Я бросила все и помчалась искать Дарина. Это была не смешная шутка. Мне потом влетело за пропуск Турнира, за плохую успеваемость и в купе ко всему за неуважение к школьным традициям. Поэтому, кто и что представлял из домашних разработок на втором этапе, я не помнила.

Если предположить, что Айша не соврала, и Хейли действительно улучшил таблетку восстановления, то мне нужно что-то выдающееся. Что-то, что позволит раз и навсегда заткнуть рты тех, кто говорит о Блау.

При этом я не должна выходить за рамки школьной программы, иначе разрыв в знаниях будет слишком большим. Все знают, что меня большую часть времени учил Светлый, а алхимики из них не особенно выдающиеся.

Прошлый раз судей на Турнире было четверо — Садо, мистрис Айрель, третий заместитель Легата, и Наставник по алхимии. Сейчас добавился Таджо. Интересно, судить будут впятером, или кого — то выкинут. Если да, то кого?

Голосовать на каждом этапе имеют право все судьи, ровно по одному голосу. Единственный судья профильного направления имеет три голоса и право вето. Раздел искусства прошлый раз оценивал приглашенный поэт — менестрель из Столицы, небезызвестный Садо.

Хвала Великому, я не состязаюсь в искусствах. Этот щеголеватый напыщенный хлюст, пописывающий трогательные вирши, точно сразу выкинул бы меня из соревнований. В Столице процветал культ андрогинной культуры — девушки, похожие на стройных мальчиков; юноши, похожие на красивых девушек, когда одно не отличить от другого. Подчеркнутая женственность в линиях и формах.

То, что Садо одинаково любил и мальчиков и девочек, в Столице знали доподлинно все. Если Садо будет голосовать, значит эликсир должен ему понравиться, это должно быть что-то, что может оценить развращенная столичная знать.

Значит, вычеркиваем все составы, связанные с улучшением свойств военных материалов — не поймет и не оценит.

Мистрис Айрель одна из преподавателей в кернской Академии, участвует, чтобы выявить талантливых учеников. Если все хорошие саженцы отправлять в столичный Предел, нам не останется ничего. Ее задачи — найти и удержать, уговорить, предоставив лучшие условия обучения. Что же она преподает… чароплетение, руны, или артефакторику. Я не помнила. Зато я знала, что нее бессрочный контракт с кернской Больницей, значит, она сможет оценить любые медицинские новинки. С мистрис Айрель Хейли повезло.

Третий заместитель Легата — из Тиров, побочная ветвь, разбавленная кровь, но ведь Тир. Потенциально, этот судья должен благоволить ко мне, если ему спустили высочайшую родовую директиву. Если только Тиры не передумали насчет игры с Блау. Если Кантор тоже выбрал алхимию, то тут я заведомо проигрываю. Беспристрастность беспристрастностью, но никто не поймет, если он не отдаст предпочтение Роду. Хотя, если они решили поиграть в справедливость и убедить публику, что даже в такой мелочи будут придерживаться духа истины, то Тир может специально обойти Кантора, отдав предпочтение другому кандидату.

Ладно, будем исходить из того, что Тир — военный, значит нужно взять что-то, что оценят военные. Военный, медик, алхимик и … псаков поэт. И Таджо. Псаков Таджо.

Если я хочу выиграть, то мой состав должен понравиться всем без исключения. Как же это сложно, Великий!

В дверь лаборатории постучали — три коротких, два длинных — Ликас. Приятное разнообразие, что хоть кто-то спрашивает разрешение войти.

— Мастер, — я поспешила открыть дверь лично. Без Ликаса в поместье было пусто, я успела сильно соскучиться за эти несколько дней.

— Мисси, — он склонил голову и приложил кулак к груди, приветствуя.

— Смотри, — я почти тащила его за рукав, чтобы показать мою алхимическую прелесть. — Три уровня регулировки мощности, четыре кристалла, возможность работать в автономном режиме… Разве не хороша?

— Хороша, — Ликас негромко рассмеялся, глядя на меня. — Очень хороша.

— Чай остыл, я позову Нэнс…

— Не надо, я был у Маги. Сегодня отличные пирожки с яблоками, — он подмигнул и устроился за одним из лабораторных столов.

— Ликас, что произошло тогда утром у конюшен? — я устроилась рядом и аккуратно расправила юбки.

— Ничего, — мастер равнодушно пожал широкими плечами.

— Именно из — за этого ничего тебя отправили на границу?

— Именно, — снова равнодушное пожатие плеч. — И я вызвался сам.

— Ничего не понимаю, — я потерла виски. — Я уснула в конюшне, был конфликт с Аксом…

— Я вызвался сам. Ваш брат… сир Аксель, пока не всегда видит границы. Это со временем пройдет. Ситуацию нельзя было решить другим способом… в поместье слишком много аллари.

— Ликас, — я засмеялась, — думаю, для Акса даже все служащие в поместье не представляли бы угрозы, — с его уровнем силы и Гласом.

— Вы все склонны недооценивать аллари, госпожа, — голос Наставника звучал очень сухо, с едва слышной усмешкой. — Скажите, вы слышали, чтобы аллари участвовали в военных конфликтах?

— Вы служите в нашем гарнизоне. Пинки и другие, значит при необходимости…

— У нас другой контракт. Ни одна из должностей не является военной. При возникновении конфликта гражданские гарнизона отправляются в тыл.

— Ликас, — я фыркнула, — мой отряд, два отряда, целиком состоят из аларийцев… из аллари, — поправилась я поспешно.

— Только у вас, мисси. Больше вы не найдете ни один Род в Империи. Мы занимаем самые низшие должности, беремся за любую грязную работу, от которой отказываются владеющие искрой силы. Мы везде и нигде.

Я подумала, вспоминая. В шестнадцатом аллари действительно было очень мало, можно пересчитать по пальцам одной руки. Кухарка, несколько плотников, служанка…и никого из легионеров.

— И? — я не поняла, к чему вел Наставник.

— При прямом столкновении ваш брат проиграл бы, мисси. Проиграл на своей территории, в своем поместье, перед своими людьми, которыми ему потом пришлось бы управлять.

— Бред, — я мотнула головой. Псакова чушь. — Ликас, это невозможно, у Акса…

— Мисси, вы пока не понимаете, — он прикрыл глаза. — Просто не понимаете.

— Так объясни, Ликас. Я могу понять, если мне объясняют.

— Пока не время, мисси. Вы увидите сами.

— Не время, сами, Ликас, меня задолбали эти псаковы тайны, — я начала вспыхивать, как факел, и запястья отозвались тянущей болью — наручи опять сработали.

— Ш — ш–ш — ш…, — мастер приложил палец к моим губам и, сузив глаза, что — то очень серьезно изучал на моем лице. Тут выросли цветы? — Я обещаю. Слово аллари, я покажу все в свое время.

Я отрицательно замотала головой.

— Личная клятва, мисси. Так вас устроит?

Оу. Аллари приносили общую клятву Роду. Клятву, которую они регулярно умудрялись как-то обходить. Личная — это чудесно, но … в обход дяди… и будет ли от нее толк?

— Личную тоже можно обойти, Наставник?

Ликас лукаво рассмеялся.

— Личную приносят не на вашем, мисси. А на аллари. Ее обойти нельзя. Ваши слова имеют мало веса в нашем мире.

В нашем мире? Не в их?

— То есть ты будешь говорить на своем языке, я ничего не пойму и должна буду просто принять клятву? А если ты решишь заложить мою душу грани?

— Мисси, у нас скрепляют не так. Не здесь. А в Круге. Здесь только ритуал на крови. Клятва произносится там, поэтому не нужно знать язык… вы все услышите и поймете сами.

В Круге? Опять нырнуть в это торнадо? Ну уж нет. Я еле вышла оттуда прошлый раз. Я ещё жить хочу.

— Ликас, нет. Я больше туда не пойду. Нэнс говорила, что это пройдет со временем, но пока я не готова пробовать ещё раз. Нет, — я категорично затрясла головой.

— Мисси, — он так вздохнул, как будто уже устал убеждать несговорчивого ребенка. — Прошлый раз выбыли одна. Сейчас я проведу и вы не потеряетесь. Я смогу вывести обратно в любой момент. Разве я когда-нибудь вам врал? — вкрадчиво искушал Ликас.

— Врали, — точнее врала Нэнс, но с подачи мастера. — Моя пирамидка, Наставник. Артефакт записи, который оставил мне Виртас. Которая таинственным образом пропала из моей комнаты. Вы ничего не знаете об этом, Наставник?