Анна видела лишь четверть лица альбиноски и не могла судить о его выражении. Но атмосфера в беседке переменилась.

― Это многое объясняет, ― процедила Асс сквозь зубы. ― Человек запудрила тебе мозги. Что именно она тебе наговорила? Притворилась невинной жертвой жестоких пришельцев, всячески на неё клевещущих? И выставила главным воплощением зла меня, не так ли?

Подняв голову, Риваль одарил подругу долгим взглядом (что было у него на уме в тот момент?), но затем вновь опустил веки, произнеся:

― Анна сказала, что ты не знаешь, как правильно донести до меня свои чувства, чтобы я откликнулся на них, ― не дав собеседнице отреагировать, прибавил. ― Однако мне доводилось слышать о твоей пламенной обвинительной речи в адрес одной-единственной студентки. Это показалось мне недостойным тебя поступком.

― Кто-то должен брать на себя ответственность за происходящее, а не сидеть сложа руки, ― намного менее воинственно, чем минуту назад проговорила Асс.

Смахнув чёлку с лица, Риваль встал и собирался уйти. Но подруга преградила ему путь:

― В твоей голове какой-то сумбур в последнее время. И твоё окружение это замечает. Стал отрешённым, молчаливым, раньше ты таким не был. Отдаляешься ото всех, убегаешь и прячешься. Неужели тебя гнетёт бремя власти? ― сделала шаг к принсу (они были одного роста), стиснула его кисть, посмотрела в глаза. ― У тебя есть шанс взять небольшую передышку, а я буду с тобой.

― У тебя холодные руки, ― Риваль отстранился, отворачиваясь.

― Они всегда были такими, ― заметила Асс угрюмо.

― Верно…

Анна сжала кулаки. От её собственных рук неизменно исходило тепло. Словно тело соткано из солнечных лучей. Она никогда не замерзала, а зимой укутывалась лишь затем, чтобы не выделяться. И почему подумала об этом сейчас?

― Может, посмотришь на меня? ― требовательно, но спокойно попросила Асс.

Анне стало неловко. Она хотела уйти, но рукав блузки зацепился за лозу, обросшую длинными колючками. Начав аккуратно и тихо распутывать ткань, порезалась, шипы были как ножи. На землю упало пару капель крови, быстро впитавшихся в почву. Анна засунула безымянный палец в рот, ощутив солёный привкус на языке. Видимо, таково наказание за чересчур длинный нос.

― Не понимаю, почему должен делать это, Асс, ― Риваль тягостно вздохнул, ― смотреть на тебя, говорить с тобой.

Асс повысила голос, всплеснув руками:

― Ты полагаешь, я заставляю тебя? Ты… ты… ― она перевела дух, стараясь успокоиться. ― Если хочешь, я больше не стану к тебе приближаться.

Взгляд Риваля блуждал по беседке, он словно о чём-то вспомнил. Мимолётная улыбка коснулась губ и тут же растаяла. Анне тоже пришёл в голову эпизод после встречи с Советом. Человек проявила не лучшую свою сторону. Но по какой-то причине ностальгия по недавнему прошлому порадовала принса, вместо того чтобы испортить настроение.

― Нет, ― ответил Риваль, спустя несколько мгновений безмолвия. ― Я вовсе не против твоего общества.

― Тогда в чём же дело? Объясни.

― Быть может, я просто больше не нуждаюсь в тебе как раньше. И теперь мне необходимо своё пространство, вне тебя.

По потрясению на лице альбиноски, что наконец попало в поле зрения наблюдательницы, стало понятно, ту отвергли. Должно быть, неприятно. Но посудить сложно, Анна никогда не влюблялась. Эти двое и правда настолько близки? Их беседа звучала витиевато, порой приходилось догадываться, какой смысл укрывался за словами. Издержки чужих культур. На Земле сказали бы «нам нужно расстаться», но Риваль произнёс не это. Он установил границы, не желая окончательно порывать со старой подругой.

Приложенные усилия не прошли даром, рукав выпутался из колючей лозы и даже остался цел. Только свежая ранка на пальце саднила.

Шок Асс быстро сменился яростью.

― Не говори мне, что это из-за человека, ― прошипела она.

― Скоро перерыв, ― заметил Риваль лаконично и вышел, не попрощавшись и больше на неё ни разу взглянув.

Асс в гневе колотила кулаками по скамейке, которая стоически выносила этот акт вандализма. Надёжно укрытая шумом, учиняемым альбиноской, Анна быстро покинула место действия. Но выдохнула с облегчением только после того, как оказалась достаточно далеко от беседок и ступила под водяные арки. Так назывались смежные друг с другом туннели с закруглёнными крышами, с которых водопадами стекала вода. Звукоизоляция обращала шум потоков в журчание ручья, но и этот ласкающий слух звук Анну не успокаивал.

Даже если Риваль отдалился от подруги не из-за неё, человека Асс всё равно презирала. И теперь, несомненно, приложит все усилия, чтобы вышвырнуть Анну из Космической Академии. Будущая Императрица была права, и люди дурно влияли на другие расы? По этой причине их не впускали в межзвёздное сообщество? Собственные чувства служили для Анны подтверждением чужих обвинений.

Она не превозносила Жизнь. По-настоящему ценила лишь привязанности, которые имела. Не зная точно, на что придётся пойти ради спасения брата, Анна не могла поставить чужую жизнь выше его. Колин сделал для неё так много…

В мире всегда творились противоречивые вещи, которые невозможно разрешить созиданием и высшим благом. Неужели подобное свойственно исключительно человеческой цивилизации, а остальные расы умели смиряться и прощать? Двигаться дальше, не оглядываясь на болезненное прошлое? Однако совсем недавно на её глазах двое альворати причиняли боль друг другу, прямо как люди, не заботясь о чувствах другого.

Занятая раздумьями и разглядыванием свежей раны на пальце, Анна не смотрела, куда шла и врезалась в чужую спину. Подняла голову и столкнулась с прямым взглядом Риваля.

― Я в библиотеке была, ― выдала как на духу и поспешно спрятала израненную руку.

― Узнала что-то новое? ― поинтересовался принс.

Дальше они шагали вместе.

― Мирайя ния.

― Не ожидал, что ты заинтересуешься моей верой.

― Просто надоело наблюдать поклоны, не понимая, что происходит. Но когда наконец выяснила, появилась другая проблема.

― Хм?

― Да, ― Анна сделала короткую паузу, а затем решительно произнесла. ― Риваль, я убеждена, что способна на убийство ради любимых. Поэтому тебе не стоит общаться со мной. Пусть мы и сталкиваемся время от времени, лучше избегать друг друга. На тебя надеяться миллиарды, а на меня всего один альво. И я не хочу, ― пыталась подобрать нужное слово, ― заражать тебя своей человечностью.

Прождав около минуты после завершения своей речи, Анна ничего не услышала в ответ и повернулась к притихшему собеседнику. Риваль улыбался, а его чистые голубые глаза сверкали, растворив в глубине какую-то загадку.

― Ты права, моя вера не приемлет убийства, ― наконец сказал он.

― Тогда почему ты улыбаешься?

― Мне стало интересно, что чувствуешь, когда отнимают жизнь у кого-то ради тебя.

― И это тебя веселит?

― Нет, наоборот, очень печалит, что мне приятна мысль о том, как я могу быть кому-то настолько важен и дорог. Даже если это против моей веры, даже если этому нет прощения.

Анна нахмурилась, но затем постаралась приободрить:

― Не переживай, Риваль, никто не заставит тебя страдать из-за подобного.

Прекрасное лицо исказила гримаса, как если бы ему в сердце вонзили острый шип.

― Я понимаю, о чём ты, ― сипло пробормотал так, будто верёвка или чьи-то цепкие пальцы сдавили шею, Анна едва смогла разобрать.

― Перестань, не делай такое лицо, ― сказала она резче, чем хотела.

― Почему же?

― Потому что я не в состоянии постигнуть твоё желание обменять свою безопасную, размеренную, понятную жизнь на какое-то чувство.

― Звучит как обвинение, ― Риваль остановился, повернувшись к человеку. ― И в чём же ты обвиняешь меня, Анна? В малодушии? Но какое тебе дело до этого? Ты не веришь в мирайя ния. Не ты ли называла себя эгоисткой? А что в итоге? Пытаешься залезть мне в душу. Хочешь видеть меня невинным, возвышенным и сияющим. А что, если я совсем не таков? А что, если я полностью испорчен, и даже мирайя ния не способна очистить меня? И это лицо лишь лживая маска, как и говорила моя мать. Потому что мои чувства далеко не такие прекрасные, мои желания далеко не такие непорочные. И я сам…