«А ведь интересно получается, – подумал он. – Антон Александрович-то, почитай, самую выгодную покупку сделал, даром что бесплодные скалы… Да как быстро, да без аукциона. Как будто только этого и ждал. Да и на монастырь, положим, Синод бы и так ему денег выписал сколько требуется. Уж не из-за сокровищ ли весь сыр-бор? Неужели и он?

Карты у него не было, может, и он решил, подобно Стрыльникову, перекопать все скалы, чтобы найти бесценный алмаз? То-то он так торопился сюда на своей яхте. Знал ведь про полицейскую операцию. Да и опоздал на час, а то быть бы ларцу с алмазом вот на этом самом столе.

Но вот почему он не послал своих людей в скалы? Неужели в самом деле ждал, пока вступит в права владения? Странно. И не похоже на него. Он человек решительный, прагматический. Своего не упустит. Не факт, что стал бы ждать трех часов. В конце концов, это ведь пустая формальность».

Родин посмотрел в иллюминатор. На море спускались сумерки, превращая Чертовы скалы в черные клыки подземного великана.

Ясно одно – ларец с «Зеркалом шайтана» Яхонтова не интересовал. То ли по незнанию, то ли по какой иной причине…

– Задремали, дорогой Георгий Иванович? А, вы тут? Любуетесь видами? Красиво, правда?

– Да, – согласился Родин. – Виды действительно превосходные. Ба, да и вы, Антон Александрович, прямо преобразились!

Яхонтов стоял посреди каюты в сверкающем белом костюме-тройке, в изумительной сорочке и белой же бабочке. На голове у филантропа была чудесная американская фетровая шляпа тоже восхитительной белизны.

– Положение обязывает, – ответил он с улыбкой, – скоро дадут склянки, и стану полноправным владельцем этих скал, этой земли и даже, представьте себе, этого куска моря, за полверсты от берега.

– Антон Александрович, – Родин снова уселся в кресло, – я решительно не могу поверить, что вы купили эти скалы только для того, чтобы возвести здесь монастырь.

– Вы правы. И очень проницательны, как всегда. Есть у меня и личный интерес в этих Богом забытых местах. Хочу, чтобы просвещение утвердилось даже в самых отдаленных уголках Российской империи. Хочу, чтобы Божье слово раздавалось даже в этих пустынных скалах, где, по местным поверьям, обитают бесы. В конце концов, именно отсюда, с этих вот окраин, и начнется подлинный подъем России. А это мой самый большой личный интерес. Не все же душить народ, а вместе с ним и самих себя ради золотых сортиров в усадьбе? Как этот Стрыльников, упокой Господи его грешную душу. Будет хорошо народу – будет хорошо и нам. Вот в чем мой личный интерес. Только дойти до этого нужно, додуматься.

– Антон Александрович, я совершено точно знаю, что забота о благе народа в данном случае ни при чем, и могу это доказать.

– Хм, так вот о чем вы собирались говорить со мной, Георгий Иванович… Что ж, я вас слушаю.

– В любом расследовании, любезный Антон Александрович, как вы знаете, главенствует принцип cui prodest – ищи, кому выгодно.

– То есть вы считаете, что от гибели этой свиньи Стрыльникова больше всех выиграл я?

– Увы, это именно так, дорогой мой Антон Александрович. Вы получили не просто выгоду, а двойную выгоду от его смерти. Подряд на производство бронированных вездеходов от военного министерства. И скалы, где скрыто бесценное сокровище – «Зеркало шайтана», которое можно использовать в качестве смертоносного оружия.

– Какой еще алмаз? Какие сокровища? Я слышал эти побасенки от Смородинова, когда он клянчил у меня деньги, но не придал этому особого значения. Или вы тоже считаете, что сказки, которые рассказывал наш энтузиаст профессор, имеют хоть какое-то отношение к действительности? Игла в яйце, яйцо в ларце? Не смешите меня, Георгий Иванович, вы же умный человек.

– Я был там, Антон Александрович. Буквально сегодня утром. Я видел эти сокровища своими глазами. Они действительно существуют. Богатейшая амуниция, самоцветы, россыпи золотых дукатов…

– Я не любитель древностей, дорогой Георгий Иванович. А денег, как вы понимаете, у меня столько, что не потратить и за пять жизней. Зачем мне какие-то дукаты?

– Этот алмаз, «Зеркало шайтана», – бесценное сокровище! А в правильных руках он может выжечь полмира!

– Я деловой человек и привык оперировать деловыми категориями, то есть теми, которые можно измерить и оценить. А если этот алмаз бесценный, то какой от него прок? А медяшки и заржавевшие стрелы, конечно, полезны для краеведческих музеев, но весьма относительно. Нет, дорогой друг. Все это чепуха. Настоящее сокровище Шайтана я уже нашел, и оно вот здесь, в моем шкафу. И в отличие от бесценного алмаза, цена этого сокровища весьма существенна и с годами будет только расти.

Яхонтов открыл шкаф и поставил на стол перед Родиным те самые склянки с мутной темной жидкостью, откупорил самую большую. В каюте пахнýло серой.

– Чистейшее горное масло. Эта нефть почти не содержит примесей, содержание сероводородов и меркаптанов крайне низкое, соли и твердые углеводороды практически отсутсвуют.

– И что же из этого следует?

– Я ничуть не лукавил, дорогой Георгий Иванович, когда говорил, что забочусь не только о себе, но и о благе России. Слышали ли вы что-нибудь об американском инженере Форде?

– Да, разумеется, я читал о нем. Это изобретатель самодвижущегося экипажа.

– Так вот, этот молодой инженер собирается через двадцать лет посадить всю Америку на свои экипажи. Сейчас его считают сумасшедшим, но, поверьте мне, все будет именно так, как он говорит.

Родин недоверчиво фыркнул.

– Но ведь эти экипажи стоят баснословных денег!

– Сейчас – да. И это не больше чем развлечение для энтузиастов и богачей.

– Скорее всего, этим оно и останется.

– Помяните мое слово, к середине столетия жизнь без этих экипажей будет немыслима.

– Неужели металл, горючее и самое работа по сборке таких сложных механизмов так существенно удешевятся?

– Существенно, – просто ответил Яхонтов. – Автомобиль будет стоить в десятки раз дешевле рабочей лошади, керосин будет куда дешевле зерновых кормов, а уход и содержание будут бесплатными за счет все той же компании Форда. Кроме того, массово будут выпускаться рабочие машины для сельского хозяйства, которые заменят волов, а также военные – для ведения боевых действий.

– Значит, керосин и мазут будет закупаться фантастическими объемами, – задумчиво проговорил Родин.

– Именно! Вот почему истинное сокровище Шайтана – это скрытая в его недрах нефть. Нефть превосходной чистоты, которой тут, по оценкам моих геологов, миллионы бочек! А бурить здесь, не поверите, палкой можно. Почти буквально. Наш опытный бур не прошел и десяти вершков, как мы наткнулись на нефть. Я собирался прислать сюда настоящую большую горноразведочную экспедицию, поставить вышки и завод по переработке нефти в керосин и мазут. А этот негодяй Стрыльников, воспользовавшись своими связями в Петербурге, утащил у меня эти скалы прямо из-под носа! Я-то еще тогда подумал, чего это он так суетится. Скалам-то, по его понятиям, грош цена. А он вон что, за сокровищами вздумал бегать… Оружие древних агарян, смех и грех! Вот – идеальное оружие! – и он потряс склянку с нефтью.

– И ради этого горного масла вы пошли на убийство?

– Я никуда не ходил, почтенный Георгий Иванович. Я не выходил из своего кабинета все это время. Скажу вам без протокола. Да, я содействовал смерти этого негодяя. Финансово.

– То есть наняли убийцу?

– Но не все ли равно, как он умер? От переедания, поножовщины или удара по голове? Воздух стал чище. А я, разумеется, никакого убийцы и в глаза не видел.

– При современном техническом прогрессе это и не нужно. Можно, например, давать указания по телефону, а деньги сразу переводить на счет в банк по факту выполнения заказа.

– Да, вы, как всегда, правы. Так что даже если вы захотите преследовать меня, так сказать, в уголовном порядке, у вас ничего не выйдет, дорогой Георгий Иванович. Вы ничего не докажете. Но, как честный и умный человек, в глубине души вы согласитесь, что смерть этого самодура выгодна не только мне. Она выгодна России. Новой России. Передовой и уважаемой в мире стране. Такой, какой я хочу ее сделать. И сделаю, черт возьми! Уверяю вас, что десятину с этого доходного места я буду отдавать Церкви, еще десятину – на просвещение молодежи, а еще десятину – на развитие науки и техники в России. А куда бы дел Стрыльников свои десятины с этих сокровищ? Прожрал бы? Пропил? Прокутил с певичками в ресторанах? Накупил золотых унитазов?