– Ну и? – Мне не хватило здравого смысла заткнуться.  

Бросив шланг, он заорал:

– Ну и чего вы деретесь?

Я с трудом сглотнул. Во рту пересохло.

Да, про эту часть я как-то забыл. Я уже считал Джареда и Джекса братьями, но будет довольно круто, если наши семьи породнятся официально.          

Лишь бы только их брак не распался. Что, с учетом предыдущего опыта моего отца, вполне возможно.

Но, с другой стороны, его браки, скорее всего, не удавались из-за романа с мамой Джареда. Теперь, когда им выдастся шанс быть вместе беспрепятственно, это может продлиться вечно.  

– Не знаю, – буркнул я.  

Поднявшись, не смог посмотреть в глаза ни одному из них, однако чувствовал, что все смотрели на меня. Почему я атаковал своего лучшего друга? Черт, я назвал его мать шлюхой.

Вспомнились все выходки Джареда, когда Тэйт уехала во Францию. Он скучал по ней. Джаред любил ее, хотя сам этого не осознавал тогда. Без нее он увядал. Дрался. Пил. Трахался.

И ничто не помогало ему почувствовать себя лучше.

Так почему же я гробил свою жизнь из-за девки, которую даже не любил? Которая вообще не заслуживала моего внимания?

Я понимал, почему Джаред утратил контроль над собой из-за Тэйт. Она – хорошая девчонка. Она за него боролась. Когда это не сработало, Тэйт стала бороться против него. Ни при каких обстоятельствах она не переставала доказывать, что он ей небезразличен. 

Только Фэллон не Тэйт. Она даже близко не стояла.

Все это глупо. У меня не было причин съехать с катушек просто потому, что Фэллон вернулась в город и снова переспала со мной.

Протянув руку Джареду, испытал огромное облегчение, когда он ее принял. Я помог ему подняться, надеясь, что он сочтет это за извинение. Нам с Джаредом не нужна вся эта девчачья дребедень. Он знал, что я налажал. И знал, что я тоже это понял.

– О, смотри-ка. – Я ухмыльнулся. – Опять свою машину ремонтируешь? Вот вам и Форд.

Двинувшись к своему GTO, услышал, как Тэйт прыснула со смеху у меня за спиной.

Фэллон

Дом моего отца оказался пуст, когда я приехала две недели назад. Именно это мне и было нужно. В то время как некоторые люди нуждались в шумном окружении, чтобы отвлечься, я жаждала тишины, пустынных проселочных дорог. Кирпичный особняк площадью 700 квадратных метров стоял в конце частной тупиковой улицы и являлся очередным примером того, как сраные толстосумы тратили деньги на то, чем редко пользовались.   

Ладно, мой папа не был сраным толстосумом. Ну, в своем роде. Но я все равно его любила.

Это поместье обошлось ему в три миллиона долларов. Когда я спросила, зачем он купил огромный дом, а не квартиру в городе, папа преподал мне урок географии, объяснив, почему Америка так удачно расположена относительно остального мира.

– До изобретения ядерного оружия и ракет, способных летать на дальние расстояния, – сказал он, – другим нациям было сложно напасть на эту страну. Мы стратегически расположены между двумя океанами, имеем дружественных союзников с севера и юга. Чего греха таить, – папа понизил голос до шепота, – даже если бы они не были союзниками, Канада с Мексикой в любом случае нам не страшны. В других местах тебя со всех сторон окружают возможные враги. Европа – ночной кошмар для военного стратега. Противники могут вторгнуться в любой момент или будут угрожать твоим буферным государствам. Чтобы атаковать Америку, нужно переплыть океан или пролететь огромную дистанцию. Поэтому японцы напали на Перл-Харбор. Им бы топлива не хватило, чтобы добраться до материка. Так что… – Он поставил передо мной коктейль Ширли Темпл, который сам сделал. – Я плачу, чтобы окружить себя и свою семью просторными буферными землями и заметить своих врагов до того, как они окажутся у моей двери.

На тот момент я уже знала, чем отец зарабатывал на жизнь. Хоть и понимала, что это неправильно, я никогда не испытывала к нему ненависти. Я ненавидела то, что он оставлял меня с матерью, то, что порой редко с ним виделась, но папа доверял мне и всегда разговаривал со мной, как со взрослой. Он не стеснялся умных слов, не держал меня за руку, переходя через улицу. Папа учил меня всему на свете и ждал лучшего с моей стороны.

На мой взгляд, если кто-то редко делал комплименты и придерживался высокого мнения о людях, такие комплименты и мнения обладали большей весомостью. Отец был единственным человеком на планете, чье уважение и внимание я желала сохранить.

– Ну, ты добилась того, чего хотела? – Он вошел в кухню, где я сидела за островком с гранитной столешницей, работая на ноутбуке.

Ни тебе "привет" или "как дела", но я к этому привыкла. Мы не виделись целый месяц, а папа только вернулся в город.

– Да, добилась, – ответила, не отрывая взгляда от монитора, пока он направился к холодильнику.

– Что насчет твоей матери? – Папа достал из морозильника лед, бросил в бокал и пошел к бочонку с пивом "Гиннес".

– По-прежнему пропадает без вести. Но она скоро объявится, чтобы опротестовать развод, я уверена.

Не знаю, почему он об этом спрашивал. Я отправила ему письмо на электронную почту, сообщив, что все шло по расписанию. Папа не особо одобрял мой план отомстить тем, кто меня предал, однако он позволил мне сделать собственный выбор и приложил все возможные усилия, помогая с затеей.

– Ты попадешь под перекрестный огонь, – подметил он.

Я поерзала пальцами по клавиатуре, забыв, о чем писала.

– Разумеется.

– Мэдок? – продолжил допытываться отец.

Меня начали раздражать его бесконечные вопросы. Однако я поняла, что он хотел узнать.

– Я передумала, – пояснила. – В конечном счете, мне не хотелось, чтобы это его задело.

 – Хорошо. – Папин ответ меня удивил. Я подняла глаза, встретившись с ним взглядом. – Думаю, Мэдок тоже был всего лишь ребенком, – попытался объяснить он. 

Я вернулась в Шелбурн-Фоллз с намерением опубликовать собранный компромат в медиа после того, как докажу, что забыла Мэдока, что он больше не владел моим сердцем и разумом. Только все пошло против плана. Вместо того, чтобы опозорить Мэдока, его отца и мою мать, я выбрала путь наименьшего сопротивления.

Я не хотела причинить ему боль, потому что он этого не заслужил. Мне было больно, когда в шестнадцать лет я украла отцовскую машину и вернулась домой, где застала Мэдока с другой. Пусть мы вели себя по-взрослому тогда, но все же были еще детьми. Я не могла ненавидеть Мэдока за совершенные им ошибки, так же как не могла винить нашего нерожденного ребенка за то, что он был зачат.

Мэдок никогда не любил меня, однако я точно знала, что он не намеревался меня ранить.

Поэтому я изменила план. Я все равно получила то, чего хотела, только сделала это тихо, не унизив его и мистера Карутерса.      

Опустив руки на колени, стала отрывать заусенцы. Нервная привычка. Я знала, что папе это не нравилось. Они с Джейсоном Карутерсом были во многом похожи.

– Тед должен выйти досрочно, – произнесла более легким тоном.

– Фэллон. – Он недовольно покачал головой. – Я ведь сказал тебе не вмешиваться сюда.

– Тед – твой дядя. Значит, он – моя семья.  

– Это не…

– Когда ты нужен тому, кого любишь, – перебила его, – другого выбора не остается.

Я улыбнулась, повторив слова Тэйт. Как бы мне хотелось узнать ее получше.

Переведя взгляд обратно на ноутбук, снова начала печатать, сигнализируя, что разговор окончен. Папа оставался на месте еще несколько секунд, периодически делал глотки пива и наблюдал за мной. Я не позволила себе посмотреть на него или показать, как дрожали мои пальцы. О некоторых вещах я никогда не расскажу отцу, не смотря на мою любовь к нему.  

Он не узнает, что я похудела на два килограмма за последние две недели, что мне снились сны, после которых я не хотела просыпаться.

Сжав зубы, моргнула, избавляясь от жгучего ощущения в глазах. Я печатала какую-то ерунду, лишь бы сделать вид, будто со мной все в порядке.