В кустах послышался треск, словно кто-то волочил гольфовую тележку. Затем появилась та девушка, Гленна, сбившаяся с дыхания, с лицом, покрытым пятнами. Она согнулась в талии, положила руку на свое округлое бедро и самым натуральным образом ахнула.

— Господи! Вы только взгляните на его лицо!

Затем взгляд Гленны перешел на Ли, и лоб ее вопросительно наморщился.

— Ли? А ты там что делаешь?

— Он вытащил Ига из воды, — сказал Терри.

— Он вернул мне дыхание, — сказал Иг.

— Ли?! — спросила она, состроив гримасу полнейшего недоверия.

— Я ничего не сделал, — сказал Ли, и Иг не мог в него не влюбиться.

Боль, пульсировавшая в переносице Ига, разрасталась, разрасталась, захватывая весь лоб, глубже и глубже проникала в мозг. Он начал видеть неоново-желтые вспышки даже с открытыми глазами. Терри опустился рядом с ним на колено и положил руку на его плечо.

— Нам, пожалуй, стоит одеться и идти домой, — сказал Терри. Его голос звучал несколько подавленно, словно это он, а не Иг был виновен в идиотской безрассудности. — А нос твой вроде бы сломан. — Он поднял голову на Ли Турно и коротко ему кивнул. — Слышь, там, на горе, я наговорил тебе много всякого и очень теперь об этом жалею. Спасибо, что помог моему брату.

— Да брось ты! — отмахнулся Ли. — Было бы о чем говорить.

Ига поразило спокойствие его тона, его нежелание купаться в признательности окружающих.

— Ты пойдешь с нами? — спросил Иг у Ли, скрипнув зубами от боли. — И ты, и ты, — добавил он, посмотрев на Гленну. — Я хочу рассказать родителям, что сделал Ли.

— Слышь, Иг, — встревожился Терри, — давай мы не скажем, что мы сделали. Лучше бы мама и папа ничего не узнали. Ты упал с дерева ладно? Ну, там скользкая ветка, ты шлепнулся прямо лицом. Так будет… ну вроде как проще.

— Терри, мы должныим сказать. Если бы он меня не вытащил, я бы утонул.

Терри открыл было рот, чтобы спорить, но Ли Турно его опередил.

— Нет, — сказал он с неожиданной резкостью и взглянул на Гленну широко открытыми глазами; она кинула на него почти в точности такой же взгляд и почему-то схватилась за свою кожаную куртку. Затем он вскочил на ноги. — Мне сейчас не полагается быть здесь, да и вообще я ничего не сделал.

Он схватил Гленну за пухлую руку и потащил ее куда-то к деревьям. В другой руке он уносил новехонькую горную доску.

— Подожди, — сказал Иг, поднимаясь на ноги.

Когда он встал, перед его глазами вспыхнул фейерверк неоновых огней, а вместе с ним пришло ощущение, что нос его полон битого стекла.

— Мне нужно идти. Нам обоим нужно идти.

— Ладно, но вы зайдете ко мне как-нибудь в другой раз?

— Как-нибудь.

— А вы знаете, где это? Это на шоссе, прямо за…

— Все знают, где это, — сказал Ли и почти убежал, петляя между деревьями, таща за собой Гленну.

Уходя, она бросила на мальчишек встревоженный взгляд.

Боль в носу Ига усиливалась и накатывала волнами. Он на мгновение приложил к лицу сложенные лодочкой ладони, затем отвел их, и ладони оказались красными.

— Пошли, Иг, — сказал Терри. — Нам надо идти. Ты должен показаться доктору, с этим своим лицом.

— И я, и ты, — добавил Иг.

Терри улыбнулся и вытащил из комка одежды, бывшего у него под мышкой, Игову рубашку. Иг взглянул на нее с удивлением; до этого момента он даже не замечал, что стоит нагишом. Терри натянул ее на Ига, одевая его так, словно ему пять лет, а не пятнадцать.

— Возможно, хирург будет нужен и для того, чтобы вытащить мамашину ногу из моей задницы, — сказал Терри. — Взглянув на тебя, она меня просто убьет. — Когда голова Ига прошла через ворот рубашки, он увидел, что брат смотрит на его лицо с явной тревогой. — Ты же не скажешь им, правда, Иг? Она же зашибет меня за то, что позволил тебе спускаться на этой долбаной тележке. Иногда лучше промолчать или соврать.

— Господи, да я же совсем не умею врать. Мама всегда догадывается. Она все поймет, как только я раскрою рот.

На лице Терренса появилось некоторое облегчение.

— А кто тебе велит раскрывать рот? Тебе очень больно. Ты просто стой и реви, а всю трепотню оставь мне. Уж я-то умею трепаться.

Через два дня, когда Иг снова увидел Ли Турно, тот был насквозь мокрый и весь дрожал. На нем был тот же самый галстук, те же самые шорты и та же самая горная доска под мышкой. Он словно только что вылез из Ноулз-ривер и не успел обсохнуть.

Неожиданно хлынул ливень, и Ли под него угодил. Его белесые волосы насквозь промокли и прилипли к черепу, он хлюпал носом. Он нес через плечо мокрый брезентовый мешок, придававший ему вид мальчишки-газетчика из старого комикса «Дик Трейси».

Иг был в доме один, необычное обстоятельство. Его родители уехали в Бостон на вечеринку с коктейлями к Джону Уильямсу. У того кончался дирижерский контракт в оркестре «Бостон-попс», и Деррик Перриш должен был играть на прощальном концерте. Следить за домом они оставили Терри. Тот большую часть утра просидел в пижаме перед телевизором или провисел на телефоне, беседуя с такими же скучающими друзьями. Его тон был сперва жизнерадостно-ленивый, затем настороженный и любопытный и, наконец, отрывистый, невыразительный, каковым он выражал крайнюю степень презрения. Проходя мимо его двери, Иг увидел, как он меряет комнату шагами, верный знак возбуждения. В конце концов Терри бросил телефонную трубку и взбежал по лестнице. Когда он снова спустился, то был уже одет и подкидывал на ладони ключи от отцовского «ягуара». Он сказал, что едет к Эрику, сказал, изогнув верхнюю губу, с видом человека, которому приходится выполнять чужую грязную работу, человека, который, вернувшись домой, увидел, что все мусорные бачки перевернуты и мусор разбросан по всему двору.

— Разве тебе не нужно, чтобы с тобой был кто-нибудь, имеющий права? — спросил Иг.

У Терри уже было разрешение.

— Только если меня остановят, — сказал Терри.

Терри вышел во двор, и Иг запер за ним дверь. Через пять минут кто-то в нее забарабанил, и Игу пришлось открывать; он решил, что это Терри что-то забыл и вернулся, но это был не Терри, это был Ли Турно.

— Ну как твой нос? — спросил Ли.

Иг осторожно потрогал пластырь, затягивавший его переносицу, и опустил руку.

— В общем-то, я и так не был красавцем. Ты зайдешь?

Ли шагнул через порог и так и стоял; под его ногами постепенно вырастала лужа.

— Похоже, это тытонул, — улыбнулся Иг.

А Ли не улыбнулся. Он словно не знал, как это делается. Можно было подумать, что сегодня утром он впервые надел свое лицо и еще не научился им пользоваться.

— Красивый галстук, — сказал Ли.

Иг посмотрел на себя и только сейчас вспомнил о галстуке. В субботу утром, когда Иг спустился вниз с синим галстуком на шее, Терри картинно закатил глаза.

— А это что такое? — спросил он издевательским голосом.

Их отец, как раз проходивший через кухню, посмотрел на Ига и сказал:

— Высший класс. Тебе бы, Терри, тоже стоило носить что-нибудь в этом роде.

С этого времени Иг всегда ходил в галстуке, и вопрос больше не обсуждался.

— Чем ты торгуешь? — спросил Иг, кивнув на брезентовый мешок.

— По шесть долларов штука, — сказал Ли, расстегнул мешок и вытащил три разных журнала. — Выбирай, что больше нравится.

Первый назывался попросту «Правда!». На обложке были нарисованы жених и его невеста, преклонившие колени перед алтарем в огромной церкви. Их руки были молитвенно сложены, лица повернуты к свету, косо пробивающемуся через витражные окна. Судя по одинаковому маниакальному восторгу на лицах, они надышались веселящего газа. За ними стоял высокий и голый серокожий инопланетянин. Он возложил на их макушки свои трехпалые ладони — смотрелось это так, словно он собирался стукнуть их головами и убить, к их величайшей радости. Заголовок на обложке гласил: «Обрученные инопланетянами!» Два других журнала были «Налоговая реформа» и «Современное американское ополчение». [14]