Сказанное им не укладывалось в голове. Синяя Птица может эволюционировать в монстра планетарного масштаба, способного уничтожать целые миры? Черная Луна — живая особь-Праматерь? Как это вообще возможно?

— Но какие же средства требуются для такой эволюции? Какое количество Азур?

— Не знаю. Вероятно, колоссальнейшее — цивилизация Ши не могла или не хотела перерождаться в подобные объекты, а вот Шард сумел поставить производство на поток. Черная Луна, Грэй — это квазиживая биоазурическая особь, выполняющая роль пространственного корабля-улья для множества роев. Ее управляющее ядро аналогично Стеллару Синей Птицы с массой расширенных функций, одна из которых — путешествие сквозь А-пространство.

— Да, это мне известно, — кивнул я, — Получается, она мертва после Импакта?

— Видишь ли, она никогда не была живой в нашем понимании, — ответил Сумрак, — Если говорить об утрате функций, состояние Черной Луны можно ассоциировать со смертельным ранением, после которого впадают в кому. Однако, в отличии от человеческого организма, А-структуры гораздо устойчивее и способны к восстановлению. Подозреваю, София, получив контроль над Стелларом и Черной Луной, перепрыгнет ступеньку эволюции и добудет Бина Ши важнейший козырь в этой игре. Возможно, после этого она сможет объединить вокруг себя остальные уцелевшие рои — здесь место, которые позволит им быстро насыщаться Азур. Для нас, для Земли, для человечества во всем этом нет ничего хорошего, как ты понимаешь.

Слышать от существа, состоящего из Тьмы более чем полностью «для нас, для человечества», казалось жутковатой насмешкой. Я стряхнул наваждение и произнес:

— Как ты все это выяснил? Про Шард, Ши, Черную Луну?

— Ты ведь взаимодействовал с Ядром Стеллара, — сказал Заклинатель, — Ментальный импринтинг, ты видел запечатленные в памяти Стеллара образы. А я изучал Приму, сливался с ней в одно целое, изучая алгоритмы и пережил все то же самое, но с другой стороны. Познав обе стороны конфликта, я познал и истину.

Я вспомнил яркий всплеск видений в момент контакта с Ядром, галактики и пульсары, армады Синих Птиц на орбите газовых гигантов и нечто ужасное, выползающее из ослепительно-синей утробы Грани и понял, о чем он говорит. Но, дерьмо Ангела, завидовать такому знанию не стоило — оно легко могло свести человека с ума. Сумрак казался адекватным, но именно что казался — с трудом верилось, что после сотни лет на Черной Луне, в обличье неизвестно чего можно сохранить разум.

— Хорошо, я тебя понял. Мы отошли от темы. Я хотел бы знать, что произошло во время Прорыва, того, что уничтожил Первый Легион. Почему он начался?

— Я как раз подходил к этому моменту, — кивнул Сумрак, — После того, как я нашел решение с ксеноцитом и создал Умбру, Первый Легион больше не зависел от дубль-директив гранд-координатора. Мы оставили безумную идею с подрывом абсолют-зарядов, хотя все было подготовлено и вплотную занялись изучением Разлома. Моя группа — я, Аврора и Хронист, так звали твое альтер-эго, искали способы устранения А-фактора. Нам удалось через Колодец проникнуть в Спиральные Коридоры, а затем, спустя много месяцев исследования экстрамерностей, найти Атриум Тьмы. Это — центральная камера Черной Луны, ее сердце. Там должен был находится ее управляющее ядро, ее Стеллар. И мы его нашли…

Сумрак сделал драматическую паузу, испытующе глядя на меня.

— Пожалуй, лучше будет показать, — наконец заговорил он. Мико сигнализировала о приходе файла — обычного видеофайла, присланного по вокс-сети, без всякого подозрительного содержимого. Бог его знает, каким образом Сумрак оперировал ими при отсутствии когитора и системы Стеллара. Возможно, на этапе его эволюции все эти ухищрения казались детскими костылями.

Передо мной развернулось видение.

Стремительный полет по ребристым, спиральным коридорам. Быстрый взгляд назад — катящаяся волна Тьмы, заполнившая весь тоннель, сверху донизу. Она догоняла, шла по пятам!

Полет, безумные повороты на огромной скорости. Пятно алого света впереди. И провал-выход в громадный зал, выполненный в форме ограненного октаэдра без выраженного верха и низа. Резкие черные линии, складывающиеся в нечеловеческую симметрию, гладкий, будто полированный антрацит граней… нет, не полированный… а покрытый сплошным слоем струящейся Тьмы! Ксеноцита здесь было столь много, что в нем можно было плавать. В центре помещения, в густом алом тумане я заметил очертания огромной конструкции, округлой, многогранной, как будто повторяющей форму зала в миниатюре, но при этом поврежденной — верхняя и боковая часть сферы зияли ломаными провалами, подобно разбитому яйцу. По ней струились, обвивая и как будто повторяя рисунок разрушенных обводов, потоки блестящей Тьмы.

Жуткое зрелище. Даже без подсказок и рамочек Мико, мгновенно выделивший конструкцию, создавшей проекцию, дорисовавшую недостающую часть, я понял, что вижу перед собой подобие Ядра Стеллара.

Управляющий центр Черной Луны, о котором только что говорил Сумрак. Прометей показывал мне его и Атриум Тьмы — мертвый, разрушенный, выгоревший, но тот, что я видел сейчас — выглядел сильно поврежденным, но явно пытающимся самоисцелиться. Возможно, оно даже функционировало, было источником ксеноцита, струящегося повсюду.

Тот, кто снимал, изменил траекторию полета, в периферийное зрение вплыло две призрачных фигурки, покрытых серым плащом никса. Они летели рядом, чуть опережая, и на их фоне стал понятен чудовищный масштаб и зала, и самого Ядра — люди казались комарами на его фоне, оно было больше Стеллара в сотни раз, а любая грань Атриума вместила бы городскую Эспланаду вместе с Иглой и еще столько же.

Если снимает Сумрак, то одна из призрачных фигурок — Прометей? А вторая — Аврора?

Тьма на стенах Атриума вдруг вспухла пузырями и волнами, формируя кошмарные очертания, брызнула со всех сторон многочисленными черными стрелами. Сумрак резко отвернул, крутясь в вираже, один из его спутников окутался защитным огненным ореолом, второй — или вторая, превратился в нестерпимо сияющую лазурную искру. Я понял, что начался бой — они стремительно скользили в алом тумане, нанося удары А-способностями по разбитому Ядру. Невероятная пляска в огромном зале, мало что можно было понять, но Инкам, кажется, сперва сопутствовала удача — исполинская сфера осыпалась пылающими искрами, Тьма отступала, съеживаясь под излучаемым ими огнем.

Но затем что-то произошло. Черная пелена сплошным слоем растекалась по всей поверхности Атриума, фонтанами била из многочисленных входов, густой паутиной протянулась к Ядру, вздыбилась огромными волнами. Я вдруг понял, что она действует абсолютно синхронно, отрезая им все пути к отступлению. Безумный хоровод, серые тени, мерцание и вспышки А-заклинаний. Одна из фигурок, кажется, рухнула вниз, туда же ринулся мой «оператор», я успел разглядеть на одной из граней зала разбитый серебристый вингер и второй — над ним, поднявший руки в запрещающим жесте. Лазурная сфера вокруг них жадно пожирала Тьму, но та, вообще не обращая внимания, безумным кипятком лезла со всех сторон, накрывая Инков черным пузырем. Она брызнула навстречу, и мир выцвел, стал серым — Сумрак, наверное, ушел в никс, чтобы избегнуть удара. Он кружил вокруг, и вдруг увидел ослепительную точку, прорвавшую пелену. Точка развернулась пылающей спиралью, водоворотом, воронкой затягивающего света — и я понял, что произошло.

Прометей активировал Дар Даат.

Сумрак ринулся в сторону, в черно-серые коридоры, выцветшие еще раз и казавшиеся пустой раковиной огромного моллюска. Я не знал, на какой слой никса и каким образом он ушел, но азурическая круговерть внезапно померкла. Мой оператор вынырнул в реальный мир спустя несколько долгих мгновений. Я вновь увидел ребристые тоннели, сплетающиеся под разными углами, бегущих по стенам особей Моро Ши и нестерпимо-голубой свет, бьющий из глубины.

Твари бежали от него, но не успевали, растворялись, сгорали в азур-сиянии.