Парень постарался выровнять дыхание и успокоить бешено стучащее сердце. Пленник, кем бы он ни был, вероятно, пребывал в панике на тот момент, когда его сознание уступило место Ройсу. Усилием воли начальник тайной канцелярии совладал с эмоциями и сосредоточился на звуках, готовясь ловить любые крупицы информации. Не будет ли наглостью с его стороны попросить сектантов снять с головы мешок? Бандиты не воспользовались кляпом, рассчитывая насладиться криками жертвы, так что можно и поговорить. Но нужно ли? Ройс ведь не был мазохистом, чтобы специально нарываться на пытки и всячески их приближать. Да и не стоит сектантам знать, что при проведении ритуалов им все время противостоит один и тот же дух, который они пытаются сломить.

В тревожном ожидании боли Ройс подумал, много ли времени понадобится Пирсу и его отряду, чтобы добраться до этой поляны. Получится ли у пожилого мага задуманное? Он очень надеялся, что тансорцы успеют до того, как ему нанесут смертельную рану. И дело было даже не в том, что Ройс переживал за жизнь Хиля. Больше всего страшило то, что вновь придется прочувствовать момент смерти, когда душа стоит на грани погружения в вечный мрак. По сравнению с этим боль – ничто. К этому невозможно привыкнуть, с этим невозможно смириться.

– Отойди от жертвы. Устроим кровососу занимательное зрелище, – вдруг донесся до слуха служителя Дартиса глухой голос одного из сектантов. Главаря, скорее всего.

Рядом раздался шорох, под ногами удаляющегося бандита хрустнула ветка, следом – вторая. Кто-то послушно отходил прочь от Ройса.

А в голову начальника тайной канцелярии закралась мысль, что тут явно что-то не так. Как они собираются устроить вампиру зрелище, не сняв мешок с головы? Это было образное выражение или…

Кончиком языка Ройс лихорадочно ощупал зубы, особое внимание уделив верхним клыкам. Так и есть: в данный момент его сознание находится в теле обычного человека, не Хиля. А вампир, судя по всему, привязан где-то неподалеку и ждет своей очереди. Похоже, его хотят вывести из равновесия видом чужих страданий и запахом крови. И если опасения Пирса насчет эльфийского зелья не беспочвенны, то успех сектантам обеспечен. Только бы помощь успела! Надо постараться продержаться подольше, чтобы оттянуть тот момент, когда преступники примутся за сына лорда вампиров.

Ройса терзали угрызения совести из-за того, что он вынужденно манкирует чужими жизнями. Он стремится найти и покарать виновных, но при этом не в состоянии спасти их жертвы. Быть свидетелем – отягощающее душу дело.

– Где я? – каким-то хриплым, каркающим голосом спросил служитель Дартиса, собираясь разговором отсрочить начало экзекуции.

Он надеялся на ответ, на ругательства, на грубый приказ заткнуться, но вместо этого услышал короткий свист стрелы и почувствовал обжигающую боль в плече. Из груди непроизвольно вырвался стон.

– Кому вы служите? – предпринял он вторую попытку. – Скажите мне перед смертью, пожалуйста, – не погнушался попросить парень.

Ройс и дальше продолжил бы задавать вопросы, но его прервала вторая стрела, вонзившаяся зеркально первой. Однако сильнее боли оказалась тревога, охватившая парня при мысли, что голос жертвы он определенно уже где-то слышал. Очередной ренийский придворный?

Сообразить парню не дал следующий выстрел не знающих промаха лучников сектантов. Лодыжка взорвалась болью.

– Смотри, вампир, смотри, что тебя ожидает, – произнес главарь.

Сектанты действовали по старой схеме, для начала метя в конечности, заставляя жертву ослабеть от потери крови, прочувствовать боль от каждой раны. Но на сей раз они стреляли без комментариев, торопливо, почти без пауз и психологической обработки. Мучители делали ставку на вампира, а не на человека. Ройс в теле смутно знакомого аристократа служил лишь наглядным пособием, сам по себе он не интересовал бандитов.

Вспышки боли следовали одна за другой, не давая подопечному Дартиса ни секунды на посторонние мысли. Он забыл о своих целях, о возможной помощи, о жалости, остались лишь одуряющая слабость и подступающая темнота, которая означала конец страданий, конец жизни, конец всему. Разум лишь на миг стряхнул оцепенение. В мозгу яркой искрой пронеслись его воспоминания, позволив осознать, что он теряет. Себя. Личность.

В очередной раз Ройс очнулся от сильной оплеухи, заставившей голову развернуться почти на девяносто градусов. В шее что-то ощутимо хрустнуло. Наверное, это должно было быть больно. Но подопечный Дартиса ощутил лишь радость и эйфорию, душа наслаждалась возможностью снова чувствовать себя в живом теле. С сильным сердцебиением он распахнул глаза, но тут же зажмурился, ослепленный ярким сиянием магического светильника над головой. Парень быстро ощупал языком зубы и убедился, что в этот раз точно попал в тело вампира. Только имя он уточнить никак не мог. Не спрашивать же сектантов, кого они похитили!

– Очнулся, голубчик, – произнес голос совсем рядом.

– А что с ним было? Неужели обморок? – удивленно поинтересовался другой сектант.

– Не вынес вида крови, – хмыкнул тот, кто находился в шаге от Ройса.

– Только не испугался, а ощутил шок от факта, что столько еды пропадает, – насмешливо уточнили издалека.

Теперь бандиты не торопились, давая пленнику время прийти в себя и осознать, что он – следующий на очереди.

Велико было искушение изобразить долгое беспамятство или невменяемое состояние, но Ройс пересилил себя и сделал еще одну попытку медленно приоткрыть глаза. Свет больше не слепил, наоборот, позволил осмотреться во мраке ночи. Первым же делом взгляд парня наткнулся на привязанное к дереву, обвисшее мертвым грузом тело человека, с головы которого сняли мешок. Лицо осталось цело, а потому Ройса пронзила вспышка узнавания. Эйфория тут же резко сменилась глубокой депрессией и горем, захотелось завыть и побиться обо что-то лбом. Напротив висел Лир Меритан, и он был окончательно и бесповоротно мертв. Больше не будет дружеских посиделок в кабинете возле библиотеки, легких подтруниваний, споров. Ройс так и не выполнит свое обещание, не выпьет с другом по возвращении…

Настолько плохо начальнику тайной канцелярии еще никогда не было. То ли упомянутый Пирсом эликсир сыграл свою немаловажную роль, то ли обычные человеческие чувства, которые он в первый раз совершенно не мог спрятать или усмирить. Непосильным грузом навалилась вина за то, что он дал убить друга практически у себя на глазах. Мысленно Ройс заранее списал со счетов жизнь человека, в теле которого очнулся изначально.

– О, смотрите-ка, как этого кровососа опять пробрало, – весело сказал стоящий рядом мужчина в сером балахоне. Низко надвинутый капюшон открывал лишь его квадратный подбородок, покрытый короткой черной щетиной, тонкие губы и острый кончик носа. Так что можно было определить лишь одно: он не тансорец.

– Действует эльфийское снадобье, – довольно произнес главарь. – Эй, вампир, ты понимаешь, что сейчас с тобой будет?

Но Ройс, вытеснивший сознание хозяина тела, не ответил. Он не мог оторвать взгляд от обескровленного лица Лира.

– Я отомщу, – не в тему шепотом пообещал парень.

– Что-что? – не расслышал даже ближайший сектант.

– Пусть громче повторит, – приказным тоном попросил главарь, обращаясь к подручному.

Небритый тип в сером грубо схватил пленника за челюсть, не побоявшись быть укушенным, и развернул лицом к себе. Он хотел видеть глаза, хотел знать, что внимание жертвы всецело принадлежит ему одному.

– Клыкастая зараза, ты слышал? Тебя пока вежливо просят повторить ответ.

Ройс моргнул и наконец начал воспринимать окружающее, а не только мысленно страдать. Хотя совладать с чувствами он так и не смог. Ему хотелось закатить истерику, как какой-то изнеженной высокородной даме, хотелось кричать; и очень много сил уходило на то, чтобы… не дать себе расплакаться. Ройс сам себя не узнавал. Похоже, зря он надеялся, что на его сознание эльфийское зелье не подействует так, как должно было подействовать на настоящего вампира. Тело-то и нервные клетки одни.