Епископ покивал, поблагодарил за подношение и обещал скорректировать проповеди. Такая вот оплата рекламы нового товара произошла. Все честно.

В конце концов желающие приобрести плуги и понять, как и что нужно делать, чтобы получить такой же урожай, как на поле у княжича, потянулись к «юрьевскому скиту».

В целом же тысяча двести десятый год прошел на удивление спокойно. Никто не нападал на Владимирское княжество и великий князь владимирский ни на кого походом не ходил и сыновей своих не посылал. Даже не по себе стало, ведь раньше что ни год то поход, и не по оному, а тут словно затишье… перед бурей.

Соседи сидели на попе ровно либо бодались со своими какими-то другими врагами.

Так новгородцы в очередной раз зарубились с Орденом меченосцев. Те видать узнав, что торговая точка сменила охранную фирму, решили проверить ее на прочность и при удаче взять под свою крышу, заодно перекрестив.

Торгаши уж пожалели о своем решении, все-таки владимирское княжество обладало несравненно большим боевым потенциалом, чем их новый охранник. Они слезно звали на помощь против окаянных папистов, что-то обещали по торговой части, но Всеволод Юрьевич в отместку за подставу с его сыном Святославом, и пальцем не пошевелил.

Новгородцы еще должны были спасибо сказать, что великий князь не воспользовался их непростым положением и не ввел войска, чтобы поиметь чего под шумок, как поступил бы на его месте любой другой князь.

Тот же Константин на пару со Святославом, что прямо-таки горел жаждой мести, убеждали отца половить рыбку в мутной воде, тот же Торжок отжать, но он сыновей не послушал, сказав им напоследок:

– Негоже нам в годину трудную людям русским в спину бить, пусть и противникам нашим, когда они с внешним, общим нашим врагом бьются, не по христиански это. Достаточно того, что не помогу им и то по этой причине душа моя в страдании…

Стало быть правду говорят, зело миролюбив был. Ну а то, что Рязань спалил, так с кем не бывает? И на старуху бывает проруха…

На юге тоже творились интересные дела. Так Всеволод Святославич по прозвищу Чермный #1, и Рюрик Ростиславич вот уже как пять дет «развлекались» тем, что гоняли друг друга из Киева. То Всеволод половцев приведет, то Рюрик группу поддержки из родичей подтянет, то один из города сбежит, то другой…

#1 Рыжий.

Жители уже даже ставки стали делать на то, как долго продержится на столе тот или иной старо-новый князь. Любит народ киевский потешиться… ну а то, что сами от того страдают, так то судьба такая.

В данном раунде выигрывал Рюрик Ростиславич, и Всеволод Святославич прислал к великому князю владимирскому Всеволоду Юрьевичу Большое Гнездо своего сына Михаила с письмом.

В нем он просил своего тезку помощи в борьбе за Киев.

– А в ознаменование союза и вечной дружбы, мой отец предлагает отдать в жены твоему сыну Юрию свою дочь Агафью.

Юрий при этом вздрогнул, словно его в дно место иглой ткнули.

Вроде уже знал, из воспоминаний о будущем, кто ему в жены должна достаться, но все же было некое сомнение. И вот наконец по сути он получает первое подтверждение, что все правда.

Великий князь заметил это состояние сына, но расшифровал по-своему. Дескать, не хочет сын связывать себя узами брака.

Более того, поведение сына начало его некоторым образом беспокоить. Если до похода на Торжок он был обычным отроком и за девками волочился, как и полагается в его возрасте, то после как отрезало, усилилась набожность. Это конечно хорошо, но все должно быть в меру без перегибания палки.

«Того и гляди в монахи подастся, а это совсем ни к чему, – подумал Всеволод Юрьевич. – А стало быть пора его женить, чтобы жена вернула его к мирской жизни…»

– Интересное предложение, да и сыну моему давно пора жениться, двадцать один год, не мальчик уже. Что скажешь, Юрий?

– Все в твоей власти, отец, – смиренно ответил княжич.

– Так тому и быть.

Одно только известие, что Всеволод Святославич заключил договор с Всеволодом Юрьевичем, заставило Рюрика Ростиславича отступиться от Киева и удовольствоваться Черниговом.

Со свадьбой долго тянуть не стали и по весне следующего тысяча двести одиннадцатого года состоялось торжественное венчание в Успенском соборе Владимира.

«Хороша», – с замиранием сердца подумал Юрий, когда впервые увидел свою невесту без лишних, скрывающих тело одежек.

Для него, обновленного, она была идеалом женщины. Среднего роста, плотного телосложения, но плоским животом, с пышной упругой грудью и попой под стать.

И рыжая. Огонь!

Тут вкусы двух Юриев изначально совпадали, а после слияния так и вовсе предпочтения стали непоколебимыми, настолько что женщины с другой мастью волос просто не вызывали интереса. Вот такой вот вывих…

Ну а потом Юрий ночью показал ей все что умел, чем весьма неслабо так удивил, если не сказать больше – напугал своим напором, неутомимостью и фантазией. Что называется дорвался.

– Что ты так на меня смотришь, солнце мое?! – заметив этот где-то даже ошарашенный взгляд теперь уже жены, спросил Юрий.

– Я это себе не так представляла… – натянув одеяло до подбородка, наконец смущенно выдавила она, охрипшим голосом.

Юрий сначала не понял о чем говорит Агафья, а догадавшись, рассмеялся.

– До вас дошли слухи, что я практически монах, весь в молитвах да заботах о сирых, и ты ожидала соответствующего «монашеского» поведения в постели? А тут такое!

Ну да, никаких миссионерских поз, камасутра наше все.

– Да…

Юрий продолжал веселиться. Сам выпил вина и жене дал бокал, чтобы промочила горло.

Ну не объяснять же ей, что его добровольный целибат, который к слову сказать отлично ложился в канву разработанной легенды, был исключительно вынужденной мерой. Ну не мог он заниматься плотскими утехами, когда в нем сидела приблудная душа и подглядывала за процессом, того и гляди в своей едкой манере начнет советы давать, сразу все опадало… Все-таки влияние епископа Иоанна сказывалось на нем действительно очень сильно, установив жесткие моральные рамки, при которых заниматься плотскими утехами при свидетелях грех есть великий, разврат и вообще групповуха.

А потом как-то стало не до утех (учитывая, что рыжих мало, а другие почти не интересовали), только успевай крутиться, принимая и расселяя новых людей, что в одиннадцатом году повалили к нему косяком, контролируй производство товаров и доспехов, и так далее и тому подобное.

– И как, тебе понравилось?

– Да… – еще больше смутилась Агафья и натянула одеяло до самых глаз.

Ну а что она в действительности могла ожидать? Да, как все происходит она безусловно знала, как из рассказов служанок да мамок. Да и сама видела, как вои задирали подол девкам-полонянкам во дворе в каком-нибудь укромном местечке. Тогда это оставило у нее чувство гадливости, тем более что девки-полонянки не выглядели особо довольными. Такого же ожидала по отношению к себе, быстро, больно и никакого удовольствия. Но все оказалось сильно иначе.

– Ну тогда ничего не мешает нам все повторить! И не один раз!

И из спальни вскоре вновь послышались женские крики вызванные экстазом, что не могли заглушить даже толстые стены.

– Ох и силен наш княжич, – усмехнулся один из старших дружинников охранявших вход в покои молодоженов. – Который час уже дерет девку! Даже не знаю, что надо с ними такое делать, чтобы они так надрывались!

– Так спроси!

– Может и спрошу, – под смех напарника оскалился тот.

После женитьбы сына Юрия, великий князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо как-то явственно ощутил, что жить ему на этом свете осталось крайне недолго.

Он бы и раньше отдал Богу душу, но повторная женитьба словно вдохнула в него дополнительные силы, но увы, ненадолго. Что-то надломилось в нем. Может все дело в том, что его вторая жена Любава, все никак не могла понести.