думать, как бы не сказать лишнего. Я просто устала быть не собой.

Я тряхнула головой, посмотрев в зеркало водопада. Юная Вайю светло улыбалась мне. Посиди тут, юная дева этого мира. Взрослая Вайю идет погулять. Я вздохнула, мысленно сбрасывая оковы, все лишнее туда, туда к ней, капризы, эмоции, юность, глупость, порывистость, импульсивность, отсутствие опыта. Все туда. В зеркало.

Внутри стало хорошо и пусто, я чувствовала, как что-то большое заворочалось внутри, срывая цепи. Хищник. Слепой старик был прав. Все мы хищники в определенном смысле, которых изредка позволяем себе спускать с цепи, запирая внутри на сотни замков.

Голова приподнялась, плечи свободно расправились. Я чувствовала, как изменилась осанка, посадка головы, как сила легко и яростно забурлила в источнике. Моя сила. Мой псаков девятый круг. Как послушно раздвинулись гибкие пальцы, щелкнув кольцами. Как ровно построились плетения, повинуясь легкому движению мизинцев.

Слепой старикан отшагнул назад, когда я раздвинула в неживой улыбке губы. Я долго терпела. Так долго. Терпела ваш псаков новый мир, ваши псаковы новые правила, потому что наивно решила, что мне дарован второй шанс. Прогибалась, пряталась, играла. Надоело. Сегодня я буду собой. Вайю Блау. Темный целитель девятого круга.

— Идем, старик, — и я сама крепко схватила его под руку. — Я очень хочу посмотреть ваш Мир…

Мой первый перенос в этом мире дался мне легко. Я просто ухватила старика за рукав халата и намерилась. Картинка сменилась мгновенно, и мы стояли перед гигантской воронкой силы, которая широкой спиралью уходила в небеса, теряясь в облаках.

Работает. Я с удовольствием прищелкнула пальцами.

— Кто учил в обход запрета? — старческий голос проскрипел справа. Слепой старик явно был дезориентирован.

— Учил? — я приподняла края юбок и попробовала туфелькой крепость скальных пород под ногами. Идеально. — Это источник, Старик. Большой. Чужой. Незнакомый. Но это просто источник. Просто пробужденный источник, не более того. Уже третий, если сложить все мои случайно прожитые жизни, — я сверкнула шальной улыбкой в ответ. Сила пьянила почище бутылки аларийского самогона. — А Высшие — те, кто управляет источниками.

Я обошла Старика по кругу и склонилась к его уху.

— Высшие управляют, Старик. Все. Мы рождены для этого. Предназначены, если уж вы так любите это слово. Все Высшие Старик, без исключения, а не единицы, как у аллари. — Ещё один круг вокруг Старика и я остановилась, чтобы смотреть прямо в затянутые белесой пленкой глаза. — Поэтому вы отрезали нам доступ от источника, ммм?

Догадка была частично верной, потому что Помнящий вздрогнул.

— Нужно вернуть равновесие в мир. Юная дева…

— Неправильный ответ.

— Вернуть равновесие в мир…, — старик упорно гнул свою линию.

— Неправильный ответ, Помнящий. Совершенно неправильный ответ, — я притопнула ногами, пробуя новые сапожки, повинуясь одному порыву мысли, я сменила обувь. Халат тоже сменим. Соскучилась по форме. Мгновение, и я в привычной форме целителей шестнадцатого Легиона. Расход силы не чувствовался совершенно, казалось, я дышу квинтэссенцией этой самой силы. Волшебное место для культивирования. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы мне здесь достичь устойчивого девятого круга, чтобы я могла проявить его в реальности?

— Все сложнее, чем тебе кажется, чу…

— Чужая душа, — с удовольствием закончила фразу старика я. — Чужая. А что это значит? Значит, я ничем не обязана этому миру. Ничего не должна. Никого не нужно спасать, и можно просто жить, наслаждаясь, — я раскинула руки пошире, чтобы теплый ласковый ветер источника овевал меня.

— Мир дал тебе возможность почувствовать радость жизни ещё раз. Подарил мгновения…

Я оглушительно расхохоталась.

— Мир дал? Мир взял? Радость жизни прошла, и теперь нужно вознести жертву на алтарь вашего безумного аларийского плана, не так ли? — я говорила жестко.

— Это предначертано. Жертва необходима, чтобы равновесие вернулось в мир…

— Предначертано? Кем и на чем, Старик? Вы можете засунуть идеи предначертанности и свои знаменья в самый глубокий угол вашего дремучего Круга. Это не мой мир, а значит, не имеет ко мне никакого отношения. Это не моя жертва.

— Мир вернул жизнь, значит долг жизни…, — интонации старикана начали меняться. Неужели пробрало? Так быстро? Я даже не начинала.

— Я об этом не просила. Мир дал, поэтому пусть попробует забрать обратно. Если бы я поддерживала идеи жертвенности, я бы подалась в жрицы Нимы, и возлежала бы с мужчинами, ежедневно принося жертву Богине, — я улыбнулась, потому что старика знатно перекосило. — Тц-тц, неужели убеленные сединами Старейшины аллари тоже захаживают в храмы Нимы? — я в притворном сожалении покачала головой. — Вот оно, лицемерие, вот они, двойные стандарты…

— Хватит. — Новый голос прозвучал из — за спины. Новое действующее лицо прибыло ко второму акту этой плохо поставленной аларийской пьесы. Быстро. Я думала, Помнящий будет дольше держать удар.