– Я понял, – невесело усмехнулся князь Полоцко-Видебский. – Прежде чем что-то получить, надо сначала что-то дать. Итак, что я должен сделать для своего цезаря?

– Не так уж и много…

По весне, как только позволили условия в Смоленское княжество вторглось сразу три армии.

С востока через Вязьму вошел Юрий Всеволодович с десятью тысячами человек из них пять тысяч – пешцы. Остальные – дружина и охотники.

По сути пешая часть армии представляла собой полный легион. Но это название Юрий брать не стал, как и заимствовать другие обозначения структурных подразделений ромеев – чуждо и неудобно. Он сделал проще, легион назвал ратью, чтобы боец звался ратником, полк оставил полком, а сотню назвал хирдом, десяток так же остался десятком. То есть в рати пять полков в каждом из которых по десять хирдов.

Единственно что войско роднило с легионом и то постольку поскольку, это символ – бронзовый сокол расправивший крылья.

С севера на Торопец обрушился Ярослав Всеволодович так же с десятью тысячами из которых пять тысяч ушкуйников на своих ладьях.

И с запада перешел границу с тремя тысячами Брячислав Василькович. Но он особо наступательные действия не вел, слишком уж близко к его границам Смоленск, а сил все же маловато. Скорее выполняя союзнический долг просто обозначил свое присутствие, тем самым еще сильнее сковывая движение и создавая угрозу для Смоленска если вдруг Владимир Рюрикович все же решится выступить против Юрия или Ярослава.

Они кстати не стали задерживаться у Торопца и Вязьмы (зачем тратить время на штурм второстепенных городов, которые сами сдадутся если сразить главный город?), просто блокировали их малой частью сил, скорым маршем двигались к столице смоленского княжества.

Для Владимира Рюриковича, что мог выставить порядка шести тысяч помимо городского ополчения, это был с ног сшибающий удар. Своей дружиной он мог блокировать только одно вторжение Ярослава или Юрия, в лучшем случае разбить и прогнать Полоцко-Витебскую дружину, но это все ни о чем. Пока он будет бодаться с одним противником, остальные сделают свое черное дело, дойдут до Смоленска и возьмут его в осаду. В итоге лишившись базы князю придется уйти из княжества, а это по сути полное поражение.

А потому он не придумал ничего лучше, как остаться в городе в надежде дождаться помощи от киевского князя, коя была ему обещана.

Владимир Рюрикович со смешанными чувствами смотрел на огромную двадцатитысячную армию, что окружила его город плотным кольцом и не понимал чего они ждут. Прошла уже неделя, как Юрий подошел к Смоленску, но не провел еще ни одного приступа.

На первых переговорах великий князь владимирский предложил ему оставить город с миром и уйти, либо же оставшись, признать его своим цезарем принеся клятву верности, но так опозориться он конечно не мог. Помощь опять же должна вот-вот подойти, надо только продержаться.

– Чего же он ждет? Только запасы проедает… – недоумевал его сын Ростислав.

– Не знаю… знаю только, что просто так он ничего не делает… И это меня беспокоит.

– Да что тут можно сделать отец? Он ведь даже осадные башни не строит!

– То-то и оно…

Тем не менее горожане все это время были готовы к осаде, на стенах накапливались камни и бревна, чтобы сбрасывать их на штурмующих. Дымили костры под чанами с булькающей водой, чтобы облить ею все тех же смельчаков, что попытаются взобраться на стену.

Защитники правда не горели особым желанием воевать. Все знали зачем пришел сюда Юрий Всеволодович… Но и своего князя ослушаться тоже не можно.

«Другое дело, что биться до конца с ним они не станут, сложив оружие при первой же возможности», – понял князь Владимир Рюрикович.

Но вот еще через день войско Юрия Всеволодовича зашевелилось.

Князь смоленский даже обрадовался предстоящему штурму, хоть какая-то определенность настала. А сколько он побьет северян! Ведь первый штурм, как правило, не бывает удачным, да и последующие тоже…

Тут еще прилетел голубь от киевского князя извещавшего, что войско собрано и идет на выручку.

«Неужели Юрий ждал именно этого?! – изумился Владимир Рюрикович. – Но если так, то откуда он уверен, что штурм будет удачный и он сам не окажется в западне?! Предательство?»

Князь Смоленский вызвал воеводу боярина Сафона Доргобужского и приказал ему сменить все отряды охраняющие городские ворота, а так же дополнительно усилить их на случай удара изнутри сторонниками Юрия.

Тот понятливо кивнул, сказав:

– Поставлю одних дружинников.

– Именно. Нет у меня доверия городскому ополчению…

И вот он приступ.

– Таран…

К городским воротам поехал здоровенный сарай на десяти колесах, с крутым скатом крыши обшитой сырой кожей. Даже с виду он выглядел довольно основательно, что и показали первые попытки его разломать.

Делать вылазку с целью разрушить это конструкцию было бесполезно ибо за тараном двигались пешцы-стрелки, так что стоит только кому выскочить из ворот, как их всех нашпигуют болтами. Так что образуется завал в воротах. Который быстро не разобрать, чем могут воспользоваться штурмующие.

Итак, даже самые тяжелые булдыганы не могли проломить крышу отскакивая от нее словно от барабана.

Фанера отлично держала удар.

Огонь так же не мог причинить вреда. Горящее масло огненными ручьями стекало с сырой кожи на землю.

Вот «сарай» подъехал к воротам и все стали ожидать мерных и мощных ударов тараном по воротам, но этого не было. Слышалась только какая-то невнятная возня, да слабые удары, словно били обычными плотницкими молотками.

Непонимание и загадочность происходящего всех сильно напрягало.

– Что же он задумал?!

– Они уходят! – крикнул один из наблюдателей.

И правда, ни разу не ударив тараном по воротам, пешцы закрываясь большими щитами, образовав настоящую «черепаху», со всей возможной при таком строе поспешностью отходили прочь.

– Что же он задумал?! – раз за разом озабоченно повторял князь смоленский, переводя взгляд от сарая у ворот к приготовившимся к штурму полкам из пешцев стрелков и новгродских ушкуйников.

– Княже, отойти от ворот надобно, – сказал воевода. – Чую, нечисто тут дело…

– Да, ты прав…

Но стоило только князю с сопровождением сделать всего несколько шагов от ворот, как раздался оглушительный грохот, а земля, точнее стена ушла у них из-под ног. Несколько человек находившихся ближе всего к внутреннему краю не удержались и с криками упали вниз.

Все кто находился поблизости, валялись контуженными, либо смотрели на образовавшийся пролом с диким ужасом на лице. Кто в момент произошедшего находился подальше от ворот со всех ног бежали прочь, крича что-то невразумительное.

Владимир Рюрикович расслышал какой-то глухой гул. Впрочем, он его быстро опознал. Так кричат сотни бегущих в бой людей с целью как подбодрить себя, так и устрашить врагов.

– К бою… – прохрипел он, но сам едва расслышал себя. – К бою!!!

Но было уже поздно. Первые враги ворвались внутрь тут же образуя стену из щитов и забор из копий коим не страшен как обстрел из луков, так и конная атака, тем более, что ни того, ни другого против них не применили, что дало противнику быстро расширить плацдарм и даже начать подъем на стену.

Приказ идти на штурм Смоленска Юрий Всеволодович отдал только после того, как стало ясно, что коалиционная армия против него наконец собрана и двинулась в Смоленск. В ней состояли все южные русские князья, а так же несколько мелких половецких ханов в том числе Юрий Кончакович.

Дожидаясь пока враги соберутся вместе и пойдут на Смоленск, он рисковал, что называется шел по лезвию ножа, но Удатный был прав, ему требовалось выиграть время и разбить своих врагов за один сезон, а не мотаться по Руси годами покоряя одно княжество за другим, да отвлекаясь на возможные мятежи. А что бы мятежей не было, победа должна быть очень громкой для чего победить следовало многократно превосходящего врага.