— Да что вы так перепугались? Вернемся на Землю, все объясним, выкатим «Рейнбоу» претензии на миллионы, получим деньги и проживем остаток дней на райских островах со свежей едой и воздухом! — Лаура была полна оптимизма.

— В вашей компании, сеньорита, эти дни будут более праздничными и насыщенными. — Мирко снова включил режим неутомимого ловеласа.

— Насчет праздничных не уверен. Но насыщенными — да. Мне кажется, до Земли мы не долетим, — продолжил я строить мрачные прогнозы. — Ладно, давайте выбираться отсюда.

Из-за разгерметизации внутрь станции нам пришлось попадать через сервисный шлюз. Момент был волнующий — на «Бриллианс» могли еще оставаться спецназовцы. Привлеченные стрельбой, они могли перекрыть нам узкий лаз. Или перестрелять при попытке в него просочиться. Но обошлось без эксцессов.

— Возвращайтесь в арсенал, — связался я с Клер, как только мы протиснулись в узкий технический коридор, — мы разобрались с кораблем. Пусть свободен.

— Зачем нам в арсенал тогда? Давайте сразу в стыковочный узел!

— Нам надо вывести ученых.

— Они что, малые дети? Сами не справятся?

— Даня, нам за их спасение никто не заплатит, — встал на сторону Клер мой напарник.

— И что вы предлагаете? Бросить их⁈

— Почему «бросить»? Их свои же и спасут, не бросит же корпорация станцию.

— Напоминаю, что на «Бриллианс» монстры. Спасателей ученые не дождутся. Их растерзают. Это не обсуждается, мы идем за учеными.

«Активировано умение „Спаситель“. Получено сто шестьдесят пять эво. До следующего эволюционного уровня осталось двести эво» — увидел я сообщение в тот момент, когда мы открыли дверь в арсенал. Собравшийся там народ горячо нас благодарил за то, что мы их не бросили. Но мне было слегка не до всеобщей радости и ликования. За что неизвестный благодетель меня одарил очками эво, я в принципе понимал. Спаситель. Не дал людям погибнуть впустую, получу награду. Приятно, конечно, но совершенно неведомо, как он понял, что я совершил благой поступок. За мной что, какое-то неведомое божество наблюдает через камеры? Сделал добро — на тебе эво. Ну бред же, абсолютный бред, да и неизвестно, какой моральной шкалой это божество пользуется. Я ведь поспособствовал уничтожению экипажа на корабле «Рейнбоу», но меня даже не пожурили. Штрафов никаких не назначили.

— Данил, у нас какие-то проблемы? — тихо спросил подобравшийся ко мне Попов.

— Нет, все нормально. Нам бы до стыковочного узла пройти — и все, спасены.

— А почему тогда у вас такой мрачный вид?

Я решил поделиться с профессором. Он же все-таки видный ученый, светлая голова, вдруг у него нашелся бы ответ на мои многочисленные вопросы.

— Занимательно. Очень занимательно, — прокомментировал профессор мой рассказ, — а вы уверены, что эти ваши сообщения не являются визуальными галлюцинациями?

— Абсолютно уверен! Знаете, сложно объяснить визуальными галлюцинациями способность к моментальному излечению и восстановлению организма.

Мы с профессором ползли по вентиляционной шахте в хвосте всей процессии. Иногда героям и даже спасителям надо отдыхать от подвигов. В голове нашей цепочки находились Клер и Лаура. Девчонки с опытом, боевые, они способны сами справиться с любой неприятностью, которая им встретится на пути.

— Но это излечение вам тоже могло показаться…

— Один раз, на себе — может быть. Но я вылечил ту девушку, Клер. У нас же не могло быть одной галлюцинации на двоих? — возразил я.

— Не могло. Точно. И вас мучит вопрос, кто же решает, дать ли вам в награду эти… как их…

— Эво, — подсказал я.

— Именно. Ну так вот — человеку судья не нужен, внутри нас, на подсознательном уровне, свой судья имеется. Это я вам как доктор психологических наук говорю.

— Еще и психологических? — удивился я.

— «Рейнбоу Ресерч» собирает лучших. У любого сотрудника на этой станции по три-четыре научных степени. И нет судьи более справедливого, чем наш внутренний. Даже самый отъявленный пройдоха и мерзавец знает, когда поступает плохо. Пожалуй, только Господь Бог оценивает наши поступки более беспристрастно.

— У вас три научные степени и вы верите в Бога?

— Три научные и возраст. В мои годы хочется верить во что-то, что ждет нас за последней чертой. Во что-то хорошее.

«Рубин-16» и «Ангел» были не единственными кораблями, пришвартовавшимися к «Бриллианс». Жизнь на станции шла своим чередом и без нас, грузы на станцию привозили и увозили с нее, пассажиров доставляли. На одном из узлов стояла автоматическая баржа — идеальное средство для доставки спасенной группы ученых на Землю. С собой мы их взять не могли. Потому что… сами не знали, куда отправимся.

Полетный маршрут для автоматической баржи составила Лаура Гонзалес. По большому счету пассажирам оставалось только занять свои места и ждать, пока баржа доставит их на гигантскую станцию на орбите Земли — в штаб-квартиру «Рейнбоу Ресерч». Мы ждали возле люка, пока вся ученая братия не взойдет на борт. В какой-то степени их прикрывали, хотя я бы первым забежал в корабль, если бы в стыковочном узле появились жнецы. Но мутанты решили выпустить нас со станции без боя. Может быть, их устраивало то, что мы оставляем их в покое?

Последним на судно всходил Антон Попов. Старик задержался возле меня и спросил тихо и не глядя мне в лицо:

— Я хотел бы отправиться с вами. Это возможно?

— Возможно. Но зачем вам это?

— Как зачем? — Профессор повернулся ко мне, его глаза горели от возбуждения. — Вы сказали мне, что являетесь Спасителем и что с вами ведет беседы некая высшая сущность, которая одаривает вас сверхъестественными способностями. Я точно описал произошедшее?

— Более или менее. Я не уверен, что со мной на связи бог. Учитывая тот бардак, который на станции происходит, это, скорее всего, сам сатана…

— Бог и дьявол по сути своей — две стороны одной медали, молодой человек. Мне как ученому будет безумно интересно…

— Отправиться домой, — не стал я дослушивать профессора. Мне хотелось как можно быстрее оказаться на «Ржавом Ангеле». И вдавить рычаг тяги двигателей до упора. — Чтобы открыть дорогу со станции, нам пришлось пойти на… — Я не стал говорить «преступление», хотя по меркам Земной Конфедерации мы совершили именно его. — Неблаговидный поступок. Возможно, нас будут преследовать. Возможно, даже найдут.

— Но упускать такой шанс! На долю исследователя настолько невероятная возможность выпадает раз в жизни! Я свою почти уже прожил…

— Вам еще жить да жить, — я был уверен, что если Попов за нами увяжется, то его жизненный срок сильно сократится, — но обещаю: я пришлю вам все интересные факты, которые нам удастся узнать об этом… феномене. Вы сможете вести изыскания дистанционно.

Говоря это, я начал потихоньку теснить профессора в шлюз.

— Но это невозможно! Я должен собственными глазами видеть…

— До свидания, профессор. — Я хлопнул по кнопке закрытия люка.

Жаль было наступать на горло мечте ученого, но, чтобы его с собой брать, надо было самому понимать, куда отправиться и что делать дальше. Хотя один приятный пункт в моем плане был. Стартовали мы в экстренном режиме, несмотря на то, что за нами никто не гнался. Жнецам, видимо, было чуждо чувство мести, отпускали они нас без сожаления.

Решение это было неверным. Отлетев от станции, я повернулся к сидевшей в кресле второго пилота Лауре.

— Давай!

Девушка вытащила из кармана комбинезона пульт с кнопкой, прикрытой защитной пластиной. Одним движением пальца Гонзалес откинула пластину.

— А вы не горячитесь? — Том расположился на месте штурмана. — На станции могли еще люди остаться. В смысле не страхолюдины, а настоящие люди.

— Значит, им не повезло, — сухо ответила Лаура и вдавила кнопку на пульте. С уничтожением корабля корпоратов исчезло и поле, подавляющее сигнал. Детонатор сработал на славу. Хотя какая с того радость? «Бриллианс» была прекрасным примером инженерного искусства, на строительство которого ушли годы. А сколько времени корпели над эскизом и чертежами проектировщики? Это же уму непостижимо — им приходилось рассчитывать миллиарды деталей, чтобы в конечном итоге люди могли существовать среди великого холодного Ничто.