— Ну что не ждала, пропажа? — крикнул Ожог. Нет, не Ожог. Это Инк, темная хищная тень, обвитая сворой других теней поменьше, совершенно не походил на того Ожога, что она помнила, однако Льдинка сразу, мгновенно и безошибочно узнала его. Сердце подсказало — ведь в любом теле и обличье суть одна…

Он встряхнулся, как огромный Кот, сбрасывая с теневого доспеха капли ксеноцита. Знакомо ухмыльнулся:

— Думала, не найду здесь?

Не думала. Ждала. Они обнялись — прямо у Ядра, в клочьях серого тумана, среди дерущихся Инкарнаторов — призрачная девушка и серая тень, совершенно разные и меж тем как будто две половинки одного разбитого целого.

— Я знала, что ты меня спасешь, — прошептала Льдинка, замирая от счастья единения.

— У меня накопился обширный опыт в этом деле! — сказал Кот, — Но умеешь же ты выбирать места! Впрочем, может оно и к лучшему, а?

— Почему? — счастливо улыбнулось Льдинка, — Почему к лучшему?

— Ядро! — ответил он, — Впрочем, ты уже все поняла сама. Я всегда хотел отдать его тебе, а теперь оно и так наше. Бери его, бери его Память — и отправимся подальше от этого дерьма!

— Что ты имеешь в виду? Куда? — насторожилась Льдинка.

— Этот мир не то, чем кажется, Льдинка! Он не един, есть другие миры, те, откуда ты вернулась ко мне! Ты ведь можешь использовать Ядро. Мы пройдем сквозь Грань, сквозь время и пространство, — жарко зашептал Кот, — Вернемся туда, откуда ты пришла ко мне, там мы сможем быть кем хотим, где хотим, когда хотим — и никто больше не будет идти по нашему следу!

— Сбежать? — переспросила Льдинка, — Ты предлагаешь сбежать? А как же Черная Луна, наша миссия, Первый Легион?

Еще один толчок, пятый по счету, заставил вздрогнуть своды Атриума. Показалось Льдинке или нет, что он гораздо мощнее, чем предыдущие?

Ты не понимаешь! — с досадой бросил Ожог, — Слышала? Другого выхода нет! Это место обречено, уже сработало тектоническое оружие… Надо немедленно уходить! Где Ярость?

Он резко замолчал, словно споткнувшись о потухший взгляд девушки.

— Она… там, — с трудом произнесла Льдинка, глядя на множество мертвых тел, на продолжающихся драться с черными эфемерами Инков, — Из-за меня. И многие другие… тоже. Что произойдет с ними, Ожог?

— С этими дураками? Они знали, на что идут. Они сами выбрали это!

— Если я сделаю это, то перестану быть человеком, — вдруг сказала Льдинка, — И даже если все это получится, то как мы будем жить дальше? Зная, что мы натворили?

— Но мы будем вместе…

— Но когда-нибудь память всплывет опять. Лица товарищей, их смерти, их слова, — сухим, почти безжизненным тоном продолжила Льдинка, — Я ведь не могу их бросить. Я вспомню клятву, что приносила Первому Легиону и как ее нарушила. Я никогда не прощу тебе, что заставил сделать это, и себе — что согласилась на такое. Я больше не смогу любить тебя, а ты не станешь прежним. Нет, Ожог, только этот мир — наш, и мы должны закончить эту историю!

— И как же она должна закончиться? — криво усмехнувшись, спросил Кот.

— Так, как должно, — непреклонно отрезала Льдинка. Она вновь протянула руки к Ядру и Стеллар снова ответил мощной вибрацией. Он внезапно расцвел множеством огненных линий, протянувшись к Инкам, живым и мертвым, к сводам Атриума Тьмы и прорастая сквозь них, огромная змеящаяся паутина, насквозь прожигающая Тьму.

— В каждом теле и любом обличье… живым или мертвым, я клянусь не терпеть зла, быть справедливым… и всегда защищать людей! — с этими звонкими, с каждым слогом звучащими все громче словами Льдинки вокруг нитей Узора закружилось множество призрачных силуэтов, исходящих как будто из самого Стеллара, а павшие Инкарнаторы, все до единого, снова поднимались из-под пелены сгорающей Тьмы. Льдинка делала то, что должна была, но не смогла сделать София — Ядро ведь не было чужим, оно всегда принадлежало ей, и теперь, почти слившись с ним в единое целое, девушка восстанавливала уничтоженный Узор.

Тот, кто в предыдущей инкарнации носил позывной Прометей, а в этой — Грэй, Инкарнатор связанный в коконе Примы, тоже получил заряд этой силы. Испепеленная огненным разрядом, корчащаяся Тьма расступилась, освобождая его. Все прежние директивы системы Стеллара, приказы гранд-легатов и гранд-координаторов отступали, теряя власть перед волей той, что была полноправной хозяйкой Ядра.

Я видел, как она пришла — в миг, когда уже погасла надежда. Сгустилось облако жемчужного тумана и в центре отряда пропавших Инков появилась девушка отбрасывающая знакомый призрачный ореол.

Льдинка!

Это не мог предвидеть никто. Я смотрел, бессильный что-либо изменить, как Тьма покатилась вперед и видел безумную схватку возле сияющего Ядра Стеллара. Видел, как вынырнувшему из никса Коту — откуда он взялся и как попал сюда?! — удалось почти невозможное. А затем Льдинка взяла Ядро, словно увеличившись в росте, и огненная паутина Узора ударила по всему Атриуму, вновь оживляя павших и отгоняя Тьму.

И я вдруг понял, что власть над телом возвращается. Директивы гранд-легата были сняты, Прима отхлынула в сторону, темные эфемеры распадались, растекаясь черными лужами. Льдинка сделала то, что не смогла сделать София, то, что не смог сделать я, но она пришла слишком поздно.

Сигнал добрался до цели, абсолют-оружие сработало, цепочка взрывов уже разрушала Черную Луну.

Последний толчок сотряс Атриум Тьмы. Шестой заряд — после его активации должно было начаться необратимое разрушение структуры планетоида.

И оно началось.

Ветвистая, ослепительно-синяя трещина расколола свод Атриума, огромные глыбы измененной материи обрушились сверху. Я легко задержал их с помощью “Магнетизма”, но тектонические эффекты были не самым страшным, что нас ожидало.

Следом за сотрясением и разрушением тверди открывался путь волне смертельных тахионов, уничтожающих все А-сущности. Пожарной сиреной взвыло последнее предупреждение системы Стеллара:

КРАСНАЯ ТРЕВОГА! КРАСНАЯ ТРЕВОГА! КРАСНАЯ ТРЕВОГА!

ЗАФИКСИРОВАНО ПРИМЕНЕНИЕ ОРУЖИЯ С АЗУР-ПОРАЖАЮЩИМ ФАКТОРОМ! ОПАСНАЯ КОНЦЕНТРАЦИЯ ТАХИОНОВ! ТОНКОЕ ТЕЛО МОЖЕТ БЫТЬ УНИЧТОЖЕНО!

С ужасающей ясностью я осознал, что мы все: Тьма, Стеллар, Льдинка, все выжившие Инкарнаторы — обречены. Абсолют не пощадит никого, и остался единственный, призрачный шанс на спасение.

Я проиграл, я привел Первый Легион в ловушку врага, я принял решение взорвать Черную Луну — воистину, благими намерениями выстлана дорога в ад — но только я мог изменить предначертанное и попробовать спасти всех, кто доверился мне.

Дар Даат, пришло твое время!

Из меня наружу рванулся огненный вихрь. Одновременно с этим, как в Ургенте, я будто вырос во много раз, заполнив весь Атриум. Золотой шарик Стеллара, паутина Узора, маленькие фигурки Инков и бесконечное море Тьмы потерялись где-то внизу. Пространство исказилось, время замедлило свой ход. Мое сознание, мое “я”, тоже уходило куда-то в глубину, уступая место существу несоизмеримо более могущественному и сильному, чем когда-то мог стать любой Инкарнатор.

Я был сторонним наблюдателем — и одновременно был участником. Я был им, был с ним, был одним из тех, чьим воплощением стал “Сфирот”. Невозможное ощущение единого целого. Ни Прометей, ни Тьма, ни Даат ни ожидали рождения подобной сущности из слияния душ, и именно это единство было нашей последней надеждой.

Сфирот.

Тахионное излучение жгло, подобно палящему солнцу, и треснувший свод Атриума снова сдвинулся, защищая нас всех. А затем внутри родился ослепительный блик “Поцелуя Солнца”. Такой мощи, что мог породить только Сфирот.

Атриум Тьмы затопил солнечный свет, превратившийся в шторм синего огня, бушующий везде, кроме области в центре, где находилось Ядро, Льдинка и уцелевшие Инкарнаторы. Тьма горела и корчилась, пытаясь сбежать обратно в норы, но ничего не выходило — ревущее пламя проникало и туда, безжалостно выжигая остатки ксеноцита. Несколько мгновений — и все было кончено, ледяная мощь Примы растаяла без следа.