— Надо же, какие люди… — Денис перехватил ее на полпути, Юля даже не успела добрести до одного из спортзалов. Скорее всего, за это нужно поблагодарить Самарина. Он, видать, намекнул о ее присутствии.

— Представь, да…

Денис не встретил ее пылкими объятиями, да оно и понятно. И все же внутри зашевелилось что-то неприятное.

Вместе они вернулись на его рабочее место. В кабинете разрывался телефон. Еще в коридоре был слышен его подозрительно настойчивый звонок.

— Да… — ответил Денис. — Чего у тебя там случилось?.. Давай не сейчас, Тань, вечером заеду, поговорим…

Юля стояла рядом, потому хорошо слышала женский голос в трубке. Не то чтобы она специально подслушивала, но так получилось. Интонация Дениса и сам разговор тоже намекали, что звонили не по рабочему вопросу. Дурные мысли лезли в голову помимо воли, а слова не заставили себя ждать.

— Подружка твоя звонила? — не скрывая едкой иронии спросила Юля и по блеску в его глазах поняла, что зря это сказала. Теперь жалей не жалей, а механизм запущен. С другой стороны, молчать как рыба она не обещала. Да и сам Денис за словом в карман никогда не лез. Вот и сейчас с ответом не задержался.

— Если ты думаешь, что я буду перед тобой отчитываться за каждый свой телефонный звонок или любое другое действие, ты глубоко заблуждаешься.

Это было бы почти вежливо, если бы не было так обидно. Ничего не оставалось, как только поддержать заданный им тон. Что она и сделала, состроив при этом такую бесстрастную мину, что самого Шаурина переиграла.

— Никакого отчета я от тебя не требую. Как я могу? Кто я вообще такая, чтобы от тебя что-то требовать? Не понимаю твоих возмущений, я тебе предлагала вариант, при котором я вообще могу исчезнуть из твоей жизни. Ни тебе отчетов, ни разговоров. Свободен как ветер.

— А-а-а, — Денис перевел взгляд на настенный календарь, — у нас сегодня четверг. Ну давай… — хлопнул в ладоши и потер их друг о друга. — Ты сегодня скромно или собираешься на всю катушку разойтись? К чему готовиться? Может, мне пора уже курить пустырник?

Покоробил его открыто саркастический тон. Просто взорвал изнутри, но Юля собрала волю в кулак и сказала безупречно вежливым тоном:

— Извини, что отвлекаю тебя от важных дел, я ненадолго, всего лишь попрощаться. Мы с мамой завтра улетаем на море. На все каникулы, — совсем добила, сопроводив слова ледяным взглядом.

— Круто. Завидую. Приятного отдыха.

— Ну, тогда я пошла?…

— Иди.

Прощальные поцелуи после такого ей тоже не светили. А жаль…

Пару секунд Юля раздумывала, чувствуя себя так, словно проваливается в пустоту. Холодную до мурашек. Когда она уходила, вслед ей не донеслось ни слова.

Денис стоял у стола, глядя на захлопнувшуюся дверь, разрываясь изнутри от бешенства. Мозговыносиловка, блин! Горло свело от желания протяжно рыкнуть, хоть немного освободившись от злости. Схватив первое, что попалось под руку, а попалась ему авторучка, он швырнул это через весь кабинет. Авторучка, издав легкий треск, стукнулась о деревянное полотно и упала на пол.

— Ушла что ли? — спросил вслух, не веря, что Юля уйдет на такой ноте. И был прав. Юлька снова протиснулась в кабинет и задержалась у двери, прислонившись к ней спиной.

— Что — сердце по швам и вены натянуты?

— Я тебе сейчас устрою сердце по швам, — сдерживая негодование, процедил Денис.

Девушка помедлила, раздумывая, запереться ли на замок. А сделав это, сцепила руки за спиной и пошла к Денису. Отступать она точно не собиралась, хотя войти снова как ни в чем не бывало — равносильно, что собственное самолюбие через мясорубку пропустить. Ну что ж, если так надо — пропустит. И пережует его, потому что быть бестолковой девкой, как назвала ее мама, не собиралась. А уж лишний раз собственноручно толкать Шаурина в объятия той шлюшки, с позором ретировавшись, не хотелось и того больше. Хотя надо признать, с трудом Юля смогла взять себя в руки. Пришлось прям зубы сцепить.

Осторожно она пошла, мягко переступая, словно по минному полю шагала, а не по ковровой дорожке. Хотя, идти к Шаурину навстречу, после того как довела его почти до белого каления, равно как самовольно наступить на противопехотную мину — разорвет на мелкие кусочки.

Юлька замерла перед Денисом буквально в шаге, стараясь сохранять на лице спокойствие и сосредоточенность. Он стоял, засунув руки в карманы брюк. Грудь его неровно вздымалась под голубой рубашкой.

— Все. Я уже успокоилась. Не надо ругаться. Я теперь добрая и нежная киса.

— Да? А меня теперь кто успокаивать будет?

— Хороший вопрос, — произнесла она, растягивая гласные. — Твои варианты?

— Не надо будить во мне то, с чем ты потом не сможешь справиться. Собираешься трахать мне мозг, пока я не буду делать то же самое с тобой?

— Зачем же так грубо? Ты будешь любить меня страстно и преданно. Хотя и на этом спасибо, я думала ты меня выматеришь сейчас.

— Ну, я пока еще в состоянии связно выражаться. Попрощалась? Теперь иди отсюда, — кивком указал на дверь.

— Не-а, — покачала головой.

— Проваливай.

— Ни за что.

Они так и стояли — очень близко, почти нос к носу. Не притрагиваясь друг к другу, но изнывая от желания сделать это. Об этом говорили их глаза и едва уловимые нотки, появившиеся в голосе.

Юля побаивалась касаться Дениса. Сейчас он, как оголенный нерв, долбанет так, что закачаешься. Можно и себя потерять. И пусть стоял он не шевелясь, не двигаясь, но то, что все его существо бушевало, она нутром чувствовала. Не знала, что там у него с венами, но у самой они точно натянулись. И адреналин начал зашкаливать.

— Твои ноги будут здесь, — похлопал себя по плечу, — только в одном случае — во время секса. Все остальное — заедай конфетами.

Ну да, если Шаурин позволит кому-то сесть себе на шею, это будет не Шаурин. В такие моменты Юля понимала, сколько ценных советов дала ей мама на самом деле. Теперь бы вычленить их из сплетения слов.

— Дай представлю. Это удобно? Тебе так больше нравится?

Денис сделал глубокий вдох. Юля отступила на шаг и присела на край стола.

— Знаешь, ты наверное прав, говоря, что нам нужно подождать. За это время мы лучше узнаем друг друга. Я уже не буду стесняться и волноваться, бояться…

— Ты меня провоцируешь сейчас?

— Нет, — конечно отрицала она, но глаза говорили о другом. — Я вообще не знаю, как это делается. Но, может быть, я когда-нибудь научусь.

— Да у тебя по этой части просто талант, — уперся ладонями в стол, чуть касаясь большими пальцами ее обнаженных бедер.

На улице стояла жара. На Юльке были голубые джинсовые шорты и белая майка. Наверное, и не догадывалась она, что ее сегодняшнее одеяние — провокация чистой воды. Тут даже слов не требовалось. Ни жестов, ни намеков. Лучше бы она вообще просто рот закрыла и молчала, потому что его разбуженный внутренний зверь очень просил выхода.

— Тебе лучше знать. — Слабо скользнув руками по его плечам, легко обняла. — Я буду скучать по тебе. Дико. А ты? — прижалась щекой к щеке. Чувствовала, что он еще злится и бурлит изнутри. Это прожигало ее, заставляло заливаться пунцовым румянцем.

— Я уже в шоке.

— Глотнешь лимонаду, — тихо отозвалась, меж тем, крепко прижавшись к нему всем телом, чуть сдвинувшись к краю стола. Оказывается легко говорить об этом вот так — старательно иронизируя, и при этом, ища утешения в его руках.

Он укусил ее. В плечо. У основания шеи, в трапециевидную мышцу. Да так, что Юля застонала от боли.

— Ты что делаешь?.. Больно же!.. У меня будет синяк.

— Закусываю, — в тон ответил Денис. — Взываешь к моей совести?

— А она у тебя есть? Была бы, наверное, я не знала бы того, что знаю сейчас.

— Наверное.

Вот. Почувствовала, что внутри он справился с собой, несмотря на то, что его тело все еще сохраняло напряжение. Переломился. Укротил себя. Его дыхание изменилось. Тон голоса тоже, слегка. Руки коснулись плеч слабо, но чувственно.