И то, как он дрался, мне не нравилось.

Память у меня хорошая, на ум сразу битва с ситкарами пришла. Сородичей эски, зеленокожих великанов, тоже вспомнил. Те, кто к нам заявился, были чем-то средним между дренорцами и ситкарами. Огромные, мускулистые, олицетворяющие первобытную мощь. Я видел, что Люций почти ничего сделать не может и в основном уворачивается. А это, как понимаю, рядовая особь, которая двигалась на сверхскорости, вызывая локальные землетрясения, когда попадала по земле.

Ах да. Что ситкары, что дренорцы не являлись представителями высоких цивилизаций. Не дикари, но около того. Эти же великаны, судя по виду, были дикарями в самом худшем смысле этого слова. Из одежды — только примитивные повязки на пах да всякие украшения из костей. Удивительно, что они вообще на ритуальную дуэль один против одного согласились.

— Здравствуй, тётушка, — приземлился я рядом с Марией, — Ну и зачем было вызывать меня, ещё и срочно?

— А ты не видишь? — спросила она, не отрывая взгляда от поединка мужа.

— Вижу много чего. В частности, одного переоценившего себя старика и целую толпу ныряльщиков, которые последние несколько месяцев зарабатывали здесь деньги, а теперь разбежались, поджав хвост.

— Если уж Люцию здесь тяжело приходится, — вздохнула Мария, внимательно следя за ходом поединка, — то остальные просто мясо.

— Меня это должно волновать? — удивился я.

— Тебя должна волновать отличная возможность показать себя и примириться с Такеном.

— Не помню, чтобы мы ссорились.

— А как это тогда назвать? — фыркнула она.

— Даже если так, то король и сам может попросить меня решить проблему.

— На принцип идёшь? — отвлеклась она от поединка и бросила на меня острый взгляд.

Я почувствовал раздражение.

— Мария, давай прямо, — сменил я тон, наблюдая, как Люций едва пробивает защитный слой густой энергии вокруг великана. — Если бы ты оказалась на месте Калии, какая бы реакция дальше последовала? Представь, что ты беременна. Наши враги сильны и хитростью растаскивают нас по разным местам. Всё настолько плохо, что тебе, с ребёнком в животе, приходится выйти из дома, чтобы защититься. Как бы ты себя повела? Как бы повёл себя Люций? Ну, чего молчишь? — надавил я.

— Ты сейчас этот разговор решил завести? Не хочешь Люцию помочь? Пора бы вмешаться, — процедила она.

— Этот разговор ты начала. Повторяю вопрос. Как бы вы себя повели? Ладно ты, беременная, осталась бы дома. А что сделал бы Люций?

— Истинный виновник не Паоль.

— Да, виноват Адам. Против которого у нас, чтобы уверенно выйти, силёнок не хватает. Паоль же умышленно придержал информацию.

— Ну, вряд он бы так поступил, будь мы в поместье.

— Ты ещё скажи, что я сам виноват, что довёл его до такого.

— А что, не так?

— Отчасти так. Но все мои действия были ответом на его попытку убить одного из нашей команды. Поправь меня, но, кажется, ты убивала и за меньшее.

— Ситуация не так однозначна.

— Вот именно. И мне очень интересно, тётушка, на чьей ты стороне в этой истории.

— Ты мой племянник, а Такен — мой друг. Предлагаешь мне выбрать? Сейчас? Это похоже на манипуляцию. Пора вмешаться, пока Люция не ранили.

Люций и правда уже сдавал. Двигался он виртуозно, но это была игра в одни ворота. Ему просто не хватало силы, чтобы серьёзно ранить противника. Некоторые удары проходили, но раны закрывались у великана слишком быстро. Тот же бил так, что пропусти Люций один удар — размажет.

— На манипуляцию похожа твоя истерика по возвращении, чтобы сподвигнуть меня идти к истоку. Для справки — достаточно попросить.

— Я прошу тебя, вмешайся, — ответила Мария покладисто.

— Вмешаюсь, не переживай. Но ответа я так и не получил.

Гроза ничего не сказала, и я сошёл с места, лёгким шагом направился к сражающимся. Люций моё появление заметил и не стал геройствовать, отошёл в сторону. Великан же, наоборот, впал, казалось, в раж и меня проигнорировал. В отличие от его соплеменника, который отделился от группы и направился мне наперерез.

«Это опасно», — предупредил меня Гэцу.

Мог бы и не утруждаться. То, что опасно, я знал лучше многих.

Дело в том, что эти великаны отличались двумя вещами, помимо выдающейся мощи. Запредельным уровнем телесной энергии и таким же уровнем демонической энергии. По сути, они были прямо как я. Люций не мог прикончить тварь как раз из-за плотного слоя демонической энергии, которая сводила на нет почти все его атаки.

Я же знал способ, как с этим разобраться. Активировать четвёртый уровень глаз и демоническую форму лишнее, а вот попробовать частичную трансформацию… Это Гэцу и назвал опасным. Вовсе не великанов.

Без всяких проблем, ускорившись, я оказался рядом, увернулся от удара, превратил свою правую руку в демоническую и атаковал. Разумеется, я делал ставку не только на это, а вкладывал всё своё мастерство, которого хватило с запасом. Ударил я снизу вверх, разворотил грудную клетку и разнёс голову, до того как меня схватили.

Уйдя в сторону, пропустил мёртвое тело великана и позволил себе секундную задержку, чтобы оценить, точно ли оно мертво. А то мало ли. Встречал я уже почти бессмертных существ.

По той же схеме разобрался со вторым противником, который набросился на меня со всей яростью, но без какого-либо умения и хитрости.

Осталось ещё двое врагов, которые не спешили нападать. Они зашевелились, когда я направился к ним. На дистанции пятидесяти шагов подобрались. На дистанции в сорок пять — тоже сошли с места и разошлись в стороны, окружая. На дистанции в сорок — бросились на меня. Через две секунды они валялись мёртвые, а я смотрел, как моя рука принимает привычную форму.

Эксперимент можно считать успешным.

Я давно смирился с тем, что не являюсь добрым человеком. С годами с этим не стало лучше. Хуже — да, стало. Особенно после всех последних событий.

Простые слова Марии о том, что я тут глупостями занимаюсь и надо бы замириться с Такеном, неожиданно зацепили. Поэтому я и ответил ей так. Сейчас, когда с великанами разобрался, у меня появилась минутка обдумать эту реакцию. Благо вопрос не настолько сложный, чтобы долго гадать.

Я не понимал, на чьей стороне Вологодские. Нет, даже не так. Я не понимал, чего от них ожидать после их возвращения. Мне не пять лет, чтобы делить мир на черное и белое, я прекрасно знаю, насколько сложно устроена жизнь, но сейчас всё же стоит прояснить ситуацию.

Поэтому я направился к Люцию. Который далеко уходить не стал и до своей жёнушки добраться не успел.

— Люций, сдаёшь позиции, — бросил я ему насмешливо.

— Даже спорить не буду, — качнул он головой. — Моя звезда подошла к закату. Теперь на небосводе сверкают новые легенды.

— Ну нет, — возмутился я. — Если ты перестанешь реагировать на подколки, они потеряют весь смысл.

— В этом и суть, — усмехнулся он. — Плох тот воин, который переоценивает себя и которого так легко задеть.

— Тогда остаётся надеяться, что со старостью к тебе пришла и мудрость, потому что мне нужен совет.

— Совет? — напрягся он и посмотрел на меня оценивающе.

Чуял подвох.

— Я бы сказал, что совет, как от отца сыну, но эти отношения у нас с тобой не задались. Поэтому, скорее, попрошу совета, как у более опытного товарища.

— Ну надо же, — убрав меч, он сложил руки на груди и уставился на меня выжидательно.

— У нас тут с Марией спор возник. Скажи, правильно ли я поступил?

— С чем?

— С Паолем.

— По логике, ты сейчас должен предложить поставить меня на своё место и спросить, как бы я отреагировал, если бы мою беременную жену чуть не убили. Будь это кто другой — я бы уничтожил всех, — ответил он с уверенностью человека, у которого не то что руки по локоть в крови, скорее, он кровавые бани с полным погружением годами принимал. — Но это сын моего друга. К тому же не он главный виновник. Если кого и убивать — то Адама. Корень всей проблемы.