Он обошел помещение, отключая мониторы и не глядя на нас.

– Не задавай вопросов, Фэллон, и мне не придется тебе лгать, – сказал Джекс, словно прочитав ее мысли.

Она посмотрела на меня округлившимися глазами, после чего прошептала, растягивая звуки:

– Хорошо.

– Эй, дружище. Окажи мне услугу, – попросил я, подойдя к одному из столов, где заметил ручку и лист бумаги. – Можешь поискать информацию об одном человеке? Патриция Карутерс. – Я написал другие ее фамилии, вкупе с номером телефона. – Ее также можно найти под именами Патриция Пирс и Патриция Фэллон. Поищи приводы в полицию, выписки по кредитным картам, подозрительные знакомства, социальный календарь…

Я вручил ему лист.

– Патриция Карутерс. Это же твоя мачеха, верно? – поинтересовался Джекс, переводя взгляд с меня на Фэллон.

– Это моя мама. – Фэллон сделала шаг вперед и оглянулась на меня, прежде чем продолжила: – Джекс, извини, что втягиваем тебя, но она переходит все границы из-за развода. Нам интересно, сможешь ли ты, – она виновато пожала плечами, – нарыть что-нибудь на нее. Чтобы она отстала, понимаешь?

Его задумчивый взгляд продолжал перемещаться между Фэллон и мной, но в конечном итоге он кивнул.

– Дайте мне несколько часов.

***

Забрав Лукаса, перекусили в закусочной "У Шевель", а затем направились в скейтерский парк. Я рассказал ему, куда мы собираемся, когда водил в туалет (где остался караулить дверь, чтобы какой-нибудь извращенец не напугал его). Лукас никогда не катался на скейте. Еще я сказал, чтобы он держал свой рот на замке. Мне хотелось удивить Фэллон. Если честно, я не знал, как она отреагирует, поэтому решил устроить ей ловушку.

Проще попросить прощения, чем разрешения, не так ли? Таков мой девиз.

Пока мы ехали, телефон без остановки вибрировал у меня в кармане, но я на ощупь нашел кнопку и отключил его.

Фэллон посмотрела на мои джинсы, прищурившись.

Я схватил ее за руку.

– Перестань на меня пялиться.

Она закатила глаза.

Мама и отец звонили и слали смс в течение последнего часа. И я знал, почему. Хотя Фэллон беспокоить не хотел.

Они были в курсе, что мы вместе, а я был в курсе, откуда им стало известно.

Однако я не винил Эдди. Она бы не рассказала добровольно. Один из них, должно быть, говорил с ней и спросил о моем местонахождении. Эдди не могла соврать, да и не должна была. 

Мама сейчас находилась в Новом Орлеане. Я не беспокоился, что она вдруг объявится вечером.

Папа, с другой стороны, вполне мог нас удивить.

Но на данном этапе меня уже ничто не остановит. Я не оступлюсь от Фэллон.

Она поглаживала костяшки моих пальцев. Глянув в зеркало заднего вида, заметил, как Лукас качал головой, слушая айпод. Пацан так вымахал. Его волосы стали длиннее, завивались над ушами, и он подрос сантиметров на десять за четыре месяца.

Фэллон крепче сжала мою руку. Я посмотрел на нее краем глаза. Она увидела, что мы свернули к парку Ирокез Мендоза. 

Ее хмурое лицо окаменело, когда колесики закрутились у нее в голове.

Сдерживая улыбку, высвободил свою кисть из ее хватки и положил ладонь ей между ног, чтобы отвлечь.

– О чем задумалась?

Фэллон обхватила мое запястье обеими руками.

– Прекрати! – произнесла она громким шепотом, бросая быстрые нервные взгляды через плечо на Лукаса.

Он до сих пор покачивал головой, смотря в окно.

Я начал поглаживать и массировать ее. По крайней мере, Фэллон на мгновение забыла о злости на меня из-за скейтерского парка.

Не сводя глаз с дороги, надавил сильнее, потом провел ладонью по внутренней поверхности ее бедра.

Обернувшись к ней, проговорил одними губами:

– Я возьму тебя так жестко сегодня вечером. Вот увидишь.

Поджав губы, Фэллон оттолкнула мою руку.

Улыбнувшись, посмотрел вперед через лобовое стекло и резко затормозил.

– Отлично! Мы на месте! – выкрикнул, дернув ручник и заглушив мотор.

Вслед за мной Лукас сразу же выпрыгнул из машины. Мы подошли к багажнику, чтобы достать наши скейтборды. Утром я незаметно пробрался в подвал, где они были спрятаны между полурампой и стеной.

Также я обнаружил пустые коробки, ранее стоявшие под роялем, и разбросанные по полу вещи Фэллон. Она не стала об этом говорить, а я не торопился объяснять свои действия, поэтому мы избегали обсуждать то, как все ее пожитки бережно хранились в укромном месте последние два года.

– Фэллон! – крикнул я. – Кончай балду гонять, иди сюда!

Дверца распахнулась.

– Мэдок! – рявкнула она. – Он ребенок! Следи за выражениями.

Я глянул на Лукаса, саркастично вздернув бровь.

Покачав головой, он пробормотал:

– Девчонки.

Одной рукой открыл багажник и обратился к Фэллон, выглянув из-за него:

– Давай. Выбирай свой яд.

Фэллон

Выбирать свой яд?

Я лучше позволю Лукасу стрелять мне в лицо резинками.

Захлопнув дверь, засунула руки в карманы и напряглась от прохладного порыва ветра.

– Поэтому ты настоял, чтобы я надела более свободные вещи? – спросила с порицанием.

Когда я собралась надеть джинсы утром, Мэдок сказал мне выбрать что-нибудь посвободнее и не возникать.

Такой чаровник.

Поэтому я остановилась на черных спортивных брюках и серой футболке Obey, а волосы собрала в хвост, приготовившись к запланированному им таинственному приключению.

Каждая мышца в теле одеревенела. Когда-то я была искусным скейтером, но давно не практиковалась. Мое тело оставалось в форме, в отличие от уверенности, а в скейтбординге уверенность и сообразительность являлись залогом успеха.

Я попыталась проигнорировать Мэдока, давая ему понять, что не заинтересована в этом, однако мой взгляд против воли скользнул к багажнику.

Рот беззвучно открылся. Достав руки из карманов, ухватилась за машину и уставилась на свои доски.  

Мои доски!

– Не реви только, – поддразнил он. – Думаешь, я бы спас твои Лего, но не скейтборды?

Ничего не могла с собой поделать. Слезы обожгли глаза, пока я смотрела на пять досок, с каждой из которых были связаны особые воспоминания. Моя первая, со сколотыми краями по всему периметру. На ней наверняка даже пятна крови есть. Вторая и третья доски, которые я украсила изготовленными по индивидуальному заказу колесами. На них я училась делать первые прыжки, кикфлипы, вытяжку. Четвертая доска. Ее я любила использовать в боуле. И пятая. Совершенно новая. Ни разу не использованная.

Мои легкие опустели, но я не чувствовала боли.

Посмотрев на Мэдока, с трудом сглотнула, улыбаясь.

– Я тебя люблю, – сказала дрожащим голосом.

Он соблазнительно подмигнул, словно говоря мне, что принял это за "спасибо".

– Я возьму вот эту, – сообщил Лукас, подхватив новую доску.

– О, нет. – Я отобрала ее. – Тебе подойдет вот эта, – сказала, протянув ему побитую, с практически стертым покрытием.

Лукас забрал доску, выпятив губу.

– Для той нужно набраться опыта, – пояснила я. – Понял?

Он кивнул, а я взяла новый скейтборд. Мэдок захлопнул багажник, ничего не выбрав. Я глянула на него, приподняв брови.

– Я не катаюсь, – буркнул он. – Предпочитаю смотреть.

Зажав доску подмышкой, проворчала:

– Великолепно.

– Лукас, – окликнул Мэдок. – Надень это.  

Он швырнул ему сетчатый мешок с наколенниками, налокотниками и шлемом. Я попыталась сдержать улыбку. Лукас недовольно сдвинул брови, словно был слишком крут для защитной экипировки. Меня же данный поступок впечатлил.

Из Мэдока получился отличный старший брат.   

Несколько лет назад он был таким же? Или повзрослел после моего отъезда? Порывшись в памяти, вспомнила времена, когда Мэдок выпивал мои соки Снэпл, чтобы позлить меня, однако потом приходил смотреть со мной телевизор, скрашивая мое одиночество.

А в школе, несмотря на то, что он зачастую меня игнорировал, на праздники всегда присылал воздушные шарики и записки с конфетами, чтобы я не чувствовала себя обделенной, когда всем остальным доставляли подарки по школьной почте. Разумеется, Мэдок писал что-нибудь нецензурное или какие-нибудь вульгарные стихи, однако все равно было приятно получить хоть что-то.