Но я усвоил печальный урок — и поэтому останавливался только перекусить куском краденой лепешки, проглотить горсть снега или задремать на пару часов — и снова двигался дальше. Даже если мне повезло удрать на этот раз, ищейки Четаны не успокоятся, пока Великий Мастер не получит мою голову.

Но туда, куда я собираюсь рано или поздно дойти, они не сунутся. Нужно просто сбить их со следа — хотя бы на время. А потом… потом я или смогу проделать нечто невероятное, или отправлюсь в небытие к Корсару и остальным.

Все вокруг изменилось незаметно. Похоже, я слишком часто разглядывал все еще распухшую, но уже вполне рабочую ногу — и слишком мало глазел по сторонам. Горная гряда, через которую я, наконец, перебрался, оказалась лишь жалким подобием той, что едва не прикончила нас с Меруканом. Наверху было холодно — но все же не настолько, чтобы мне приходилось ковылять через сугробы по пояс. А когда я перевалил на другую сторону — вдруг почувствовал то, что уже почти успел забыть.

Настоящее тепло… Нет, не так — скорее жар пустыни. Пока еще далекий, но уже долетающий даже сюда вместе с южным ветром. От него снег чуть подтаивал и превращался в твердый настил, по которому даже моя искалеченная нога шагала куда быстрее. Если по ту сторону хребта мне пришлось где-то полторы мили пробираться через холодную белую крошку, то здесь я ступил на камни почти сразу за грядой.

И камни оказались чуть теплыми — даже на такой высоте. Что же тогда творится внизу?

Похоже, дорога привела меня в теплые пески. Они начинались прямо у подножья гор — и тянулись вдаль до самого горизонта во все стороны. Мне уже приходилось видеть пустыню вокруг Моту-Саэры, но эта показалась… какой-то другой. Не сероватой и пестрой из-за россыпей камней и бедной сухой зелени, а гладкой.

Как вода в безветренный день. Да и сам песок выглядел иначе — желтым, с красноватым оттенком, будто где-то в его глубине скрывалось пламя. Похожий на бескрайнее море. Жаркое, мертвое и однообразное. Только вдали виднелись холмы — чужая память тут же подсказала правильное местное слово: барханы — и тянулось куда-то на юг выложенное камнем полотно железной дороги. До нее было миль десять-пятнадцать, но я все равно без труда разглядел поезд: махину из красноватого металла, выплевывающую дым из двух труб, и вереницу цветастых вагонов. Серых с золотом, синих, красных, белых, зеленых…

Даже война не смогла помешать работе Служителей Императора. Они все так же гнали свои паровые машины по рельсам, перевозя сотни обладателей различных пряжек и принося в казну своего повелителя тысячи чжу. Кое-что устояло даже среди бурь, которые принесло в этот мир появление Посланников пяти братьев-богов.

Насмотревшись на поезд вдалеке, я принялся спускаться. С каждым шагом становилось все теплее. Я так и не разглядел никакой зелени — похоже, здесь снега гор сменялись сразу песками пустыни. Горячими — но такими же…

Пустыми и безжизненными?

Нет, пожалуй, не совсем. Я почти физически ощущал поднимающуюся вверх вместе с теплом песков энергию. Мощную и кипучую, как само породившее ее пламя. Что-то похожее я чувствовал рядом с Анорой. За мгновение до того, как чокнутая девка швырнула в меня первый огненный шар. И хоть тогда это было куда сильнее и ярче…

Похоже, мне все-таки удалось. Владения Агни, хранителя востока и покровителя клана Каменного Кулака остались за спиной — а этими землями правит его божественный брат, могучий громовержец-Индра. И в Анцине, и в глухих лесах вокруг затерянного храма Антаки мне ни разу не приходилось мерзнуть… но впереди меня явно ждет настоящее пекло. Перевалив через заснеженные вершины, я будто пересек какую-то невидимую границу. И пусть даже Шандор без труда проследует за мной даже сюда — в этих песках мы хотя бы будем с ним на равных.

Не сбавляя шага, я втянул носом воздух. Южный ветер принес вполне ожидаемую сухость, чуть будоражащий запах чужой огненной Джаду, немного пыли… и что-то еще. Я не сразу сообразил, что почуял прилетевший откуда-то издалека дым от костра, к которому примешивалось что-то еще. Наполовину забытое, но приятное, будоражащее и…

Антака милосердный, это что — мясо?!

Я снова изо всех вдохнул через нос — так, что тут же закашлялся. Нет, ошибки быть не могло — то ли прямо под горой, то ли где-то в округе кто-то жарил на огне мясо. От долгой ходьбы во рту уже давно успело пересохнуть, но в нем вдруг появилось столько слюны, что часть тут же вытекла на отросшую щетину. За последние несколько дней я уже успел забыть о любой придирчивости к еде и сжирал все, что находил. Мне приходилось питаться яйцами птиц, яблоками, червяками, мелкими грызунами, засохшими лепешками, жизненной энергией человека и еще Антака знает чем — но стоило мне почуять умопомрачительный аромат жареного мяса, как живот тут же скрутило судорогой. Так сильно, что ноги едва не подкосились.

И я понял, что сейчас же должен спуститься и раздобыть себе хоть кусочек. Даже если мне придется прикончить десяток-другой человек и вырвать его изо рта голодного ребенка. Я готов был наплевать на осторожность и мчаться вниз, рискуя сломать не только едва зажившую ногу, но и шею. Но, к счастью, боги уже устали издеваться надо мной — и крохотное строение показалось вдалеке, стоило мне обогнуть очередную скалу.

Похоже, судьба привела меня к чему-то вроде таверны.

— Кандзи… — негромко прошелестел в ушах голос Амрита, — здесь их называют так.

Что-то среднее между домиком из досок и здоровенной палаткой стояло прямо на песке. У подножья горной гряды песок лежал куда плотнее, и образовывал что-то похожее на дорогу, которую я не разглядел сверху. Узкую, кривую и неудобную, осыпающуюся по обоим краям — и все же достаточно надежную, чтобы выдержать даже телегу. Подойдя поближе, я увидел немногочисленные следы копыт и колес. Едва ли этим путем пользовались так уж часто… Но те, кто проходил здесь, уж точно не могли отказаться от соблазна остановиться и передохнуть под крышей из шкур и тряпок. Она давала хоть какую-то тень и спасала от зноя и песчаных бурь, которые наверняка нередко свирепствовали во владениях грозного Индры.

Кандзи выглядела так убого, что могла показаться заброшенной. Но над ней поднималась струйка серого дыма, а вокруг без всякой привязи паслись тощие лохматые козы. И одна из них, похоже, как раз жарилась на огне внутри.

И — хорошо это или нет — мой компас указывал именно туда.

— Путник! Присаживайся и отдохни. Позволь старому Афанди услужить тебе!

Радостный голос раздался откуда-то из полумрака кандзи — но его обладателя я пока не видел. Внутри убогая лачуга из козьих шкур, тряпок и кое-как сколоченных досок оказалась куда просторнее, чем выглядела снаружи. Ни стульев, ни столов — похоже, манера трапезничать, сидя прямо на полу, давно укоренилась во всей Империи. Людей тоже не было. Если все они, конечно, не попрятались, когда я вошел…

Кроме одного, разумеется.

— Что привело тебя сюда? — Где-то впереди шевельнулась тряпка, похоже, заменявшая дверь. — Нет, не говори, друг мой! Сначала позволь старому Афанди предложить тебе самые мягкие подушки, что только можно отыскать между Таунгой и Шантипуром.

Хозяин — и, судя по всему, единственный обитатель кандзи — не утрудил себя возней с фонарем и свечкой. Впрочем, прорехи в стенах и крыше давали достаточно света. Через несколько мгновений глаза привыкли к полумраку, и я разглядел и внутреннее убранство, и самого Афанди.

Он действительно был немолод, хоть рядом с Чанданом или Великим Мастером Четаной и показался бы чуть ли не юнцом. Честные шестьдесят или семьдесят лет. Едва ли больше. Солнце и горячие ветра пустыни прежде времени иссушили морщинистую кожу и сожгли ее разве что не дочерна, но подвижность и неожиданно зычный для такого маленького и тощего тела голос явно указывали, что на покой Афанди еще рано.

Чем-то он напоминал состарившегося Алладина из старого диснеевского мультика… похоже, одеждой — был бос, носил здоровенные бесформенные штаны из грязно-белой ткани и короткую жилетку из козьей шкуры прямо на голое тело. Голову Афанди покрывала крохотная круглая шапочка. Может, он и прятал под ней плешь, но по бокам черные с проседью волосы все еще росли густо… под стать им выглядели и кустистые брови.