— Ну что, Элеонора Карловна, рассказывайте, — насмешливо проговорил поручик, усаживаясь через стол от делопроизводительницы и разглядывая ту поверх пишущей машинки.

Женщина с невозмутимым видом смолила папиросу, читая колонку в сложенной пополам газете. Отгораживаться от начальника она не стала, глянула на него искоса, выпустила ноздрями дым и с мечтательным видом заговорила:

— Когда я была юна и невинна, за мной ухаживал один пехотный офицер…

— Погодите, какой еще офицер, вы о чём? — растерянно уставился на неё Титов.

— Ну, ты же велел рассказывать, а что — не уточнил, — ехидно парировала Михельсон.

— М-да, упущение, — хмыкнул Натан. — Ну, в таком случае, ответьте хотя бы, вы человек? Ведьма?

— Каждая женщина немного ведьма, — расхохоталась Элеонора. — Ну и я, конечно, тоже, в меру своих скромных талантов. Опыт, его, знаешь ли, не пропьёшь. Во всяком случае, так люди говорят! — она назидательно воздела папиросу.

— Я бы с радостью поупражнялся с вами в остроумии, но, увы, — он выразительно кивнул на стол с наволочкой на нём. — Вы ведь всё… ладно, просто многое знаете о Нави, Яви, середниках. Я прав? Ваши бесконечные намёки и оговорки наконец-то собрались воедино.

— Ох, Титов, ну какой же ты занудный порой, — усмехнулась Михельсон, закусила мундштук и перегнула газету на другую сторону, пробегая строчки глазами. Поручиться, что она вообще понимает написанное, а не делает вид, Натан не мог. — Ну знаю, и что? Легче тебе от этого станет, если узнаешь?

— Представьте себе, да, — спокойно согласился он.

— Вот же пёсья душа, след почуял — не отцепится, — беззлобно проворчала Элеонора. — Алечка, не водись с ним: с таким мужем никакой личной жизни не будет!

— Что? — рассеянно отозвалась Брамс, которая решила не тратить время зря, а занялась изучением показателей умбры, снятых вчера Машковым в особнячке. Потом, видимо, осознала сказанное делопроизводительницей и озадаченно нахмурилась: — А какая мне нужна личная жизнь? И что с Натаном не так, вы же меня сами ему сватали…

— Я пошутила, — вздохнула Элеонора, махнув на вещевичку газетой. — Ну, допустим, ведьма. И что тебе из этого?

— Для начала достаточно признания факта, — усмехнулся Титов. — А дальше у меня к вам множество вопросов. Например, почему вы, зная подлинное положение вещей, вместе со всеми терпели Валентинова и не постарались от него избавиться? Кстати, где он?

— Так он тебе и явился, да. Один раз ты ему уже лицо начистил, а теперь, как вы силу почуяли, он тебя вовсе десятой дорогой обходить станет. Скорее уж можно рассчитывать, что он от нас теперь сам сбежит. А вывести… Кто тебе, Титов, сказал, что я добрая ведьма? — ухмыльнулась Михельсон.

— Интуиция, — невозмутимо отозвался тот, не поддаваясь на провокацию. — И опыт общения с вами.

— Ишь ты. Ну не могла я влезать. Когда середника нет, лезть в чужие дела можно, только если кто-то опасное чего творит. А Валентинов жрал аккуратно, ни разу даже не подошёл к границе дозволенного, так что и придраться не к чему.

— Ну а просто организовать остальных и выжить его? — продолжил настаивать поручик.

— Слушай, Титов, не клюй ты мне темечко! — проворчала Элеонора. — Не могла — значит, не могла. Всё. Да, сволочь он, и не люблю я его, но он тоже живой и не сам придумал, что жрать ему вот так надо. А к порядку призвать у меня полномочий нет!

— Не гневайтесь, я всё осознал и принял к сведению, — Натан поднял руки в жесте капитуляции. — Давайте я вас лучше немного по службе нагружу. Узнайте, кому принадлежит дом на Предтеченской, пятьдесят третий номер. А я, пожалуй, бумагами займусь.

— А почему ими? — полюбопытствовала Аэлита. — Разве нам не надо найти автомобиль?

— Надо, но есть у меня подозрение, что эти бумаги гораздо важнее.

— Почему?

— Навалову убили в доме, куда её приводила эта фомора, и мы обнаружили следы пребывания там некоего мужчины, вероятнее всего убийцы. Логично предположить, что вещевик связан с хозяйкой дома чем-то, кроме визитов проститутки. А если учесть, что фомора эта — иностранная подданная, я вижу единственную возможную цель её интриг: некий шпионаж, как ты намедни удачно предположила. И здесь, — он встряхнул наволочкой, — наверняка есть свидетельства такой деятельности. Найдём их — велик шанс, что выйдем на вещевика-убийцу.

Брамс прониклась и изъявила готовность помочь. Поручик возражать не стал, а через пару часов работа принесла неожиданные и весьма интересные плоды: в одном из конвертов вместо письма обнаружились аккуратно проложенные пергаментной бумагой микрофильмы.

— Дамы, в Департаменте ведь есть техника, чтобы посмотреть эти картинки? — Титов буквально сделал стойку, словно охотничий пёс.

— Есть, есть. Тёмная комната с проектором, — усмехнулась при виде такого рвения Михельсон. — Пойдёмте, тут рядом.

Возбуждение и предвкушение поручика быстро передалось его спутницам, так что к нужной комнате компания устремилась едва ли не вприпрыжку, что, впрочем, не помешало Элеоноре аккуратно запереть на ключ дверь логова уголовного сыска. Конечно, кругом свои, и хороших людей в мире куда больше, чем плохих, но оставлять ценности без пригляда Михельсон никогда не любила. И ладно бы просто ценности, но там ведь ещё титовская добыча с Предтеченской! А за улики, да ещё такие улики, не только из жалования могут вычесть, но и голову снять при особенно скверном стечении обстоятельств.

На микрофильмах ожидаемо обнаружились некие чертежи — десяток снимков настолько сложных изображений, что в глазах сразу же зарябило от линий. Титов, ни черта не смысливший в технике, и Элеонора, понимавшая даже меньше него, напряжённо уставились на Брамс.

— Аэлита, на тебя вся надежда, — высказал общий настрой мужчина. — Что это? Хотя бы примерно!

— Ну, я всё-таки не специалист и даже не инженер, а теоретик, — пробормотала она, рассматривая чуть расплывающиеся в луче проектора изящные лекальные кривые с последнего кадра. — И фамилии тут с названием закрыты, — девушка указала в угол, где, по её представлению, должны были находиться оные, однако имелось только белое пятно.

— Хотя бы какое-то предположение!

— Предположение… Где-то там, определённо, была система впрыска горючего, — заметила Брамс и задумчиво потёрла ладонью лоб. — Хотя странная какая-то, но всё же это определённо она. Впрыск, кажется, идёт вот сюда. — На чертеже красовалась неведомая штуковина, похожая то ли на затейливый графин, то ли на шахматную пешку, и Аэлита обвела рукой её голову. — А вот что происходит дальше, я не представляю, — добавила со вздохом. — Обычно высвобождаемая из топлива энергия толкает поршни, а тут ничего такого нет. Впрочем… куда-то же должно идти пламя. Наверное, вот сюда, — она провела рукой по «горлышку графина», потом поменяла микрофильм и принялась вглядываться в какую-то совсем уж непонятную Титову схему. Потом вновь вернула ту пешку, опять сосредоточенно умолкла.

— Да бог с тем, как она работает. Что это вообще такое? — не выдержав, поручик вновь привлёк к себе её внимание.

— Не знаю. Для оружия всё-таки великовато, а в остальном… Хм. А знаешь, это ведь движитель! — сообразила она. — Я совсем забыла, а ведь наш ректор в своих работах как раз нечто подобное описывал! Просто это не моя область, — пояснила она смущённо. — Правда, об эффективности его ничего не скажу, но он точно очень большой. Наверное, самолётный…

— Если эти чертежи ей понадобились, значит, эффективен, — отмахнулся Титов и сощурился, пристально разглядывая чертёж. — Движитель, говоришь. Тогда я знаю, кто наш убийца, осталось только доказать. Едем, Брамс. Нас ждёт «Взлёт». Элеонора, закроете тут всё?

— Закрою, закрою, летите, голуби, — усмехнулась та, жестом веля выметаться из проекторной.

— Вот так сразу? — изумилась Аэлита. — И что нам там нужно?

— Всё просто, — спокойно отозвался Титов. — В доме, где убита Навалова, находятся чертежи некоего необыкновенного движителя. И Горбач, чья жена умерла той же смертью, что проститутка, по стечению обстоятельств как раз является вещевиком, способным стереть умбру, и работает на военном заводе, где занимается как раз темой движителей. Не верю я в такое совпадение. Пока главным и единственным доказательством невиновности Горбача является его алиби на два последних убийства, и именно этот вопрос я хочу уточнить. Это раньше мы могли уверенно положиться на данные охраны завода, а вот теперь, когда под городом обнаружилась огромная сеть переходов, да еще проявили себя существа, способные кому хочешь задурить голову, можно поискать лазейку. Вряд ли, конечно, фомора могла обмануть вещевую защиту, иначе ей бы никакой Горбач не понадобился, но ведь есть и другие варианты, которые нужно проверить. Возьмём вещевика, а потом передадим документы Охранке.