— Посмотрим, как сложится!

Андрей улыбнулся и посмотрел на Марка — от этого москвича будто положительная энергия исходила. Уютно с ним было, хоть и познакомились они несколько часов как.

— Марк Анатольевич, говорите, куда поедем!

— На материк!

Марк вздохнул.

Софья с Ниной Даниловной переглянулись и с улыбкой шагнули на набережную. Дошли до мостика и остановились — солнце начинало садиться. Вода в канале переливалась, озорно поблёскивая рыжеватым солнечным отражением. И храм сиял…

— Соф, вот вид, который ты мне привезла!

Софья подарила тёте Нине вышитую картину Спаса-на-Крови.

— Да, — Софья радостно вздохнула. Она, казалось, не сможет насладиться доставшимся покоем.

— Знаешь, ни разу с этого ракурса схем для вышивки не встречала. Да и качество — настоящая картина!

Тётя Нина легко коснулась локона, выбившегося из уложенных в низкий пучок волос племянницы.

— А таких не продают! Это я сама сделала.

— Да что ты? — искренне изумилась Нина Даниловна. — Сама? Так дивно нитки подобрала!

— Знаешь, как с этой картиной получилось?

— Рассказывай, — тётя Нина взяла Софью под руку, и они, миновав мост, пошли по набережной.

— Пока у матери с её мужем не родилась дочка, он временами какие-нибудь игры мне покупал, и чаще всего пазлы. И вот вскоре после того, как съездили в Петербург, он принёс мне собор Спаса-на-Крови. И ещё говорил, что такая красота только за границей может быть.

— Ну да, мать тебя ко мне одна привозила, а потом… когда я тебя провожала, он уже в купе был.

— Да, они только в доме отдыха были.

— Ну да.

— Мать сделала мне знак, чтобы я помалкивала.

— Ну, понятно, — улыбнулась Нина Даниловна. — А что, на коробке не было написано, что это за храм?

— Импортный набор, да и без всяких пояснений.

Они остановились перед храмом.

— Я его раз сто, наверное, собирала. И каждый день, проведённый с тобой, вспоминала.

— Надо же, именно мой храм он тебе выбрал. И ведь не видел его…

— Тёть Нин, а в храме музей?

— Да. Но там отведено место для молитв. Я… просто смотрю на него и…

Они неспешно прошли вдоль ограды, храм настолько потрясал своей красотой и величественностью, что Софья даже не взглянула на Михайловский сад, находящийся справа.

Они остановились неподалёку от касс музея. Храм был уже закрыт для посетителей, поэтому не было роящейся толкотни из туристов.

— А дальше куда? — Софья улыбнулась. — Помнишь, ты всегда маршруты для меня придумывала.

— Вдоль сада!

Они повернулись, и… Софья замерла.

— Ох…

Решётка Михайловского сада поразила. Одновременно мощная и лёгкая, благодаря витому плетению. — Уж сколько я фотографий пересмотрела, но когда!..

— В реале, — улыбнулась тётя Нина.

— Да!

Они пошли вдоль решётки. А когда свернули направо, то вся суета оказалась позади.

— Соф, рассказывай, как ты умудрилась сама схемы для вышивки составлять!

— А меня же ведь в изостудию отдали. Таланта особого к рисованию у меня не было, но строить рисунок и класть тон меня научили. А уж с картинки срисовать — это вообще без проблем! А ты ведь мне сколько мулине с собой дала! Вот я подумала — надо попробовать рисовать нитками! Тон — полутон, объём можно изобразить. Потихонечку начала с листочков, цветочков простеньких! Разбивала на квадраты крупный рисунок, нитки подбирала! Вот, все эти годы…

— Умница какая!

— А сейчас компьютерные программы есть. Там можно что угодно в вышивку переложить!

— Но с тем, что ты делаешь, не сравнить компьютерную программу. На полотенцах вышивка — чудо! Сумка у тебя — невообразимая красота! А храм!

— Я его делала, глядя на коробку с пазлами, там на крышке ведь рисунок. Срисовала, разбила на квадраты и…

— Вообще, считается, что вышить любой храм по готовой схеме — это высший пилотаж! А уж такой сложный, как Спас, да ещё и самой всё! Софья, я в восхищении!

Софья улыбнулась и бросила взгляд на Мойку, что бежала вдоль решётки Михайловского сада.

— А теперь? — поинтересовалась племянница, когда дошли до перекрёстка.

— Пойдём вдоль Лебяжьей канавки.

— И… — Софья догадалась: — налево, к Мраморному дворцу!

— Конечно! Помнишь, ты говорила, что это будто твой родной дом?

— Да… Тогда я в таком восхищении от города была, но вот Мраморный дворец восприняла, как часть себя!

Они не пошли по набережной Невы, пересекли Марсово поле и подошли к Мраморному дворцу по Миллионной улице. Удивительно, но калитка оказалась не заперта. И Софья с тётей Ниной проскользнули во двор и устроились на скамейке.

Взгляды их скользнули по прекрасному зданию, они с интересом рассматривали памятник Александру III, стоящий перед дворцом. Как хорошо, что они многое уже успели рассказать друг другу, и теперь могут спокойно наслаждаться окружающим.

— Добрый вечер, дамы!

Услышать это было неожиданно, но не испугало. Неподалёку от них стоял охранник.

— Я вот любуюсь вами, — смущённо проговорил он: — Даже не стал калитку запирать.

— Извините, — улыбнулась Нина Даниловна. — Мы вас задерживаем…

— Совсем не задерживаете, мне спешить некуда, — ответил он. — Приятно видеть, когда мама и дочка — подружки.

Софья с тётей Ниной переглянулись, улыбнувшись.

— А мои всё грызутся, — вздохнул их неожиданный собеседник. — Прямо по каждому пустяку! Не знаю уж, что им сказать!

— А вы скажите, что жизнь — это самое хрупкое, потому что в один миг может разбиться, и ничего с этим не сделаешь, — Нина Даниловна взяла Софью за руку и легонько сжала её пальчики.

— И если ссорятся по пустякам, то всё нормально, — добавила Софья. — Просто надо поговорить, вот и всё.

— Ну да. Они как две хозяйки на одной кухне! — охранник покачал головой. — Спасибо вам за совет! Скажу им так, пусть задумаются.

— И вам спасибо, что дали нам дворцом полюбоваться!

Софья с Ниной Даниловной вышли на Миллионную улицу и направились в сторону Мойки. Свернули в Аптекарский переулок и совсем скоро увидели ресторан. Посмотрели на уютные столики и креслица, выставленные на улице — хорошо здесь, тихо, так и захотелось чего-нибудь вкусненького!

— Ух ты, у нас же пирог с курой дома! — вспомнила Софья.

— Точно, сейчас ночную пирушку устроим!

— Тётя Нина, а ты, случайно, не в отпуске?

— Конечно! У тебя способность — приезжать, когда у меня отпуск!

— Как хорошо-то!!!

Софья даже подпрыгнула от удовольствия.

Солнце клонилось к закату, однако на часах времени было предостаточно. И по улицам бродили совершенно счастливые люди. И Софья с Ниной Даниловной шли, держась за руки, и то и дело переглядывались.

До Мойки было рукой подать, а мостик привёл их на родной канал Грибоедова. А вот и дом!

Когда свернули за угол и вошли во двор…

Мужчина, сидящий на лавочке в крохотном палисаднике, поднялся, как только заметил их. И пошёл навстречу.

— Опаньки…

— А кто это?

— О нём-то я совсем забыла…

О нём-то я совсем забыла!

— О нём-то я совсем забыла!..

— Это отец Софьи? — изумилась Елена Петровна, глядя на свою младшую дочь.

— Да…

— Дочь, ты дура, что ли?! Зачем ты его выставила?!

— Конечно, дура… — пробормотала она и тяжело опустилась на диванчик, стоящий в прихожей.

— Мария! — грозно произнесла Елена Петровна, требуя объяснений.

— Мне… первый раз в жизни стало стыдно. У… него были такие глаза, — она со страхом посмотрела на мать: — Я… я же ему жизнь сломала.

— А зачем сейчас доломала?

— Само вырвалось…

Такой дочь Елена Петровна ещё не видела. И даже принесла ей стакан холодной воды.

— Мам, а зачем она ему?

— Софья? — вздохнула Елена Петровна. — А представляешь, если он совсем один? Да скорее всего, так и есть! Зная своего первого мужа, могу сказать… Короче, если бы у отца Софьи была семья, Данила не стал бы разлад вносить этим завещанием! Получается… — Елена Петровна неожиданно тепло улыбнулась: — Зачем ему Софья? Ему просто повезло, что она у него есть!