Я подтянула успеваемость в школе, завела нескольких друзей, много смеялась.

Хотя простить не могла. Предательство ранит глубоко. Именно оно привело меня в город в июне.

Я просто не ожидала, что Мэдок будет по-прежнему оказывать на меня такое влияние.

Он хотел меня. Я это знала. Но почему? Что я сделала, чтобы заслужить его?

Мэдок был верен мне в шестнадцать. В этом я была абсолютно уверена. Я больше не могла винить его за то, что он искал развлечений, думая, будто я уехала по собственной воле.

Мне нужно рассказать ему о стольких вещах. Он имел право знать. А потом появилось чувство, что я рассказала слишком много.

Мэдоку лучше без меня. Наши отношения начались неправильно. Нам некуда было расти. Он не знал меня, не знал, чем я интересовалась. Мы ничего не обсуждали.

?Получив свою долю секса, Мэдок уходил. Не говоря уже о ребенке. Если бы он узнал о беременности, то сбежал бы. Без сомнений. Мэдок не был готов к подобной ответственности. И я гадала о том, будет ли он когда-либо готов.

Включив "Far from Home" группы Five Finger Death Punch, проглотила чувство вины. Я держала путь в Шелбурн-Фоллз по требованию матери. Она прислала утром смс, сообщив, что в доме остались мои вещи. Если не вернусь за тем, что оставила там летом, все полетит в мусор.

Покачав головой, потерла свои уставшие глаза.

***

Черные железные ворота распахнулись со скрежетом, когда я ввела код, после чего медленно направила G8 Тэйт вперед.

Сегодня суббота, позднее утро. По октябрьскому небу были рассыпаны редкие облака. На улице стояла прохладная погода, но я не взяла с собой куртку, выбрав лишь футболку в черно-серую полоску с длинными рукавами и джинсы. Мои волосы были до сих пор распущены после вчерашнего, я их только немного вспушила, после того как приняла душ утром. По какой-то причине мне хотелось, чтобы запах Мэдока остался на моих волосах, вместе с тонкими травинками, которые до сих пор находила в длинных прядях, обрамлявших щеки.

Припарковавшись у дома Карутерсов позади маминого BMW, взяла свои очки с пассажирского сиденья. Они предназначались для чтения, но я уже несколько лет носила их практически постоянно. Так я чувствовала себя в большей безопасности.

Войдя внутрь, пересекла фойе, направившись в сторону холла, ведущего к лестнице. Я была уверена, что найду Эдди на кухне.

Из-за тишины дом казался совершенно другим. Практически опустошенным, словно не был наполнен воспоминаниями, историями, семьей. Холод мраморного пола проник через подошву моих кроссовок, поднялся по голеням. И высокие потолки больше не сохраняли тепло волшебным образом.   

Выглянув в патио через стеклянные двери, увидела Эдди, подметавшую площадку вокруг бассейна, который уже был накрыт в преддверии зимы. Однако посмотрев в сторону, заметила, что джакузи также была накрыта защитным чехлом. Когда я тут жила, ее продолжали использовать в течение холодных месяцев, наряду с садовой мебелью и зоной для барбекю. Папа Мэдока любил еду, приготовленную на гриле, они даже посреди января могли жарить стейки на улице.

Сейчас же дворик опустел. Пожухшие листья летали туда-сюда. Похоже, Эдди не добилась особого прогресса в уборке. Да она, судя по всему, даже не пыталась.

В этих стенах не обходилось без проблем, но счастью и смеху тут тоже было место. Теперь же все казалось безжизненным.

Я открыла раздвижные двери и прошла в патио по каменным плитам.

– Эдди?

Она не посмотрела на меня, а ее низкий, тихий голос прозвучал не так приветливо, как при нашей последней встрече:

– Фэллон.

Сняв очки, сунула их в задний карман.

– Эдди, мне очень жаль.

Эдди поджала губы.

– Разве?

Мне не пришлось пояснять ей, за что я извинилась. В этом доме ничего не ускользало от ее внимания. Я знала, что ей известно о моей вине в этой кутерьме с разводом. Что Мэдока отослали в колледж тоже по моей вине.

– Да, жаль, – уверила ее. – Я не хотела, чтобы так получилось.

И это правда. Мне хотелось самой бросить Мэдока на сей раз, уязвить Джейсона и мою мать, однако я не предполагала, что она станет столь усердно противиться разводу или что Мэдок попадет под перекрестный огонь.

По правде говоря, об Эдди я вообще не подумала.

Она выдохнула через нос и продолжила подметать с хмурым лицом.

– Эта стерва думает, что заберет дом, – буркнула Эдди. – Она заберет дом, продаст весь интерьер и оставит его стоять мертвым грузом.

Я подступила ближе.

– Не заберет.

– Да все равно не важно, наверно, – перебила она с горечью в голосе. – Джейсон предпочитает проводить время в городе или у Кэтрин, Мэдок тут тоже уже несколько месяцев не появлялся.

Я отвела взгляд. Мое лицо вспыхнуло от стыда.

Это моих рук дело.

В глазах начало щипать, поэтому я зажмурилась и сглотнула. Я все исправлю. Должна исправить. Мне не следовало возвращаться. У Мэдока все было хорошо. Они все были в порядке, пока не появилась я.

В этом доме когда-то кипела жизнь, гремели вечеринки, звучал смех. Сейчас он был пуст. Семья Эдди, которую она любила, о которой заботилась, практически распалась. Все отдалились друг от друга. Последние три месяца Эдди провела тут едва ли не в полном одиночестве. Из-за меня.

Я отступила, зная, что она не захочет слышать очередное извинение. Развернувшись, направилась к дверям.

 – У тебя вещи остались в комнате, – сообщила Эдди, и я обернулась. – И в подвале несколько коробок.

Что? Я ничего не оставляла в подвале.

– Коробок? – переспросила растерянно.

– Коробок, – повторила она, не глядя на меня.

***

Коробки?

Я вернулась в кухню, но вместо того, чтобы пойти наверх и собрать вещи, которые не забрала с собой несколько месяцев назад, направилась прямиком к двери, ведущей в подвал.       

Странно, что там могло находиться что-то, принадлежавшее мне. Мать выбросила все содержимое моей комнаты, к тому же я изначально мало барахла привезла, когда мы переехали сюда жить.

Я спустилась по ярко освещенной лестнице. Мои шаги были практически неслышны на ковровом покрытии.

Так же, как и сам дом, подвал был огромен. Там насчитывалось четыре комнаты. В одной обустроили дополнительную спальню, во второй располагался алкогольный арсенал мистера Карутерса, в третьей хранили праздничные украшения. Последняя представляла собой обширную открытую зону с игровым центром для видеоигр, столом для бильярда, настольным футболом, гигантской плазменной панелью и другими развлекательными гаджетами, которыми подросток вроде Мэдока мог бы насладиться в компании друзей. Еще тут стоял холодильник, заполненный различными закусками и напитками, и диваны для отдыха.

Но я с удовольствием проводила время в подвале только после того, как мистер Карутерс решил установить здесь оборудование для моего хобби.

Мою полурампу.

Он думал, что таким образом поможет нам с Мэдоком наладить контакт. Раз я ни с кем не дружила, то, находясь тут, была вынуждена пересекаться с друзьями Мэдока. Чтобы каждому из нас было с чем поиграть.

Это не сработало.

Я просто держалась подальше, когда Мэдок принимал гостей, а свои навыки оттачивала в другое время. Дело было не столько в нем, сколько в его друзьях. Джаред мне казался угрюмым, остальные – тупыми.

Осмотревшись по сторонам, заметила идеальную чистоту, царившую в помещении. Бежевый ковер, похоже, новый; дерево пахло полиролью для мебели. Свет струился из дверей, ведущих к нижнему уровню бокового патио. На желто-коричневых стенах по-прежнему висела бесчисленная атрибутика университета Нотр-Дам: флаги, знамена, фотографии в рамках, сувениры.

Целая стена была отведена под семейные фотографии, по большей части запечатлевшие взросление Мэдока. Десяти- или одиннадцатилетний Мэдок открывает рождественские подарки. Мэдок, демонстрирующий руками какой-то дурацкий гангста-жест, и Джаред под капотом GTO.