Он вышел из машины и отошел чуть в сторону. «Мерседес» медленно поехал, давя перед собою высокую траву, а потом заложил неспешный поворот, огибая здоровую кучу всякого мусора, битых кирпичей, старых досок и банок. Тут Иг отвернулся, не дожидаясь, когда «мерседес» появится из-за этой мусорной кучи. Времени на подготовку оставалось совсем немного. Он быстро прошел вдоль внешней стены литейной, настороженно поглядывая на цепочку деревьев, отделявшую здание от дороги. В любой момент там, за елками, мог появиться свет фар подъезжающего Ли Турно. Иг забрался в помещение сразу за топкой. Впечатление было такое, будто кто-то зашел сюда с полными ведрами змей, разбросал их и убежал. Змеи скользили из всех углов и падали с куч кирпича. Чернохвостый гремучник развернулся и звучно упал из тачки на пол. Змей было не так уж и много, порядка сотни. Ладно, на первый случай хватит.

Иг присел на корточки, поддел чернохвостого гремучника примерно за середину и поднял его в воздух; сейчас он не боялся укуса. Змея сонно прищурилась, мелькнул ее узкий черный язычок, и какое-то мгновение она шептала ему холодные беззвучные любовные слова. Иг нежно поцеловал ее в голову и отнес к топке. По дороге он понял, что не чувствует в ней ни вины, ни греха, что у нее нет воспоминаний о каких-нибудь дурных поступках. Она была невинна — как и все, конечно же, змеи. Проскользнуть по траве, укусить и ввести в ступор либо ядом, либо быстрым движением челюстей; глотнуть и почувствовать, как полевая мышь гладким пушистым комком опускается по пищеводу; залезть в темную нору и свернуться на подстилке из прелых листьев — все это было благо, то, каким должен быть мир.

Иг наклонился в дымоход и уложил ее на вонючее одеяло, а потом нагнулся над ней и зажег по очереди свечи, создав интимную романтическую обстановку. Змея довольно свернулась.

— Ты знаешь, что нужно делать, если они минуют меня, — сказал Иг. — Что делать со следующим, кто откроет эту дверь. Кусай, и кусай, и кусай, ты меня понимаешь?

Язычок змеи вылетел изо рта и мелькнул в воздухе. Иг прикрыл ее углами одеяла, а затем положил сверху розовый, похожий на мыло, Гленнин телефон. Если вдруг как-нибудь получится, что не он убьет Ли, а Ли его убьет, он непременно зайдет сюда, чтобы задуть свечи, а когда увидит телефон, захочет его взять. Именно с этого телефона ему звонили, и кто же захочет оставлять такую улику.

Иг вылез из топки и почти полностью закрыл дверь. По краям двери пробивался свет свечей, и казалось, что в старой топке опять развели огонь, что литейная возвращается к жизни. Он взял свои вилы, стоявшие у стены, чуть правее дверцы топки.

— Иг, — прошептал сзади Терри.

Сердце Ига чуть не выскочило наружу, он резко развернулся и увидел брата, стоявшего снаружи на цыпочках и заглядывавшего в дверь.

— Почему ты не уехал? — спросил Иг, удивленный и раздосадованный появлением брата.

— Это змеи? — спросил Терри.

Иг спрыгнул из дверного проема, а Терри от него отступил. У Ига все еще была в руке коробок спичек, и он бросил его на бензиновую канистру. Затем повернулся и ткнул вилами в сторону Терри. И вытянул шею, глядя через него в сгущающийся мрак. «Мерседеса» не было видно.

— Где твоя машина?

— За этой кучей дерьма, — сказал Терри, указывая на особо высокий мусорный курган; подняв руку, он осторожно отодвинул зубья вил.

— Я сказал — уезжай.

Лицо Терри блестело в августовской ночи каплями пота.

— Нет, — сказал он.

Чтобы осмыслить такой неожиданный ответ, Игу потребовалось время.

— Да. — Иг вложил в рога такую силу, что мгновенно вспыхнули жар и давление, неприятное, почти болезненное, саднящее чувство. — Ты не хочешь быть здесь, я не хочу, чтобы ты был здесь.

Терри покачнулся, как будто Иг сильно его толкнул. Но тут же крепко уперся в землю ногами и остался на месте, на лице его появилась мрачная решимость.

— А я сказал — нет. И ты не можешь меня заставить. Что бы ты там ни делал с моей головой, оно имеет свои пределы. Ты только и можешь, что предложить мне, а уж я приму или не приму. И я не приму. Я не уеду отсюда, не оставлю тебя наедине с Ли. Именно это я сделал с Меррин и с тех пор живу как в аду. Если ты хочешь, чтобы я уехал, садись в мою машину и поехали вместе. Мы придумаем, что нам сделать с Ли, так чтобы никто не был убит.

Иг задохнулся от гнева и бросился на брата с вилами. Терри легко отпрыгнул в сторону. Ига приводило в бешенство, что ему никак не удается подчинить брата своей воле. Каждый раз, когда Иг тыкал в него вилами, Терри ускользал с легкой, неопределенной улыбкой на лице.

Иг ощущал свою полную беспомощность, как десятилетний подросток, втянутый в малопонятные игрища старшеклассников.

По ту сторону от цепочки деревьев, отделявшей литейную от дороги, закачались лучи фар; они двигались все медленнее и медленнее, словно водитель выбирал место, где бы лучше свернуть. Иг и Терри замерли, глядя на дорогу.

— Это Ли, — сказал Иг, устремив на Терри разъяренный взгляд. — Садись в машину и убирайся. Ты мне здесь не поможешь, а только все, на хрен, испортишь. Старайся быть незаметным, не лезть на рожон.

Одновременно Иг ткнул в сторону брата вилами и еще один, последний раз вложил всю свою волю в рога, стараясь согнутьТерри.

На этот раз тот не стал сопротивляться, а повернулся и побежал, раздвигая высокую траву, к мусорной куче. Иг следил за братом, пока тот не достиг угла здания, а потом повернулся и залез через дверной проем в литейную. За его спиной все приближались и приближались фары «кадиллака», вспарывавшие мрак, как разрезной нож — черный матовый конверт.

Как только он залез в помещение, по окнам и двери полоснул свет фар. Яркие белые прямоугольники бежали по разрисованным стенам, выхватывая старые надписи: «Терри Перришу труба», «Мир-79», «Бог умер». Иг отшагнул в темноту, в сторону от дверного проема. Сняв пальто, он бросил его на пол, пригнулся в углу и стал своими рогами призывать змей.

Змеи лезли из всех углов, падали из дырок в стенах, вылезали из-под груды кирпичей. Все они скользили к пальто, переползая в спешке одна через другую. Пальто корчилось, как живое, а затем попыталось сесть. Оно все поднималось и поднималось, его плечи наполнялись, рукава двигались и раздувались, словно в них засовывал руки человек-невидимка. Последней поднялась голова с взлохмаченными, беспорядочно рассыпанными волосами. Все это выглядело так, словно на полу сидит длинноволосый мужчина, а может быть, и женщина. Некто, непрерывно дрожащий. Ли коротко просигналил.

— Гленна! — крикнул он. — Что ты там делаешь, девочка?

—  Я здесь, — откликнулся Иг голосом Гленны; он сидел на корточках чуть справа от двери. — Ох, Ли, я подвернула эту чертову ногу.

Дверца машины открылась и захлопнулась. Шуршала трава К литейной кто-то приближался.

— Гленна, — сказал Ли, — что там происходит?

—  Ничего, я просто здесь сижу, — сказал Иг голосом Гленны. — Просто я здесь сижу.

Ли оперся о бетонный порог и запрыгнул в дверь. С прошлого раза, когда Иг его видел, он прибавил добрую сотню фунтов и выбрил голову наголо — изменение почти такое же поразительное, как вырастить рога. И в первый момент Иг просто ничего не понял, не смог уместить в голову то, что он видел. Это был никакой не Ли. Это был Эрик Хеннити в его синих резиновых перчатках, державший в руке неразлучную дубинку, с головой сплошь в волдырях и ожогах. В свете фар его череп казался таким же красным, как и череп Ига. Волдыри на левой его щеке были выпуклыми и обширными и, похоже, полными гноя.

— Эй, дамочка! — негромко окликнул Эрик.

Его глаза стреляли по сторонам, по большому темному помещению. Он не видел Ига с вилами, да и не мог увидеть, ведь тот присел на корточки в самой глубокой тени. Глаза Эрика еще не привыкли к темноте, а со светом фар, льющимся в дверь, и никогда не привыкнут. Ли был где-то снаружи. Он каким-то образом узнал, что здесь небезопасно, и приехал вместе с Эриком. Но откуда он это знал? Теперь же у него нет крестика, который его защищал. Это было совершенно непонятно.