– Это что ещё за «бедовые дамы»? – прошипела она. – Уважаемый муж знает, что я с этими дамами сделаю?

– Ну, поручиться за последовательность действий уважаемой жены я не могу. Но примерный ход событий представляю, – абсолютно серьёзно заверил граху рыжий. – А со мной что сделаешь?

Ю насупив брови смотрела на демона и молчала.

– Издеваешься? – выдавила она, в конце концов.

– Это на меня Дан дурно влияет, – искренне покаялся Тхия. – Зачем мне какие-то другие дамы, если в моем полном распоряжении такое счастье?

– Опять издеваешься?

– Нет, – теперь голос рыжего стал по-настоящему серьёзным. – Нет, Ю, не издеваюсь и не шучу. Ты и есть счастье. И семья. Не потому, что ты моя жена, а потому, что я целый только, когда ты рядом. Ты мой дом, мой род, мой клан, понимаешь?

– Не очень… – всхлипнула граха, опять утыкаясь в плечо мужа.

– Это потому что беременные женщины глупеют, – заявил рыжий авторитетно. – Романтические бредни, страсти – чушь это всё, Ю. Любовь – когда дом там, где твоя женщина. На осознание этой истины у меня много времени было.

– Из-за меня… – жалобно прогундосила великанша.

– Благодаря тебе. А это две огромные разницы. Ты и Фемистоклюс у меня уже есть. А всё остальное будет, если захотим.

– Арохновет, - поправила его Ю выпрямляясь.

И улыбаясь так, что несчастной её сейчас бы никто не назвал. Несмотря на мокрые щеки.

– Да хоть Акакрус! – согласился Тхия. – Кстати, я всё решил. Ты, пока меня нет, составь списочек понравившихся имён. А потом мы просто воплотим его в жизнь. Ну, одному же мальчишке скучно будет. Надо ему компанию настрогать.

– Ты только вернись, ладно? – тихо-тихо, так, что Ирраш едва расслышал, попросила Ю.

– Естественно, вернусь. Ведь вы меня ждёте, – также тихо ответил рыжий. – Если я не вернусь, получится, что я вас обманул. А такой долг на самое дно Тьмы утянет, – арифед усмехнулся и снова принялся перецеловывать костяшки своей жёнушки. – Но вы всё-таки с Архой подумайте, как бы так извернуться, чтобы Арохновет не сразу вслед за Фемистоклюсом появился. Против кадетского корпуса сыновей я, конечно, ничего не имею. Но исполнение супружеского долга раз в год – маловато.

– Дурак! - обиделась Ю.

Дальше Ирраш смотреть не стал. Чужими страстными поцелуями любоваться у него ни малейшего желания не было. Поэтому шавер просто развернулся, придержав Мрака, и пошёл Данаша искать. Пусть он выдирает папочку из нежных супружеских объятий.

Только вот к чему именно сейчас ему это вспомнилось? И увидел-то не сегодня, не вчера – уж больше месяца прошло.

Тоска и бессмысленность. Хотя, возможно, тоска от бессмысленности?

Все мужчины мученики. Они страдают либо от

недостатка женского внимания, либо от его переизбытка.

Но чаще всего мужчины мучаются фигней.

(Из наблюдений профессиональной принцессы)

Таких пациентов Арха любила. Бес спокойно а, главное, молча выполнял все указания лекарки. Переворачивался, когда его просили, поднимал — опускал руки по первому требованию и только всё поглядывал на ведунью снизу вверх. Ну, точно как Ир, поймавший-таки курицу. В чём перед ней солдат провинился девушка не знала. Может, его смущало, что она вынуждена тратить на него своё время. Может, подозревал, что его версия падения в костёр никого не убедила. Не мешал работу делать – и ладно.

Закончить же госпитальные дела хотелось побыстрее. Демоны во главе с принцем вчера чего-то там недоговорили и «военный совет» отложили на вечер. Это значило, что до завтра Дан никуда из Дубков не денется. И в планы Архи входило, чтобы никуда он не девался ещё дня три. А такие цели требовали тщательной подготовки.

Сорвать переговоры в первый вечер дело несложное. Под предлогом заботы о гигиене и собственном обонянии загоняешь мужиков в баню – и готово. Дальше нужно лишь следить за наполненностью холодных кувшинов с пивом. Ну, и за тем, чтобы расслабились до кондиции, когда о делах уже и не говорится, но на совершение подвигов ещё не тянет. А напоить демонов сложно и местный хмель с этой задачей справлялся с трудом.

Во второй вечер гвардейцев следовало накормить так, чтобы организм был занят исключительно перевариванием съеденного и на мыслительные процессы возможностей не оставалось. Понятно, что готовить нанятые маркитантки будут. Но за процессом необходимо проследить. А для этого нужно поскорее домой попасть…

– Готово! – облегчённо выдохнула ведунья, затягивая последний узелок на повязке с мазью. – В принципе, завтра вы уже можете отправляться обратно. Я вам дам с собой травки, заваривайте их каждый вечер и…

Взгляд беса стал ещё более жалостливым и просящим. Пожалуй, сейчас его стоило сравнить с Иром, сгрызшим хозяйские туфли.

– Ну, хорошо, – улыбнулась лекарка, потрепав пациента по руке, – думаю, ещё денька три мы вас полечим.

Солдат разулыбался во весь зубной частокол и благодарно закивал головой. По-прежнему молча. Нет, таких пациентов ведунья определённо любила.

– Ежели позволите, то я скажу, всё же, – подал голос бес со сломанной рукой.

Которая, кстати, ему нисколько не мешала сутками резаться в кости с дизентерийными страдальцами. И неизменно у них выигрывать. Лекарка раньше и не подозревала, что кишечные инфекции способны влиять на мозг. Однако противники покалеченного до сих пор не могли уловить связи между их частыми отлучками по нужде и неизменными выигрышами солдата.

– Да позволю, почему нет? – согласилась Арха, пристраивая на крючок госпитальную косынку с красным крестом и чёрный фартук.

– Ежели позволите, – прогудел шулер, – то хорошая вы баба, леди. Душевная.

Ведунья дёрнула ухом, соображая, как к сказанному отнестись. Вроде бы и комплимент отвесили, а вроде и оскорбили. Но настроение было уж больно хорошим, чтобы обижаться.

– Спасибо. Только вот я не леди.

– Как не лядь? – меланхолично отозвался один из дизентерийных. – Как есть благородная лядь! По всему видать. Обходительная и добрая. Понимающая такая.

Арха от такого вывода аж поперхнулась, длинно выпустив воздух через зубы. И борясь с горячим желанием поблагодарить засранца. Между прочим, каковым он фактически и являлся.

Но к счастью, развить тему лядей и страдающих кишечными заболеваниями, ей не дали. Потому что, кажется, штурм неприступных стен Горкола начался-таки. Правда, стены эти оказались как-то неожиданно близко от лазарета. Так или иначе, а за тонкой парусиновой стеной, которую как котёнок лапкой трогал тёплый ветер, оглушительно лязгнул металл. Потом грохнуло, снова лязгнуло, и послышался топот. Видимо, в дело вступила кавалерия.

– Ты думал, что спрятаться от меня сумеешь, кот недокастрированный?! Да я тебя из-под земли достану, кобель! Я тебе лапы-то твои загребущие повыдергаю и вместо ног присобачу, скотина!

Снова бухнуло. На лазаретный шатёр посыпалось, будто гигант щедрой горстью песок швырнул. Пронзительно, так, что в ушах зазвенело, завизжала женщина. И запахло палёной шерстью.

– Ку-уда? – грозным басом взревела та, которая собиралась делать пересадку конечностей. – А ну стоять, трус! Ты мужик или не мужик?! Или у тебя причиндалы в штанах для красоты висят?

– Вот и именно, что не для красоты, – придушенно, словно его за горло схватили, отозвался Шай. – Но после встречи с тобой, счастье моё, я их могу лишиться. Поэтому отступление в этом случае не трусость, а разумная предусмотрительность.

Арха закрыла глаза, для надёжности ещё и ладонью их прикрыв. Собственно, уже после вопля про «недокастрированного кота» следовало догадаться, кто виновник учинённого бедлама. И лично ведунья ничего не имела против полного холощения животного. В смысле, ифовета.

Потому что у блондина весна началась строго по календарю – в марте. То есть, если раньше он менял подружек как перчатки, то теперь он их чередовал парами. В смысле, сегодня две подружки – утром одна, вечером другая – завтра ещё две розы. Но уже новые.