― Анна!

Обернулась на оклик.

― Спасибо за сегодня, ― проговорил Риваль. ― Мне было очень хорошо с тобой, даже если это просто случайность, ― и в следующий же миг он исчез внутри здания.

За что принс её благодарил? Анна ведь его расстроила. Всю дорогу до столовой обдумывала произошедшее в зале концертов. Быть ненавидимым матерью, оказаться не в силах простить отца, всё это болезненно. Анна увидела в пленительных глазах наследного Жреца отражение собственного одиночества.

Негативная реакция Риваля ещё до возникновения мрачных картин, само видение заставили задаться вопросом о принципе работы лильеона. Чем устройство являлось на самом деле? В тот раз не получилось толком ничего разглядеть. Обыкновенные музыкальные инструменты не брали слушателей в плен, вынуждая переживать всё заново. Им с Ривалем было не вырваться из этого крепкого капкана, пока мелодия не оборвалась. Сродни погружению в гипноз. Лильеон способен превратиться в оружие, если попадёт в плохие руки. Догадывалось ли об этом Ку То? Анна приняла решение основательно расспросить самого изобретателя.

В столовой среди многочисленных столиков разглядеть даже знакомое лицо задачка не из лёгких. Потому Анна затаилась у входа, не прогадав. Ку То появилось в числе последних учащихся, наверное, заносило инструмент в общежитие. Проследив, Анна быстро нагрузила поднос и подошла к сонго.

― Не против, если я присяду? ― спросила она вежливо.

Ку То заозиралось по сторонам. Не заметив постороннего пристального внимания и осуждения, нерешительно кивнуло. Анна старалась не выглядеть навязчивой и перешла сразу к делу.

― У меня вопрос возник, ― начала она, разламывая хлеб. ― Что представляет собой твоё изобретение?

Положив ложку в тарелку с кашей, похожей на горку влажной почвы, Ку То нахмурилось. Три прищуренных глаза, направленных на Анну, выглядели чудно́.

― Не спрашивать меня в таком месте, ― произнесло оно неожиданно жёстко.

― Никто не слушает. Оглянись вокруг, им нет до нас никакого дела.

Ку То вновь завертело головой, чтобы удостовериться. И правда, студенты и студентки были поглощены личными беседами и едой. Разговор человека и сонго не представлял ни для кого интереса. Несмотря на это, Ку То понизило голос и наклонилось вперёд, прежде чем ответить.

― Почему Анна Восход спрашивать?

Отодвинув в сторону тарелку, Анна тоже нагнулась над столом:

― Вот теперь всё действительно выглядит подозрительно.

На лице сонго промелькнул испуг. Откинувшись на спинку стула, оно набросило на себя как можно более будничный вид. Анна хмыкнула, искренне удивившись такой наивности.

― Сегодня я снова слышала твою игру, но была не одна. У другого альво лильеон вызвал мрачные воспоминания, в то время как у меня светлые.

Страх Ку То сменился недоумением:

― Лильеон звуков не издавать. Ты слышать звуки?

Анна вскинула брови, открыла и закрыла рот, задумавшись.

― Так что же это такое? ― наконец спросила она, окончательно сбитая с толку.

― Это лильеон. Я уже говорить.

Сонго не отличалось красноречием и умением доходчиво объяснять. Но Анна не собиралась отступать:

― Как лильеон влияет на тебя во время игры?

― Никак, я блокиратор надевать. Иначе никак не сыграть.

― В таком случае откуда ты знаешь, что изобретение работает?

Ку То сконфузилось, буркнув:

― Анна Восход сказать, что видеть прошлое как реальность. Я поверить. Но нужно ещё много работать, чтобы материализовать и фантазии в чужих головах.

― Сонго никогда ничего не забывают, зачем вам аппарат, воссоздающий воспоминания?

― Это просто музыка, ― ответило Ку То. ― Ничего не воссоздавать. Только твоё восприятие. У кого-то по-другому. Такая теория.

― Музыка без звука разве бывает? Больше похоже на гипноз. Думаешь, правильно внушать другим подобные иллюзии?

― Я ничего не внушать. Мой инструмент так не работать. Анна Восход заблуждаться.

― Тебе придётся мне всё объяснить, ― произнесла Анна. ― Иначе я буду вынуждена сообщить Тройной Т о твоих странных экспериментах.

Ку То смокло и не давало ответа до самого конца обеда, когда зал уже начал пустеть. Анна как могла растягивала стакан сока, теряя последние остатки терпения.

Не стоило прибегать к угрозам, но должна быть причина, по которой сонго укрывало что-то настолько угрожающее даже от знакомых по клубу кибернетики. Пряталось в пустом зале концертов, толком не понимая влияния собственного изобретения на других. Чего оно этим добивалось?

― Хорошо, ― наконец произнесло Ку То, смирившись с судьбой. ― Я всё разъяснить, но только Анне Восход.

Это обнадёжило. Позже она примет решение, как поступить с полученной информацией.

На следующий день сонго показало Анне чертежи изобретения, полагая, видимо, что так станет понятен принцип работы устройства. Но объёмные схемы и неизвестные технические термины ничего человеку не разъяснили. Засчитав усилия, Анна сделала вид, будто немного разобралась. Лишь бы избежать подробной лекции, которая бы запутала ещё сильнее.

Само устройство попало в руки землянки в выходной, когда они вместе пришли в зал концертов. Лильеон ― инструмент, как уверяло Ку То, не имел струн, клавиш или отверстий, куда можно направлять потоки воздуха. Предмет представлял собой длинную подвеску с крупным выпуклым кругом, внутри которого бурлила то ли жидкость, то ли газ, порой красочное, порой бесцветное содержимое.

― Эта штука не может издавать звуков, не так ли? ― спросила Анна, продолжая вертеть довольно лёгкий по весу лильеон.

― Звуки, которые ты иметь ввиду ― вибрации этого измерения. Но существовать другие измерения, полные собственных видов звуков. Их не увидеть, не услышать. Но можно ощутить душой.

― Как же ты играешь? А у меня получится?

― Анна Восход попробовать? ― на лице сонго появилась живая заинтересованность.

Оно протянуло человеку «блокиратор» ― металлическую диадему, закрывающую сознание. Анна надела ту на голову, а на шею повесила лильеон. Наверняка стала выглядеть смешно, но рядом не было зеркала, чтобы убедиться, и свидетелей, к счастью, тоже.

― Закрыть глаза, забыть о реальности, отрешиться от всего, ― нашёптывало сонго.

Было похоже на медитацию. Анна медленно погрузилась в пустоту, перестав замечать окружающий мир и собственные переживания. Минула минута-другая и… ничего не произошло. Она распахнула веки с некоторым разочарованием. Ку То отнеслось к провалу равнодушно и забрало инструмент.

― Все сонго такое изобретают? ― поинтересовалась Анна, снимая диадему.

Альво отрицательно мотнуло головой:

― На родине в душу не верить. Это из веры принсов, мне она нравится. Но дома осуждать, хоть вслух говорить не принято.

Анна успела кое-что выяснить о культуре сонго, чтобы лучше понять трудности нового знакомого. Это была раса материалистов, возвысивших разум над всем. Настолько, что полагали себя недостаточно смышлёными для управления собственным государством и отдали власть в руки ИИ.

Искусство в обычном понимании у сонго отсутствовало. А изобретения служили облегчению жизни и уменьшению личного вмешательства в производство и контроль. Создать технологию, чтобы потом несколько поколений доводили её до совершенства ― нормально для этой расы. Но был ещё один непреложный пункт. Каждое сонго обязывалось посвятить половину жизни служению родине. Такова плата за рождение и полное обеспечение существования, правда сказать, в этой цивилизации отсутствовали бедняки или малоимущие, безработные. Все занимались делом.

Также в гражданах воспитывалось чувство долга, порой переходившее все мыслимые границы. Для выращенных в инкубаторах сонго семьёй являлся их народ. Отказ служить на благо родной планеты карался изгнанием и позором.

Другие расы воспринимали сонго как неизбежность. С каждым новым поколением они всё меньше походили на себя прежних и утрачивали то, что принсы звали сущностью. Если бы не закон о запрете киберизации биологических существ, эти альворати уже давно превратились бы в ходячие металлические коробки с ворохом проводов вместо внутренних органов. Их не волновали ни красота, ни любовь. Только бесконечное развитие материи. Даже в Космической Академии сонго существовали особняком, занятые абсолютно никому не известными делами.