— Ах, вот как. Не знала. Значит, у нее отработанная система? Она уже много лет этим занимается?

Роджер не ответил.

— Наверное, не нужно тебя больше об этом спрашивать.

— Не нужно, — сказал он.

— Ты поэтому передумал и решил все–таки отдать Грегга в школу? Из–за того, что ее встретил?

— Нет.

— Но и из–за этого тоже.

— Нет, — сказал он.

Вирджиния знала, что с этого момента он больше ничего не скажет, вообще не будет отвечать.

— Одно хочу тебе сказать, — продолжала она. — Раз Чик сюда заехал, он знает, что сегодня вечером тебя не было дома. Так что будь крайне осторожен. Знает он, и что она была сегодня одна. Если он задумается над этим совпадением, этого может быть достаточно. Лучше тебе какое–то время не звонить и не разговаривать с ней. Когда Чик приедет домой, то обязательно скажет, что был у нас, и тогда она сообразит — думаю, сообразит, — каким образом я узнала наверняка, что ты был у нее. Видимо, она хорошо поднаторела в таких делах и понимает, что некоторое время должна держаться от тебя подальше.

Вирджиния ждала, но Роджер молчал. Тогда она сказала:

— Я вот как поступлю. Позвоню ей за тебя, если хочешь. Не сегодня — завтра в течение дня.

— О боже, не надо, — он вскинулся с такой горячностью, что она отказалась от этой идеи.

— Как хочешь, — сказала она.

Сидя за кухонным столом, Вирджиния все ждала, что муж что–нибудь сделает или скажет. Но поняла, что он там, в гостиной, тоже ждет.

Утром, за завтраком, Роджер сообщил ей:

— Сегодня поеду на работу на «олдсе».

— Где ты его оставишь? — спросила она.

— На стоянке, за углом.

— Ч его это ты сегодня решил? — удивилась Вирджиния.

— По–дурацки как–то чувствую себя.

— Мне нужна машина, — возразила она. — В двенадцать нужно заехать за Мэрион. Мы договорились поездить по магазинам и пообедать.

— Обойдетесь, — сказал Роджер. — Я вчера до десяти вечера работал, паршиво мне, нужна машина. Моя работа прежде всего.

— На работу я тебя отвезу, — сказала она.

— Ас работы?

— Заеду, отвезу домой.

На это ему нечего было ответить. Он наморщил лоб, но так ничего и не придумал.

В полдевятого Вирджиния села в машину и завела двигатель. Роджер появился на крыльце в костюме и галстуке, свирепо поглядывая на нее.

— Поехали! — крикнула она. — А то опоздаешь.

Сонный и злой, он нехотя втиснулся в машину. Она довезла его до магазина. Пока ехали, почти все время молчали.

— Ты знаком с Гилликом? — спросила наконец Вирджиния.

— Нет.

— Он произвел на меня впечатление. Чик сказал, что он подрядчик.

Она высадила Роджера у магазина.

— Спасибо, — пробормотал он, ступая на тротуар.

Луч раннего утреннего солнца сбоку осветил его лицо, и Вирджиния увидела, что он плохо выбрит: на щеке, возле уха, темнел островок щетины. У него там всегда что–нибудь да оставалось.

— До вечера, — попрощалась она.

На краю тротуара он помедлил, повернувшись к ней спиной, ожидая, чтобы его отпустили.

Она уехала.

Слева привычным движением рук открывали свои витрины торговцы. У входа в «Ссудосберегательную Ассоциацию Западного Побережья» толпились служащие. Лицо Роджера грели лучи утреннего солнца. С мокрых тротуаров к небу уже поднимался пар. У дверей его магазина валялся оставшийся с вечера строительный мусор, и он отгреб его ногами на тротуар, а потом в сточную канаву. Одновременно он извлек из кармана ключ. Потом отпер дверь и вошел.

Над радом телевизоров с щелчками вспыхивала и гасла реклама «Зенита», остальная часть магазина была погружена в темноту. Затхло пахло сигаретами, мебельным лаком и тканью. В этом нежилом помещении было безлюдно, холодно и уныло. Он включил верхнее дневное освещение, открыл световой люк и осветил большой дисплейный знак «Ар–Си–Эй» над входом. Засунув руки в карманы, он стоял у открытой двери и смотрел на улицу.

В девять часов появился щеголеватый Пит Баччиагалупи в синем однобортном костюме и галстуке пастельных тонов.

— Привет, — сказал он, широко распахивая дверь, чтобы впустить утренний воздух. — Вид у тебя, как с перепоя.

Он прошел мимо Роджера — повесить пальто.

Через несколько минут, замедлив ход, въехал на свое парковочное место их грузовик. Открылась дверца, и из кабины выпрыгнул Олсен. Он плюнул на асфальт, поморщился, поднял отвертку, выпавшую из грузовика на землю, и неторопливо двинулся в магазин.

— Приветствую, — бросил он Роджеру.

Тот сказал:

— Хочу сегодня взять на себя разъезды. А ты останься у монтажного стола.

Повесив пальто, вернулся Пит, и Роджер сказал ему:

— Пусть никто сегодня не забирает грузовик. Он мне понадобится. Я сказал Олсену сидеть за монтажным столом.

— Делай, как знаешь, — сказал Пит, — только сегодня предстоит много разъездов.

— Беру их на себя.

— Ты точно не в духе сегодня, — сказал Пит и положил руку на плечо Роджеру. — Может, стоит дойти до аптеки и принять «Бромо»?

Пит внимательно смотрел на него.

— Может быть, — ответил Роджер, но так и остался стоять у основной кассы.

— Я могу чем–то помочь?

— Нет, — сказал Роджер. — Разве что клиентами заняться.

Он все стоял, ничего не делая, не обращая внимания на тех, кто заходит в магазин, на телефонные звонки, на то, что делает Пит. Когда уже было почти десять часов, он увидел, как на другой стороне улицы мелькнуло знакомое пальто. И тут же бросился на улицу.

— Я скоро вернусь! — крикнул он Питу, разговаривавшему по телефону.

Не останавливаясь, он пошел за ней по тротуару. На углу перешел улицу на красный свет и догнал ее.

На ней были туфли с тонкими высокими каблуками и пальто в клетку. Волосы были убраны под платок, лицо сильно накрашено, губы — почти До коричневого цвета. Она узнала его, и ее выразительные темные глаза наполнились влагой, даже прохожие заметили, и кое–кто на нее оглянулся. Когда он поравнялся с ней и взял ее за руку, она не поддалась.

— Нет, — отстранилась она. — Мне просто хотелось пройти мимо, увидеть тебя.

— Пойдем.

Роджер попытался увлечь Лиз с собой.

— А вдруг она нас увидит?

— Пошли туда, — сказал он и повел ее за угол, на боковую улицу.

— Я поехала в центр за часами — забрать из ювелирного магазина, — объяснила она.

— Я схожу с тобой.

— Всю ночь не спала, все думы в голову лезли, — сказала Лиз. — А вдруг она, думаю, позвонит еще раз или возьмет и придет. Все прислушивалась: не звонит ли телефон, не стучат ли в дверь.

Из какой–то конторы вышли два дельца, и ей пришлось остановиться за ним, чтобы пропустить их. У обоих были толстые, красные лица без подбородков. Они были так похожи друг на друга, что вполне могли бы сойти за братьев. Один ковырял в зубах. Оба посмотрели на нее с одинаковым выражением лица.

— А где этот ювелирный магазин? — спросил Роджер.

— По–моему, в следующем квартале. — Лиз достала из кармана пальто кошелек и на ходу принялась рыться в нем. — У меня тут квитанция, на ней написан адрес.

Отыскав квитанцию, она отдала ее Роджеру, чтобы тот прочел адрес.

— Нам нужно прекратить это, — сказала она. — Разве нет? — И забрала у него квитанцию. — До свидания.

И резко пошла прочь между двумя припаркованными машинами, вышла на проезжую часть — перед ней затормозило такси, она перешла на другую сторону и исчезла среди покупательниц, толпившихся перед входом в магазин одежды. Он пошел за ней. «Ты этого не сделаешь, — сказал он про себя. — Я тебя знаю. Я так и знал — сначала покажешься, а потом убежишь».

В середине квартала он догнал ее. Лиз держала в руке квитанцию и смотрела на номера на фасадах магазинов.

— Дай–ка мне, — сказал он. — Я найду.

И пошел с ней.

— Мне сразу надо будет домой, — сказала она. — Дома генеральная уборка ждет: нужно пропылесосить, окна помыть и еще после обеда кресло поискать. Чик хочет, чтоб я купила такое большое кресло для курения в гостиную — с зеленой кожей. Не старомодное, сейчас новые такие делают. Намного лучше смотрится. Как конторское.