Не чувствуя ног под собой, шатаясь от слабости, он шагал вперёд, один среди многих, не обращая внимания на окрики надсмотрщиков и свист плетей. Ситуация казалась до боли привычной, но от этого не становилось легче. Хотя, конечно, по сравнению с ужасами существования в корабельном трюме, любое изменение казалось благом.

Когда их согнали в кучу и заставили ждать неизвестно чего, появилась возможность оторваться от сгорбленных спин идущих спереди, поднять глаза и осмотреться вокруг. И у него защемило сердце - ведь там, вдалеке, мерцал электрическими огнями большой город, тянулись вверх величественные небоскрёбы, мигали огоньками снующие туда-сюда флаеры, сверкая дюзами, неспешно взлетали и садились космические корабли, а чуть в сторонке, обособленно, виднелась подсвеченная на фоне ночного неба статуя, вздымающая вверх руку с факелом...

Но всё это было далеко, и дорогу к тому недосягаемому миру, где наверняка жили свободные и счастливые люди, преграждала изгородь из колючей проволоки. Вокруг стояли лишь надсмотрщики и собраться по несчастью, в край измождённые люди, в основном мужчины - ведь часть женщин, тех, что покрасивее, пираты ещё с самого начала отобрали из общей массы пленников, а оставшиеся, в большинстве своём, погибли. И получалось, что участь тех избранных «счастливиц» была всё же полегче - по крайней мере, они хотя бы остались живы.

Любоваться красотами долго не получилось - подъехали несколько здоровенных грузовиков, и пленников погнали по выпавшим пандусам внутрь. И опять всё показалось достаточно привычным - теснота, темнота и духота, хотя, теперь к ним прибавилась ещё и тряска. Но на этот раз всё закончилось относительно быстро, и глухие кузова автомобилей вновь сменились на трюм, на сей раз - деревянной баржи.

Когда утлое судёнышко, после нескольких дней скрипа и качки, причалило в конечном пункте своего маршрута, снаружи уже ждали раскалённые жаровни, запах горелого мяса, и свирепые сильные мужики, не знающие жалости, клеймящие людей, будто скот. Обессиленные долгой дорогой, неспособные сопротивляться, бывшие пассажиры «Звезды Сахары» проходили через страшный конвейер один за другим. Когда-то свободные, временами даже состоятельные люди, превращались в безвольную собственность какого-то плантатора.

Было больно, было страшно, даже несмотря на всё пережитое прежде. На груди появился безобразный горелый шрам, немного искажённый из-за безуспешных попыток вырваться. Но после этого дали еды и воды, пусть немного и отвратного качества. А потом погнали на плантации голубых минералов, не в кузове и не в каком-нибудь трюме, а хотя бы на своих ногах, что воспринималось уже как благо, несмотря на все тяготы.

Работа под палящим солнцем была тяжела и однообразна, инструменты полагались лишь простейшие - зубила и мешки. Вездесущие надсмотрщики постоянно контролировали процесс, причём, в их обязанности входили как стимуляция деятельности невольников, так и предотвращения самоубийств, попытки совершить которые происходили с завидной регулярностью.

Бывший пленник инквизиторов, казнённый и спасённый на Сахаре, с презрением смотрел на тех, кто пытался раскроить себе голову камнями, или наесться земли, и успеть при этом умереть до того, как сбегутся взбешённые стражи. Он не сломался, не отчаялся - благодаря тяжкому труду на свежем воздухе мышцы крепли и наливались силой, а еда хоть и была плохой, но всё же была, и давала достаточно питательных веществ. В отличие от многих, кто показывал свою силу, отбирая у других лишние порции пищи или занимая лучшие места, он старался казаться незаметным и всегда уступал, с тем, чтобы не попадаться лишний раз на глаза надсмотрщикам.

И возможность сбежать, хоть и далеко не сразу, но представилась - во время погрузки минералов на баржу он притаился между набитых камнями мешков, в надежде, что его не заметят. И это, вероятно, увенчалось бы успехом, если бы не видевший это другой раб, который поднял тревогу и позвал охрану.

Он пережил наказание, он пережил всё то, что последовало за этим провалом. Очень долго после этого провала пришлось вновь усыплять внимание стражи, изображать из себя сломленного и смирившегося, ждать, когда представится очередной случай осуществить побег. Но шли недели, месяцы... Счёт времени он давно потерял.

Но случай, в конце концов, всё же подвернулся  - в виде товарного вагона, на крышу которого получилось незаметно забраться. На сей раз, действительно незаметно.

- Нам нужно хотя бы шесть верховых лошадей. Лучше - больше. И ещё пару-другую мулов, для поклажи.

- Вот, смотрите, выбирайте...

- Желательно, чтобы они были порезвее, чем эти клячи.

- Ну... Они довольно неплохи, остальные не жалуются. И это всё, что у нас есть. Остальные - только полудикие, необъезженные мустанги...

- Вот как раз на них я и хотел бы глянуть. Так и знал, что что-то подобное есть в наличии.

- Не советовал бы, даже умелые наездники не всегда могут справиться с ними...

- И всё же.

- Хорошо, попробуйте. Но за последствия не ручаюсь.

- Договорились.

Их отвели в отдельный кораль, где находились самые дикие представители киберфауны Новой Америки.

- Во! Что нужно. Те двое мне нравятся... Рыжая кобылка... Голубой жеребец... Да ещё вот этого, да вон ту возьмём. А остальные заморыши, лучше доберём из ручных. Те хотя бы откормлены нормально.

- Хорошо, как скажете. Только на ваш страх и риск - повторю ещё раз, эти шесть экземпляров не объезжены совсем.

- Ничего, не впервой.

Руслан сделал несколько шагов к первому мустангу, положил руку ему на шею. Постоял так несколько мгновений, потом направился к следующему, и так - пока не обошёл всех.

- Ну вот. Они готовы. Сколько, говорите?

- Простите, вы не понимаете. Это дикие...

- Я спрашиваю, сколько дать вам денег. И позвольте нам справляться с нашими проблемами собственноручно. Ребята, разбирайте лошадей, кому кто нравится. Объяснять, как обращаться, нужно? Нет, ну и замечательно. Только вон того здоровяка резервирую для Центуриона - его не каждый сможет вынести...

Выбрав ещё лошадок получше из оставшихся, в качестве заводных, и несколько мулов, Руслан отсчитал продавцу необходимую сумму денег, помог спутникам  правильно приторочить поклажу, и стал молча и неуклюже карабкаться на жеребца, который до этого скидывал с себя всех, кто только пытался его объездить. И спокойно, мысленной командой, даже без использования шпор, которых у него и не было, направил коня к выходу, оставив продавца смотреть вслед широко открытыми от удивления глазами.

Которые ещё больше округлились, когда увидели, как вдалеке к уехавшим от него странным покупателям подошло странное существо, явно не гуманоид. Оно поднялось, тускло поблескивая металлом, прямо с земли, где до этого скрывалось, и запрыгнуло на одного из мустангов, который под его весом заметно прогнулся.

Торговец тут же оседлал своего коня и кинулся к телеграфу, с целью оповестить, кого следует. Но по дороге туда встретил скачущую навстречу кавалькаду, с опознавательными знаками тех, кому как раз собирался писать, и кто, как он думал, находился далеко... Быстро допросив его, блюстители порядка и священники кинулись следом за странной компанией, оставляя за собой медленно оседающее облако пыли.

- Здравствуйте, зовите меня Толстый, я и владелец заведения, и, по совместительству бармен. Чем могу служить?

- Доброго здравия тебе, Толстый. Нам бы чуть передохнуть с дороги, несколько дней скачки... Спешили очень. Хотелось бы нормальной еды, да выпить, наверное, если кто желает. Вы как, народ?

- Я не буду.

- Я тоже.

- Пас.

- Ну, никто не хочет... Азиль, ты будешь? Да, ей вот вина немного. Остальным чай.