— Сын одного из старейшин, — ответил кэндзя. — Нам пришлось поделиться с ними кое-какой информацией. И теперь он здесь, чтобы проследить, что интересы клана Куросай не пострадают.

— Это сынок Акайо Фурукавы, — добавила Аяко. — По-моему, он псих!

— Просто самолюбивый и импульсивный молодой человек, — поправил её Канэко.

— Так зачем он здесь понадобился?

— Думаю, клан Куросай считает нас немножко слюнтяями, — ответил кэндзя. — Хочу показать, что это не так. Пусть знают, что Ки-Тора не слаб — ни духом, ни телом.

Мы вошли в подвал. Помещение было очень чистым и хорошо освещённым — это стало ясно, когда Канэко щёлкнул выключателем. Посреди бетонного пола имелся железный люк с кольцом.

— Замок электронный, — пояснил старейшина, доставая пластиковую карту.

Он провёл ею по специальному разъёму, замаскированному под обычную щель в полу, и быстро набрал код. Щёлкнули запоры, и пружины приподняли крышку люка.

В этот момент в подвал вошли Хизеши и молодой человек с красными волосами. Он смотрел настороженно и недоверчиво.

— Что, уже? — спросил он, взглянув на меня.

— Нет, просто небольшая прогулка, — сказал Канэко. — Я подумал, ты захочешь составить нам компанию.

Хизеши, тем временем, подошёл к люку и без видимого усилия поднял его.

— Прошу! — сказал он, оскалившись.

— Куда мы идём? — спросил Кента, не двигаясь с места.

— Заманиваем тебя в погреб, а там расчленим и после вышлем папочке по кускам, — хохотнул Хизеши. — Смелее, бензопилы не любят ждать.

Сын главы клана Куросай побледнел от ярости. С юмором у него явно имелись серьёзные проблемы.

Аяко демонстративно закатила глаза.

— Завязывай, Хизеши! — проговорила она.

— Зрелище не для слабонервных, — сказал Канэко, глядя на молодого человека. — Нелегальный бой. Слышал о таких?

— Ещё бы!

— Бывал на подобных матчах?

— И не раз! — в тоне молодого человека прозвучал вызов.

Про Хизеши он забыл. Наверное, его отвлекли слова «не для слабонервных». Теперь Кенте явно хотелось доказать, что он кремень.

— Верно говорят: кто тебя злит, тот тобой и управляет, — пробормотала Аяко, но услышал её только я.

— Тогда тебе стоит взглянуть, — сказал Канэко. — Идёшь? Или поднимешься обратно?

— Разумеется! — ответил Кента, трогаясь с места.

— Вот и отлично, — расплылся в улыбке Хизеши. — А то тяжело держать, — он покачал крышку люка. — Бетон всё-таки.

Пропустив всех вперёд, амбал начал спускаться последним.

Железная лестница уводила вниз метров на десять и обрывалась над бетонной полосой шириной в четыре шага. Рядом плескалась вода, от которой наверняка исходил мерзкий запах нечистот, которого я не чувствовал.

— Это что, канализация? — спросил я.

— Она самая, — сдавленно проговорила Аяко.

— Ничего, это ненадолго, — жизнерадостно объявил Хизеши. Его, судя по всему, вонь нисколько не смущала. — Тут идти всего ничего.

— Болтай-болтай, — пробормотала Аяко, но амбал её не услышал: обогнав остальных, он нетерпеливо упёрся вперёд.

Правда, время от времени ему приходилось притормаживать и дожидаться остальных, поскольку тоннель перегораживали решётки, а ключи были у Канэко, который предусмотрительно забрал их у охранника. Кончилось тем, что кэндзя вручил связку Хизеши, и тот радостно потрусил вперёд, с грохотом отпирая все встречавшиеся по пути замки.

Я не пытался запомнить дорогу или сориентироваться, поскольку тоннели походили друг на друга, а сворачивать приходилось довольно часто. Ясно было, что склад, на который мы направлялись, находился от штаб-квартиры клана довольно далеко. Ну, или так казалось из-за того, что тоннели постоянно сменяли друг друга.

— Не хотел бы я тут заблудиться, — пробормотал я, разглядывая осклизлые стены. — Пожалуй, и за неделю не выберешься.

— Не волнуйся, я знаю дорогу, — сказала Аяко.

— Мне показалось, что ты не любительница подобных матчей.

— Я — нет, — ответила девушка. — Зато Хизеши их просто обожает. И таскает нас… То есть, меня с собой. А у меня хорошая память.

— Ты оговорилась не случайно.

— В смысле?

— Не прикидывайся. Сказала «нас».

— А, это. Да, прежде мы ходили втроём.

Было заметно, что тема неприятна Аяко, но я всё равно спросил:

— И что случилось?

Девушка взглянула на меня с недовольством.

— Мы потеряли бойца, — сказала она сухо.

— Очень жаль. Сочувствую. Вы были друзьями?

— Ну, не любовниками же!

— Почему бы и нет?

Аяко вздохнула.

— Он мне никогда не нравился. Я бы и другом его не назвала. Но на него можно было положиться: он никогда не подводил. По крайней мере, так я считала до недавнего времени, когда вскрылась правда.

— Понятно.

— Не будем об этом.

— Как скажешь, Аяко-сан. Сменим тему. Вы что, сделали вход в канализацию специально для того, чтобы ходить смотреть матчи?

— Конечно, нет.

— Это старые заброшенные коммуникации, вода и экскременты сюда попадают случайно, просачиваясь через щели, — сказал Канэко. — Надо бы заняться этим, да всё руки не доходят. Тоннели соединены с подвалами — это уже мы сами постарались. Так что по лабиринту можно попасть в самые разные места. Склад — просто одно из них.

— Странно, что вы решили показать мне это подземелье, — заметил Кента. — Стратегический объект как-никак.

— Нам отлично известно, что клан Куросай знает о лабиринте, — снисходительно отозвался Канэко, и молодой человек вспыхнул от этого тона. — Ваша разведка не так уж плоха.

— Она работает отлично! — процедил Кента.

— О чём и речь, — легко согласился кэндзя.

Через несколько минут впереди показалась железная дверь, которую Хизеши распахнул перед нами. На его лице было написано радостное возбуждение.

Я услышал гул множества голосов, крики и завывания, в которых смешались радость и разочарование — видимо, бой был в самом разгаре.

Выйдя вслед за Аяко на железную террасу с решётчатым полом и высокими перилами, я увидел внизу ринг, представлявший собой огороженную канатами бетонную площадку, вокруг которой неистовствовала толпа орущих мужчин. Большая часть была пьяна, болельщики держали бутылки и курили, качаясь и толкая друг друга. Я перевёл взгляд на металлические перекрытия, шедшие вдоль стен наподобие балконов. Они тоже были заняты, но другой публикой. Расположившиеся там люди напоминали бандитов. Я вдруг осознал, что вижу якудз. Женщины, сидевшие с ними, были шикарно одеты и визжали от ужаса и восторга.

К Канэко подбежал молодой парень с глубоким шрамом поперёк опухшего лица. Дежурно улыбаясь, он тихо переговорил с кэндзя, а затем провёл нашу компанию к пустым скамейкам, установленным прямо напротив ринга — я сразу понял, что места были просто отличные, и, судя по всему, их придерживали специально для Озему Канэко. Старейшина спросил парня, кто будет драться следующим.

— Иошинори, — услужливо ответил тот высоким надтреснутым голосом. — Он вызовет желающего из зала.

— Отлично! — хохотнул Хизеши.

— Я сделаю ставку перед началом боя, — сказал Канэко. — Когда станет известен второй участник.

— Как скажете, — подобострастно кивнув, парень исчез.

— Не понимаю, что вы, мужики, в этом находите, — проговорила Аяко, с отвращением глядя вниз, где на ринге два бугая мутузили друг друга.

— Лично я нахожу это место крайне символичным, — отозвался Канэко. — Когда все аргументы цивилизации иссякают, остаётся старый добрый, предусмотренный самой матушкой-природой.

— Насилие? — спросила девушка.

— Разумеется.

— И что в этом хорошего?

— Ничего. Именно поэтому мы и придерживаемся пути сохранения гармонии. Он заставляет думать, прежде чем сжимать кулак.

— Они будут драться до смерти? — спросил Кента, едва старейшина замолчал.

Взглянув на молодого человека, я отметил, что глаза у того возбуждённо блестели, а на губах змеилась едва заметная улыбка. Сыну главы клана Куросай зрелище явно доставляло удовольствие.