Γрафиня фон Майнц перестала улыбаться.

- Ты забываешь,  что твой отец,  хоть и был герцогом и по материнской линии принцем крови,  был женат на мне вторым браком,  - отчеканила она.  - Мои дети никогда не унаследуют герцогский титул,  пока будет жив хоть кто-то из старшей ветви фон Майнцев.  Таково условие брачного контракта.  Я согласилась,  поскольку к тому времени уже устала от борьбы за свое счастье.  И то мне пришлось приложить множество усилий,  чтобы в свете меня стали считать ровней тем,  кто получил свои титулы по праву рождения.  Но все равно на моих детей посматривают,  как на…м-м… плоды мезальянса.  А эта девочка… я ее видела.

- Лилию? - взвыл Вальтер.  – Ты…

- Да,  я ее видела и даже говорила с нею.  Не могла же я действовать наобум! Поверь,  сынок,  она не сможет поставить себя в такое положение,  чтобы при дворе ее воспринимали всерьез.  И подумай,  какие пойдут слухи? Ты для высшего света все равно,  что полукровка среди чистокровных.  Чтобы поднять свой престиж и обрести влияние в обществе, ты обязан жениться на девушке,  чье происхождение безупречно.  Взяв в жены эту… кузнечиху,  ты окончательно уронишь и свой престиж и престиж семьи.  А у тебя два брата и две сестры.  Ты поставишь своим поступком под удар ещё и их карьеру! Ты обязан подумать о семье!..  Кстати, твоя сестра выходит замуж за маркграфа Αрденнского.  Прекрасная партия.  И девочка,  в отличие от тебя,  понимает,  в чем состоит ее долг!

Вальтер стоял перед матерью,  опустив голову.  Умом он понимал,  что графиня фон Майнц права,  но сердце говорило иное.  Слишком долго в нем царила исключительно Лилия Зябликова,  чтобы можно было вот так запросто выбросить ее из жизни.

- Но…

- Εсли ты беспокоишься о своей Лилии,  то перестань забивать голову ерундой,  – подмигнула мать сыну.  - Она только на вид производит впечатление неотесанной дурочки.  У нее деловая хватка.  Эта малышка далеко пойдет и сможет помочь мужу сделать карьеру.

- Мужу? Лилия выходит замуж?

- Пока нет,  но скоро выйдет,  - отмахнулась графиня.  – С ее-то приданым…

- Приданым?

- Ну да.  Я предложила ей пятнадцать тысяч злотых отступных, и представляешь,  она согласилась!

- Мама? Ты ей заплатила? Ты купила меня? - юноша схватился за голову.

- Α что тут такого? – пожала плечами женщина.  - Все в этом мире продается и покупается,  вопрос только в цене.  Ну,  еще и в месте.  То есть,  если вы говорите,  что не можете купить за деньги,  скажем,  любовь,  значит,  вы просто не там ищете! И эта девочка согласилась с моими доводами… хотя и не сразу.  Так что успокойся,  твоя Лилия надежно пристроена.  Твоя совесть чиста.  Так что успокойся и начинай готовиться к помолвке.  Она состоится через два часа! Я все устроила,  всех предупредила,  осталось только приготовить тебя… Эй,  девочки!

Графиня несколько раз хлопнула в ладоши, и по этому знаку в комнату вошли две ее камеристки и несколько горничных,  которые несли одежду,  обувь,  духи и все остальное,  что могло пригодиться в сложном деле подготовки жениха к помолвке.

До назначенного времени оставалось всего несколько минут.  Вальтер метался по комнате,  как зверь по клетке.  Χотелось крушить и ломать все,  что подвернется под руку.  Как они могли? Его родители! За что они с ним так поступили? Кажется,  пойдя по стопам двоюродного дяди и дав понять,  что это для него не просто развлечение,  юноша решил,  что заслужил хоть какую-то свободу.  Но нет.  Оказывается,  он по-прежнему скован условностями своего происхождения.

И ведь самое ужасное заключалось в том,  что он понимал справедливость претензий родственников! Они знатная семья,  скандалы им не нужны.  Тем более что на кону не только его профессия,  но и карьера старших братьев, и замужество и счастливая семейная жизнь сестер.  Да и отец играет при дворе императора не последнюю роль.  Если его недоброжелатели узнают,  что младший сын герцога фон Майнца пошел против воли родителей,  пойдут кривотолки.  Мол,  он у себя в семье не может навести порядок,  а берется советовать императору,  как управлять страной!

Но,  с другой стороны,  а как же Лилия? Он любил и до сих пор любит ее.  Ему было наплевать,  что с нею что-то не так.  Ему все твердили,  что она мертва внутри,  что она упырь,  лич,  живой мертвец и кто-то там еще,  что у нее могут быть провалы в памяти и перепады настроения, и он сам был несколько раз свидетелем ее весьма странного поведения.  Но в последние дни эти странности случались все реже и реже,  и юноша уверился,  что все не так страшно,  что рядом с живыми людьми Лилия постепенно оживает тоже,  как постепенно нагревается и начинает таять на солнце кусок льда.  Он был уверен,  что еще несколько дней или седмиц – и его Лилия станет прежней.  Ведь за пять дней их путешествия он даже ни разу не давал ей снадобий матушки Кромби – и ничего! Все обошлось! Но что будет с девушкой теперь,  когда она останется одна?

…Вспомнилась одна из ночевок в пути.  Из-за того,  что с ними путешествовал лич с нелепой кличкой Малыш,  студенты опасались подходить близко к человеческому жилью и всегда разбивали лагерь в стороне от дороги,  в лесу или подальше в поле,  чтобы никто не видел огонек их костра.  Вот и в ту ночь они выбрали уютное местечко на поляне,  отойдя на несколько шагов от проселочной дороги.

Уставшие за день,  парни спали.  Вальтер тоже мечтал о сне,  но мужественно боролся с дремотой,  сидя на корточках над крошечным огоньком.  Все-таки он командир их маленького отряда и должен заботиться о своих друзьях.  Вокруг смыкал кроны ночной лес.  Где-то вдалеке покрикивала сова.  В траве шуршал охотящийся Левиафан.

Вальтер повернулся,  устраиваясь поудобнее,  и почувствовал на себе взгляд.  Он поднял голову,  на всякий случай коснувшись рукой оружия, и перевел дух.

Малыш.  Лич стоял в двух шагах, там же,  где его оставили,  и смотрел так,  что каждый бы понял – все слухи о том,  что у личей сохраняются остатки личности и разума,  правдивы.  Казалось,  он хочет что-то сказать,  но не может.

- Что ты уставился на меня? - прошептал Вальтер.

Лич ничего не ответил.  Только пошевелил губами.  Но взор его стал тяжелее,  пристальнее.  Проследив за направлением его взгляда,  Вальтер заметил,  что тот смотрит сквозь него,  а точнее – на Лильку,  которая спала по другую сторону костра.  И в этом взгляде было нечто такое,  от чего у юноши на голове зашевелились волосы.

- Она не твоя,  - промолвил он.  – Слышишь? У тебя уже была жизнь,  была мечта,  судьба… наверное,  любовь… Но все это в прошлом.  А в настоящем… Она моя.  Слышишь? Моя и только моя!

Лич молчал,  не сводя глаз со спящей девушки.  Только один раз в его тусклом взоре мелькнуло что-то,  отдаленно напоминающее раздражение,  когда Вальтер встал,  загородив Лильку собой.

- Ты ее не получишь,  - продолжал юноша.  – Может быть,  она и похожа на ту,  которая осталась лежать в скудельнице,  но это – не она.  Лилия – живая,  а ты…

Лич что-то проворчал.

- Да, ты – не живой.  Смирись.

Лич снова заворчал.  На сей раз в его бормотании можно было разобрать отдельные обрывки слов:

- Так…вмес…на… - и несколькими красноречивыми жестами он дополнил свою «речь».

- Χочешь сказать,  что она похожа на тебя и поэтому вы должны быть вместе? – перевел Вальтер.  - Два лича, так сказать? – Малыш закивал, и в этом было что-то до того жуткое,  что Вальтер невольно попятился.  - Но она не лич! Она – живая! Настоящая!

Последнее слово он выкрикнул в полный голос, и тут же за спиной послышалось недовольное бормотание:

- Валька, ты с ума сошел? Чего орешь?

- Лилия! – он бросился к девушке.  - Ты… проснулась? Сама?

В последнее время она стала необычайно сонливой, так что утром ее будили всей компанией.

- Нет,  ты меня разбудил,  – она приподнялась на локте,  морщась.  - Делать тебе нечего! Еще даже не расcвет!

- Лилия,  - Вальтер опустился перед нею на колени,  – погоди,  не засыпай.  Οтветь мне только на один вопрос…