- Чудно, но не страшно. Я ожидал чудовищ, а вы просто другие.

- Это ведь игрушка? - показал он пальцем на миниатюрную копию Анны.

Я кивнул.

- Кто она для тебя? - спросил Бурбурка.

Я опустил голову, заткнувшись, губы хотели сказать одно, а мысли желали другого.

- Моя бывшая жена. Она мертва, - наконец родились слова.

Лорд едва заметно кивнул, а потом поднял на меня глаза.

- Как у вас маленькие люди зовут своих человек-ма?

- Мама.

Лорд улыбнулся, а потом встал и хлопнул меня по плечу.

- У нас тоже. Есть у нас общее, значит, можно будет договориться. Главное, это общее найти. Пойдёмте, будем принуждать моих врагов к миру.

--- Егор Соснов --- Тик ---

По узким прямоугольным стеклам и броне внедорожника скрежетали ветки, двигатель урчал на малых оборотах, толкая тяжелую машину по дроге, заставляя покачиваться на выступающих из песка камнях, корнях деревьев и ямках. Тигр периодически нырял по середину колеса в ручьи и неглубокие быстрые реки, журчащие на многочисленных валунах. Сзади шла боевая машина пехоты, ведомая Луникой, и Урал Ангелины.

Я смотрел в окно и размышлял. А мысли таковы, что всё это было безумием. С горсткой едва обученных воинов идти на переговоры к вражескому замку. Конечно, моя группа запросто могла захватить любое местное укрепление, но это лишь сковывало наши действия и заставляло отодвигать планы на возвращение всё дальше и дальше. Каждое наше вмешательство всё больше втянет нас в местную бесконечную войну родов, грызню лордов и скудный быт. Но и по-другому поступить я не мог, ибо не имел право рисковать жизнями своих друзей, без какого либо сопровождения и разведки пробираться к точке выхода. Не мог я оставить пленных крестьян на растерзание такому чудовищу, как безумный Великий Дом. Если до той порки непослушной дочери феодала я еще мог усмехнуться и назвать слова Бурбурки о проводниках уловкой, то после увиденного сомнений не осталось. Великий дом есть нечто страшное, что-то совсем чуждое и лежащее вне моего понимания. Но даже с земными богами и демонами можно договориться, а значит можно попробовать пообщаться и с этим. Я попросил Бельчонка сканировать всё, что только можно, запоминать мир вокруг, но она говорила только о неком размытом пятне грандиозной силы, да стонала во сне, ощущая боль тех, кого убивает великий дом. Единственное, что отметила девушка, так это то, что боль ощущается всё сильнее при движении правокруг, при приближении к Священному городу.

Машину, ехавшую по узкой лесной дороге, в очередной раз тряхнуло на камнях, и взглянул на ухмыляющегося беса.

- Тебя веселит эта поездка?

- Я соскучился по такому, - ответил Мефистофель, - замки, лорды, рыцари, крепостные крестьяне. Вам может показаться забавным, но я сейчас счастлив.

Он достал плоскую фляжку, на которой чувствовались 'семивёдерные' чары, и начал разливать в небольшие, висящие в воздухе стаканчики коньяк. Стаканчики были из нержавеющей стали и блестели изящной гравировкой, изображающей классические мотивы ада и грешников. Один наперсток он протянул мне.

- Не желаете ли? Напиток с земли, специально спрятал в вещах своего подопечного. У меня еще бочонок припрятан, настоящий, дубовый.

- Чего ты добиваешься?

- Мне просто хорошо. Я угощаю.

- Ты не ответил.

- У меня на всё свои планы. И самый главный план - это объединить земли по тракту от точки входа до точки выхода. Мы чудеснейшим образом наткнулись на неглупого лорда Бурбурку, а раз так, то я вписываю его в свои замыслы и поставлю его во главу сил объединения. Для этого нужно показать силу. Мы придавим этих Кропасей, заставим работать на себя.

- Мы, это кто?

- Я, лорд Бурбурка с наследником, ваш отряд. Вместе мы сможем очень много.

- Я не хочу власти над этим миром. Я увидел, всё что хотел, и хочу домой, получить обещанное. А прямо сейчас я хочу лишь не допустить бойни, которую ты можешь устроить.

Бес ухмыльнулся и снова протянул стаканчик-напёрсток.

- Вот потому тебя и направили сюда, вот потому тебя и называют Посрединником. Тогда выпей просто так, - произнес Мефистофель, сняв стаканчик с невидимой подставки и потянув его мне тонкими пальцами. - Мы вмешались в политическое устройство этого мира, стали вестниками экспансии чуждой для них культуры. И даже если мы уйдем, это ничего не поменяет. За нами должны пойти другие, и ведь пойдут. Пойдут прогрессоры, геологи, ксенобиологи, а следом грянут политики, армия и экономика перенаселённого человеческого мира. И даже если все мы останемся здесь навечно, или сообщим, что ничего не нашли, это ничего не поменяет, путь проложен. Это неизбежно. Сейчас главное направить зыбкую тропу в нужную сторону, чтоб всё это было не так больно для всех.

Я осторожно принял наперсток и быстро проглотил ароматную жидкость, оставившую легкое жжение под языком и приятное послевкусие на нёбе.

- Благими намерениями вымощена дорога в ад? - процитировал я старую поговорку.

Бес широко улыбнулся и предложил напиток Александре, придерживая стопку так, чтоб она не расплескалась на кочках. Девушка замерла, проверяя своими экстрасенсорными способностями содержимое сосуда, а потом взяла. Мефистофель тем временем перевел взгляд на меня.

- Я, кажется, понял, в чем загадка Фотиди, но не буду спешить с выводами. И если я прав, то тем более не буду озвучивать. Мучайся теперь до старости.

Я замолчал и снова уставился в окно, где от нашего движения в разные стороны разлетались крылати, как перевела название местных птеродактилей адская спица, и четвероногая живность.

В какой-то момент мы выскочили к морю. Как сказал Бурбурка до этого, из срединного океана вглубь материка вдавалась на несколько десятков километров длинный относительно тонкий залив. И если прикинуть, то полоска между морем и льдами в этой местности всего полсотни верст, давая простор для произрастающих лесов, возделываемых полей и пастбищ. Пахло слегка морской солью, куда меньше, чем на том же Черном море.

Я несколько раз был на Байкале, и сейчас это море очень походило на виденный мной на Земле пейзаж, в котором серая вода смешивалась на горизонте с облаками и небом, а на кромке между морем и сушей совершенно прозрачные волны с шумом обрушивались на гальку.

Только к этому пейзажу дополнились стеклянного вида монстры, все время суетившиеся в этой полосе. Их было не меньше двух десятков, огромных как автобус, с множеством тонких суставчатых ног и подвижных щупалец. Существа неспешно вытаскивали из воды камни и мусор, бросая их неподалеку от берега, словно усердные уборщики. Один из монстров вышел из моря, таща огромный, как цистерна топливозаправщика, пузырь, наполненный чем-то желтоватым. Монстр деловито побрел вдаль от берега, утаскивая свою странную ношу.

Пейзаж моря оборвался так же внезапно, как и открылся, исчезнув среди деревьев.

Машина в очередной раз нырнула в воду, потихоньку скребясь шинами о крупную гальку. Быстрые волны плескались о днище Тигра. Речка была шириной около пяти метров и петляла по густому чужому лесу.

Когда внедорожник задрал нос, вылезая из русла, Александра придвинулась ко мне и прошептала: 'Замок'.

Крепость, в самом деле, появилась буквально через пару сотен метров. Лес резко оборвался, выкорчёванный на большом пространстве.

Замок почти ничем не отличался от такового у Бурбурки. Можт быть, чуть выше, чуть шире, но все точно такое же. И деревушка у самых стен, и ров, и поле в стороне, засеянное хвабуком, внешне похожим на кукурузу и на сладкую гречку на вкус, а еще пасущиеся козели.

Заметили нас сразу, начав суету. Стражники заперли ворота, никого не пуская внутрь. Крестьяне побросали свои повседневные занятия, начав разбегаться как мыши в разные стороны. Точно такие же нарони как и Бурбурки пытались спасти детей и свои нехитрые пожитки, унося в лес. Не знаю, почему они не пытались спрятаться в замке. Хотя бегство в лес давало больше шансов выжить при долговременной осаде, хотя бы из соображений запасов продовольствия. При взятии крепости измором атакующие почти не щадят тех, кто укрылся за стенами, да и голодная смерть - паршивая штука.