«Ну и все», — покончил он с этим.

Зацепившись ногами за перекладины табуретки, Роджер качнулся на ней назад, совсем немного не дойдя до точки равновесия. Сзади был цементный пол, и он подумал: «Упасть, что ли? Посмотрим, что при этом чувствуешь».

Но вернул табуретку в исходное положение.

«Это не для меня», — решил он. Расцепив ноги, он встал с табуретки на резиновый коврик. В зале отдела техобслуживания было холодно, от люминесцентной лампы болела голова. Выключив оборудование, Роджер вышел через открытую дверь в основную часть магазина.

Большая часть единого пространства магазина, уставленная телевизорами, плитами, холодильниками и стиральными машинами, была погружена в темноту. Свет из витрины лился на улицу и освещал выставленные товары в передней части магазина. Роджер прошел мимо прилавка к полкам с аппаратурой «Филко». Она стояла здесь две недели, и место для нее было выбрано не самое лучшее.

«Довольно убого смотрится, — подумал он. — Почему она здесь? Кто ее поставил?

Но почему, собственно, я должен это менять? Какое я имею к этому отношение?»

Пока он стоял и рассматривал технику, выставленную в витринах, на тротуаре появился какой–то человек и направил ему в глаза луч фонарика. Ослепленный, он поднял руки. Человек жестом велел ему идти к двери, и, всмотревшись, Роджер понял, что это полицейский, которого торговцы наняли, чтобы он совершал обход, когда стемнеет, и проверял, заперты ли двери магазинов. Продолжая светить Роджеру в глаза, коп вынул из кобуры пистолет и прицелился в него, продолжая показывать на дверь.

— Хорошо–хорошо, — повиновался Роджер и, в притворном подобострастии, еще выше поднял руки.

Подойдя к двери, он отпер и распахнул ее.

— Кто вы? — спросил коп. — Ваши документы.

Роджер вытащил бумажник, и свет упал ему на руки.

— Я работал там, в дальнем конце, — сказал он. — Вышел на минутку к витринам.

— Вы родственник миссис Л?

— Да, — подтвердил он.

— Муж?

Он кивнул.

— Извините, что побеспокоил, — сказал полицейский, опустил фонарик и убрал пистолет. — Я решил, что вы стоите у кассы и ждете, пока я пройду. — Он слегка толкнул Роджера локтем. — А потом собираетесь запустить руку в кассу.

— Нет, просто вышел передохнуть.

— Слушайте, вы разбираетесь в телевизорах? Ну, если вдруг забарахлит?

— В общем, да, — сказал Роджер.

Коп приблизился к нему вплотную.

— У меня телевизор «Паккард–белл». Иногда смотришь — ну, там «Шоу Эда Салливана» или еще что–нибудь в воскресенье вечером, и вдруг изображение зернистым становится. Отчего это?

— Вы хотите сказать, такой рисунок вверху появляется? — спросил Роджер.

— Нет, сплошное зерно. Ну, вы знаете.

— Помехи, наверное.

— В смысле, кто–то портит картинку?

— Статические помехи, — сказал Роджер. — Только вы их видите, а не слышите.

Он начал закрывать дверь. Полицейский заметил это и тут же собрался уходить.

— Спасибо большое, мистер Линдал. Значит, если и дальше так будет, можно принести вам показать?

— Конечно, — сказал Роджер. — Приносите в любое время.

— А сколько примерно ремонт займет?

— Пару дней.

Он закрыл и запер дверь. Коп помахал ему рукой из–за стекла, сказал что–то — Роджер не услышал — и пошел со своим фонариком дальше.

«Боже, — подумал Роджер. — Что я тут торчу? Все равно ничего не делаю».

Он удостоверился, что паяльник и другое оборудование в отделе техобслуживания выключено, и ушел из магазина.

«Куда теперь? — спросил он себя. — Домой. Туда, куда прихожу уже десять лет, не считая короткого перерыва пару лет назад».

Он вспомнил о «Школе в долине Лос–Падрес». Сегодня среда, значит, через два дня, послезавтра, еженедельная поездка за Греггом.

«Долго ли так выдержу?» — подумал он.

Вирджиния ушла, а он еще лежал в постели. Слышно было, как завелся и укатил красный «Форд–универсал». Звук становился все слабее и исчез. «Хорошо, что не забыла оставить «олдс», — подумал он. — Без него мне далеко не уехать».

Роджер вылез из–под простыней, босиком неслышно прошел к телефону, позвонил в «Данн Инкорпорейтед» и сообщил, что сегодня его не будет. Покончив с этим, он снял пижаму и встал под душ. К половине десятого утра он уже побрился и надел довольно приличный костюм. Потом подобрал с крыльца газету и бросил ее на кухонный стол. За завтраком прочел новости, комиксы, еще кое–какие разделы.

«Времени много», — подумал он.

В половине одиннадцатого он позвонил в школу, миссис Альт.

— Я, наверное, сегодня пораньше приеду, — сказал он.

— Хорошо, — добродушно ответила она. — Пообедаете у нас? Сегодня обед в час дня.

— Спасибо.

— А привезите–ка знаете что? Может быть, остановитесь в филателистическом магазине, возьмите несколько наборов для Грегга. Он австрийскую коллекцию собирает, вчера сказал, что хочет вас попросить. Просто скажите продавцу, что вам нужно австрийских марок на пару долларов — он даст, что надо.

— А если у Грегга какие–то из них уже есть?

— Тогда он с кем–нибудь из мальчиков поменяется, — сказала миссис Альт.

— От нее были известия на этой неделе? — спросил Роджер.

В такие моменты он сильно напрягался всем телом.

— Да, — сказала миссис Альт. — Звонила мне во вторник.

— Она приедет?

— Думаю, да. Вы же знаете, как она говорит.

— Хорошо, — сказал он. — Что ж, увидимся в час.

Он положил трубку и написал себе записку, чтобы не забыть о наборе австрийских марок для Грегга.

Было уже почти одиннадцать часов, когда он вышел из дома, сел в «Олдсмобиль» и поехал по шоссе на север. Остановившись у магазина для филателистов, он купил австрийские марки и отправился дальше своим обычным маршрутом до скоростной трассы, выходившей на Девяносто девятое шоссе. Роджер ездил по ней так часто, что почти автоматически срезал путь. Он поставил себе целью доехать как можно быстрее и рассчитывал добраться до долины Охай и школы пораньше, чтобы успеть к обеду.

Роджер не обращал никакого внимания на пейзаж. Он все больше удалялся от Лос–Анджелеса, и только это имело сейчас значение. Замечал он только препятствия.

Без пяти час он свернул с дороги, спускавшейся из Охая, на школьную территорию. Он радовался, что приехал вовремя.

«Получилось! С точностью до секунды».

Он выключил двигатель, вышел из машины и закрыл дверь.

Никто не видел, как он приехал.

От двигателя характерно пахло. Из–под капота шло тепло. От машины исходила инерция движения. Тут и там шевелились от полуденного ветра деревья. Он слышал, как дует этот осенний ветер, когда ехал через горный хребет — звук был такой, как будто что–то льют с большой высоты. Подняв взгляд, он увидел качающиеся на ветру верхушки елей. Колючие ветки словно били кого–то. Стая потревоженных птиц, порхая, пыталась вернуться на насиженные места. Как обезумевшие, подумал он. Щебет птиц долетал к нему вниз. Они думали, что кто–то их нарочно согнал с места.

«Чем меньше птичка, тем злее», — подумал Роджер и пошел по дорожке к главному зданию. У террасы ему пришлось остановиться и пропустить целую толпу детей, мчавшихся к столовой. Они кричали, толкались, на него никто не обращал внимания. Зазвонил школьный звонок, созывая всех на обед. Суп из колотого гороха, сухарики, молоко, персики. Кофе для взрослых. Когда дети протиснулись в стеклянную дверь столовой, вошел и он.

Сидевшая за дальним столом Эдна Альт сразу увидела его и помахала рукой. Он направился к ее столу.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Про марки не забыли? — спросила она.

Сидевшие за столом мистер Ван Эке и миссис Макгиверн тоже поздоровались с ним.

— В машине оставил, — сказал он. — В бардачке. — Отодвинув стул, он сел и развернул бумажную салфетку. — По запаху понятно, что будет суп.

— Для этого у нас есть рабочая команда, — сообщил мистер Ван Эке. — Чтобы занять шалунов. Посылаем их каждый день по полчаса колоть горох.