Риз и Брэндон заказали себе выпивку и направились к столику, где сидели Терри и София, и опустились на стулья. София подняла голову от игрушечного пони. Она знала обоих мужчин, но почти с ними не разговаривала, потому что они не обращали на нее внимания. Только Риз порой бросал ей пару слов, когда отца не было поблизости.

Лоуренс кончил играть в бильярд и тоже присоединился к ним. Он сел и взглянул на часы.

— Без пяти восемь… все то же дерьмо. Мы должны приходить заранее, он же подгребает, когда ему, мать его, захочется. А потом он затрахает нас цитатами из Библии. — Он оглянулся на других в поисках поддержки. Риз хмыкнул. Полковник говорил с бостонским акцентом, которому Лоуренс очень искусно подражал. Терри же смотрел на него без всякого выражения, а Брэндон уставился на стойку. Он не мог позволить себе высказывать недовольство.

Терри положил руку на спинку стула Софии. Ему было пятьдесят шесть, он оказался здесь самым старшим и прожил на Филиппинах восемнадцать лет. Приехал сюда как турист и навсегда остался. Он женился на местной вдове, имевшей несколько маленьких детей, и завел своего ребенка — Софию. Терри умел не высовываться. Он делал свою работу, и никто ему не мешал. Он покупал дома и затем предлагал их богатым педофилам со всего мира. Терри был настоящим королем Интернета. Люди изо всех уголков мира связывались с ним, и он организовывал каждому то, что тот хотел, — находил дом, даже поставлял ребенка, который ждал в постели, когда клиент появлялся. И не любого ребенка, а строго по заказу, выбранного специально и тщательно подготовленного. Теперь же, имея новые контакты, Терри мог претендовать на большее участие в поставке детей. Он контролировал новую банду, которая находила детей в нужное время и под конкретный заказ. Ему уже не требовалось рассчитывать на банды воюющих между собой триад, которые вербовали девушек; теперь он был связан с людьми, способными найти и поймать любое количество юных девочек. И Терри был счастлив.

Риз постукивал пачкой сигарет, крутя ее в пальцах. Места было мало, он не мог скрестить ноги, так что постоянно дергал левой. Риз был у Терри мальчиком на побегушках, выполнявшим всю текущую работу. Он ублажал клиентов, не слишком много при этом зарабатывая, но мог позволить себе образ жизни, который был ему по душе. Он валялся на пляже, курил травку и когда угодно занимался сексом. Риз не мог похвастать счастливым детством — он провел его в приюте. Мальчик с золотистыми кудрями пользовался пристальным вниманием парней постарше и наставников. Теперь же, когда он наконец обрел покой и умиротворение в объятиях приветливых филиппинок, он не хотел все это потерять. А вокруг — он чувствовал — нарастало напряжение. Его принес с собой Учитель, и Риз снова ощущал ту же панику, что и в детском доме, ребенком. Он кожей ощущал — его могут вот-вот кинуть.

— Вам не надо меня бить! — рыдая, повторяла Эми. — Я только выглянула из окна. — Девочка потрогала рот, болевший после удара грубого типа из Гонконга, которого, как она теперь знала, звали Тони. Она ощущала ранку в том месте, где скобы врезались в щеку. И еще Эми никак не могла унять дрожь.

Ленни дал ей бумажную салфетку, и она вытерла нос.

— Тебе запрещено выглядывать. Да и нет никакого смысла болтаться у окна — там двойное остекление и специальная пленка, так что никто тебя не увидит и не услышит.

— Тогда зачем он меня ударил?

— Он тебя ударил, потому что он и Санни, — Ленни жестом показал на соседнюю комнату, — очень злы на твоего отца. Ты должна вести себя тихо и слушаться, иначе тебя накажут.

— Почему ты привез меня сюда? — Эми моргнула, стряхивая слезы с глаз за толстыми стеклами очков. — Я не хочу тут оставаться. Мне нужно скорее вернуться в школу.

— Мы никуда не можем поехать, пока твой папаша не расплатится. — Он протянул девочке коробку с супом.

Эми очень хотелось есть. Она ничего не ела с того момента, как ее сюда привезли. Она взяла у него суп.

— Пожалуйста, верни мне мою сумку, Ленни.

— Ты получишь сумку, но не телефон. Тебе еще долго не придется ни с кем разговаривать. Соблюдай правила, и все будет в порядке. Иначе будет хуже. Поняла?

Эми кивнула, губы у нее снова задрожали.

— Спасибо за суп, Ленни. — Она приступила к лапше, но плохо видела, что ест, поскольку глаза снова застилали слезы. — Большое тебе спасибо.

Полковник шел по улице, обозревая свое королевство. Для большинства людей было затруднительно пробираться по треснутому и разломанному асфальту, но Полковник знал каждый дюйм дороги и даже не смотрел под ноги. За него это делал метамфетамин, ускоряя реакцию, делая его предельно настороженным и обеспечивая душевный подъем и эйфорию. Препарат также обострял все его ощущения, отбрасывая слои реальности как луковую шелуху. Теперь Полковник был способен воспринять и проанализировать любое, даже самое мелкое, движение. Он словно плыл над улицей, наблюдая за всем и узнавая все вокруг от таракана, притаившегося за трубой в ванной комнате, до бармена, ворующего деньги из кассы.

Старуха нищенка, похожая на призрачный скелет, выступила из подъезда дома продавцов виагры, где она жила, и протянула руку с открытой ладонью. Она качалась, с трудом удерживаясь на ногах. Она поняла, что это Полковник, только когда было слишком поздно. Он минуту стоял с поднятой рукой, собираясь ее ударить, как делал неоднократно, и пихнуть назад, в проулок, гнить среди голодных котят и покусанных крысами щенков, но, пока она замерла, ожидая удара, он передумал, поскольку понял, что сегодня этот удар будет для нее желанным. Она надеялась, что сегодняшний день станет последним в ее жизни. Он опустил руку и сунул в карман. Швырнул к ногам старухи несколько монет. Если Полковник хотел, чтобы она жила, ей придется жить. На Филдс-авеню он был богом.

Он переступил через кучу собачьего дерьма и миновал группу школьниц, болтающихся около «Горшка с медом». С двух девиц снимали мерки для костюма ОГ. Девушки строили глазки рокерам и призывно хихикали, общаясь с портным, который измерял их от талии до паха.

Полковник остановился около мастерской. Портной уважительно поклонился, рокеры сделали вид, что протирают мотоциклы, а девушки мило улыбнулись.

— Добрый вечер, сэр, — хором протянули они. Он не ответил.

Он вошел в «Текила стейшн». Осмотрелся. Убедился, что все так, как должно быть: никаких неприятных сюрпризов — для него, во всяком случае. София подняла глаза, когда он подошел к столу, и улыбнулась, но не Полковнику. Она уже научилась вообще не смотреть на него. Ее пугали его красные глаза и злое лицо. Она улыбалась, потому что из музыкального автомата снова зазвучала ее любимая песня.

Полковник всегда сидел на одном и том же месте. Оттуда был самый удачный обзор. Он располагался лицом к другим, спиной к стене, и со своего места мог смотреть на бар и улицу за ним. Он видел все, что там происходило. Полковник улыбнулся собравшимся.

Он раздвинул пальцы и положил ладони больших рук на стол. Они слегка дрожали, хотя он этого не замечал. Дыхание у него было тяжелым, как у психа, который вот-вот впадет в истерику. Он шумно вдохнул через рот и так же шумно выдохнул. Еще с детства он слышал свое дыхание. Он был длинным и нескладным ребенком и скоро перерос все шкафы, где мог спрятаться в субботу от папаши, когда слышал, что тот возвращается из бара на взводе, — в такие дни никто не мог ему помешать избивать сына. Когда ребенок втискивался в узкое пространство, ему приходилось прижимать колени к груди, слушая в темноте тяжелые шаги, и дышать быстро, коротко и неглубоко. В шкафу всегда не хватало места, чтобы нормально дышать. Так что и теперь, когда испытывал стресс, он полностью заполнял легкие. Чувствовал, как они расширяются, когда он выпячивает грудь и выпрямляет спину, сидя совершенно прямо: высокий, сильный и гордый. Но как он ни не старался, никогда не мог заполнить легкие до отказа. Они всегда были слегка сдавлены, словно слипались. Чем дольше он об этом думал, тем больше раздражался и тем громче становилось его дыхание. Терри это знал. Он видел Полковника в таком состоянии много раз. В данный момент, при стрессе и нервном истощении, Полковник был на взводе и учащенно дышал. Наркотик не давал ему расслабиться. Чем труднее ему было дышать, тем больше зелья он использовал.