Нина Даниловна пошла его проводить, он хотел что-то с ней обсудить.

Софья улыбнулась им вслед — она очень хотела, чтобы они поладили: Владимир Артемьевич с Ниной Даниловной неспешно шли по набережной.

— Нина… я не посмел с Софьей так сразу говорить… Короче, она точно решилась на переезд?

— Да, Володь. Софья же рассказала тебе, что уже и собеседование удачно прошла, и дала согласие.

— Отлично. Я так понял, что достаточно спокойное место работы?

— Думаю, да.

— Это хорошо. Пусть работает в своё удовольствие. А деньгами я ей помогу.

— Ну…

— Я хочу подарить Софье квартиру.

— Да? — Нина Даниловна не смогла сдержать удивления.

— Конечно. И хочу предложить, чтобы она выбрала.

— Да?

— Нин, я же один ребёнок был, и дяди-тёти всё мне оставили. Ты же знаешь, все в работе-науке, им не до детей было.

— А тот, который скульптор?

— Вот, этот вариант я и хочу Софьюшке первым предложить. Мне осталась мастерская.

— О! Это же чудо-башенка…

Они посмотрели в глаза друг друга, и тёплое воспоминание из прошлого подарило улыбку. Когда-то Володя с Ниной были в гостях у дяди. И та башенка в мастерской привела Нину в восторг. Башенка была круглой с двенадцатью окнами — город был как на ладони!

— Нин, Софья там сможет вышивкой заниматься и рисовать!

— Помнишь, мы ещё с тобой диаметр шагами мерили.

— Да, там около восьми метров в диаметре, места много.

— И внизу прилично!

— Как думаешь, Софье понравится?

— Понравится-то понравится…

— А что…

— Ты же слышал, она собралась продавать московскую квартиру в генеральском доме, покупать что-то бабушке, а на остальное — здесь. Софья… понимаешь, никому не хочет создавать неудобств, хочет самостоятельно здесь жить.

— Я понимаю. Но мы попросили её не торопиться. Вот я как раз и… — Владимир остановился. — А может, ну их, с этой московской квартирой, пусть подавятся.

— Володь, они не подавятся, они проглотят.

— Пусть проглотят, — в его глазах замерцал ужас. — Что девочка будет нервы себе трепать. Зачем?

— А трепать и не нужно. Хозяйка квартиры — Софья. Елена Петровна там всего лишь прописана. У Маши есть квартира.

— Ну, не знаю, Нин. Я бы…

— А я теперь другая, Володь. Знаешь, Софья приехала и во мне что-то щёлкнуло, — Нина Даниловна пошла дальше. — Если сейчас уступить, только аппетит Машин подогреть. Она и сюда явится. И о тебе всё разузнает, а ты, оказывается, богатый на квартиры наследник.

Они шли тихими улочками, здесь было мало туристов. Они шли теми улочками, по которым любили гулять когда-то. Вот так, не договариваясь о маршруте, брели по дороге памяти.

— В общем, ты права. Только… смысл продавать московскую квартиру, если здесь — на выбор.

— Надо с Софьей поговорить.

— Пусть Елена Петровна живёт. Пожилой человек, пусть в привычном месте… — Владимир Артемьевич вздохнул. — Я не хочу, чтобы Софьюшке в спину чертыхались, понимаешь?

Нина Даниловна кивнула.

Когда вышли на Дворцовую набережную, переходить проезжую часть не стали.

— Нин… Я даже не могу объяснить, что чувствую. И… ощущение не проходящего озноба.

— Счастливое волнение, — улыбнулась Нина Даниловна. — Володь, я очень рада, что всё так удачно складывается.

— Послушай, получается, что молодого человека у Софьи нет? Раз она так спокойно город меняет.

Нина Даниловна вздохнула:

— А вот тут может возникнуть проблема. Только Софья об этом пока не задумывается. Так получилось, что счастье на неё большими волнами нахлёстывает. Ей даже задуматься некогда — а что будет дальше?

— То есть…

— Видел букет ирисов у Софьи в комнате?

— То есть…

— В «Сапсане» они познакомились. У меня чувство, что произошло всё, чтобы они встретились.

— Нин, да брось! — Владимир Артемьевич не слишком верил во все эти неслучайности.

— Понимаешь, к нам Софья и так бы приехала. Она уже решение приняла, вон, подарки мне готовила, на поездку настраивалась. И вдруг, будто колесо крутанули: молодой человек её… в общем, с работы она уволилась, Маша вспомнила о моей квартире в центре Петербурга, приехала к матери обо мне выяснить. А Софья дома была, всё слышала. Узнала, что письма мои ей не отдавали…

— И в это время оглашают завещание Данилы Андреевича!

И вот тут-то выражение глаз Владимира Артемьевича меняется.

— Именно, Володь.

— И Софья встречает…

— Марка. Его зовут Марк. Он адвокат, приехал кого-то защищать, — Нина Даниловна сделала упреждающий жест. — Нет, это не знакомство, чтобы только с пользой провести время.

— Ну да, билет… Софья купила ночью единственный билет… Нина… — Владимир Артемьевич в изумлении посмотрел на неё. — Значит, всё не случайно.

— Всё не случайно.

Всё не случайно

— Прелесть моя, — улыбнулся Марк и поспешно провёл по экрану телефона. — Привет, солнышко!

— Привет!

Софья с Марком не виделись два дня. В день визита Владимира Артемьевича они встретились в половине десятого вечера и всего часок погуляли по набережным канала.

На следующий день Софья поехала с тётей Ниной на дачу. Помогла привести дом в порядок, с удовольствием вспоминая те дни из детства, которые были проведены здесь, в заливе.

И ещё они много говорили о Владимире Артемьевиче. И Софье было так спокойно! Ведь тётя Нина тепло о нём рассказывала. Вспоминала, как познакомились, встречались, по каким улицам любили гулять. Какие фильмы и спектакли вместе посмотрели.

— Соф, а вы когда с Марком свидание наметили?

— Я обещала позвонить, — она пожала плечами. — Как буду свободна.

— Девочка моя, только ты около меня не сиди как на привязи. Мы с тобой теперь вместе, это чудесно, но… Живи! Ты теперь свободна и счастлива. Не теряй ни минуты.

Софья обняла тётю Нину, прижалась к ней — как бы она хотела, чтобы тётя Нина была её мамой! Родилась бы она у неё! Эх!..

— Я тогда ему позвоню, может, завтра сможем встретиться?

— Конечно! Вызовем такси, вернёшься домой, — Нина Даниловна улыбалась счастью, вспыхнувшему в глазах племянницы.

…Марк так рад был!

Он уж даже загрустил: дача, она же может затянуть, как болото. Но оказалось, дача тёти Софьи находилась в отличной местности! Ура!

И он принялся организовывать романтический вечер. Идея возникла у него вчера. Проведя вечер без Софьи, не только истосковался, его настолько соблазнительные мысли одолели, что… думал, не уснёт. Поэтому… улыбаясь, потёр свою ухоженную щетину.

Нашёл подходящее для ужина место.

Заказал букет. Белый — из роз и лилий, с зелёным фоном из рускуса.

Дождался назначенного часа.

…Софья мысленно снова и снова благодарила тётю Нину. Ведь в тот их поход за платьем для свидания, они прилично пополнили Софьин гардероб. И сегодня она решила надеть брюки благородного, густого, шикарного фиолетового цвета. К брюкам — лёгкий жакет в мелкую контрастную клетку, создающую эффект сиреневого оттенка.

Сегодня Софья не стала сдерживать себя — ускорила шаг, когда увидела, что Марк уже ждёт на Итальянском мостике. Но и он заметил её, поспешил встретиться.

Марк поймал изумлённый взгляд Софьи и улыбнулся.

Предложил руку, накрыл её пальчики своей ладонью, и они неторопливо пошли по набережной.

Она поглядывала на Марка, но не решалась спросить о причине случившейся с ней перемены. Хоть и очень хотелось. Марк же шёл как ни в чём не бывало.

Дошли до Мало-Конюшенного моста, и Марк встрепенулся.

— Нам надо было по другой стороне моста идти, — и тут же вспомнил о своём пристрастии к чётным числам. — Теперь придётся как-то через эту автобусно-людскую толчею пробираться.

— А нам что нужно?

— Аптекарский переулок.

— Вот, по пешеходному переходу и… спокойно пройдём, там можно пройти, свободно. Самое начало канала.