— Есть здесь кто-нибудь? Отзовитесь, дело к вам. Важное.

— Деловой какой, — тут же ответил звонкий голос из темноты. — И что же такое важное ты делать собрался?

— Чужака ловить и выпроваживать, — сразу взял быка за рога Титов. Кажется, верно поступил, потому что невидимый собеседник в ответ уважительно хмыкнул.

— Ишь ты. А от нас чего именно хотел?

— Мне бы выяснить, куда ходила из этого дома женщина в сопровождении чужака. Есть кто-нибудь, способный дорогу указать?

— Есть. Но ты, середник, губу не раскатывай, мы тебе в следствиях твоих на побегушках служить не нанимались и теперь помогаем только из-за чужака, — ворчливо предупредил голос.

— И не думал даже, — успокоил его Титов. — Тут случай исключительный, без вашей помощи не обойтись.

— Только фонарь погаси, она не любит.

Кто именно «она», поручик спросить не успел: вдали, в темноте коридора, мелькнули два синеньких огонька. Натан повёл лучом в ту сторону, но сразу же опомнился и убрал свет, рядом без напоминания погасила свой фонарь и Аэлита.

— Интересно, кто это? — спросила она, разглядывая смутный силуэт, увенчанный огоньками — длинными, треугольными, словно пламя свечи, только пошире у основания, — и пытаясь понять, что он напоминает.

— Земляная кошка. Идите, она покажет дорогу, — неожиданно ответил всё тот же голос, и вещевичка восторженно ахнула: кошачьи уши! Огоньки были — точь-в-точь они, даже шевелились похоже.

— Спасибо, — в один голос ответили сыскари и двинулись по тёмному коридору почти ощупью.

Кошка оказалась толковой проводницей, вперёд не убегала и не терялась из виду; хотя и близко к себе не подпускала, не позволяя как следует разглядеть. Уши обычно колебались низко у земли, но порой взмётывались кверху, словно зверь поднимал голову и озирался. В темноте сложно было оценить расстояние и размеры кошки, но порой, когда она приближалась, чудилось, что уши у неё с мужскую ладонь или даже больше, а сама навья тварь — длиной в добрую сажень.

Вскоре от постоянного напряжения начали болеть глаза: чудилось, что синие, неяркие огоньки вот-вот исчезнут, да и воображение норовило населить окружающий мир их неверными отражениями, которые разбегались в разные стороны, стремясь заморочить и погубить.

Однако ничего дурного не происходило: никто не нападал на путников из-за угла, кошка вела уверенно и спокойно, ровный пол стелился скатертью и не подбивал под ноги неожиданными кочками или ямами. Первый десяток шагов путники еще ступали неуверенно, спотыкались на ровном месте, а после приноровились и вскоре почти уже не обращали внимания на темноту.

Счёт времени под землёй опять безнадёжно потерялся, как и в прошлый переход, и чудилось, что это не шутки разума, а жутковатое свойство этого подземного лабиринта, расположенного между Явью и Навью. Могло пройти и четверть часа, и час, и два, когда земляная кошка в очередной раз подпустила сыскарей к себе ближе — и исчезла, напоследок по-звериному дёрнув правым ухом. Темнота в мгновение сделалась нестерпимо плотной, стиснула со всех сторон своими огромными мягкими лапами так, что даже дышать стало как будто тяжелее. Но тем она пока и ограничилась, раздумывая, сжать ли сильнее, чтобы выдавить дух, или всё-таки отказаться от добычи.

— Эй, кис-кис-кис! — негромко позвал Титов, но никто, конечно, не ответил.

— Мы пришли? — спросила Аэлита. — Может, свет зажечь?

— Наверное. Давай я, а ты глаза прикрой, с непривычки больно будет.

Когда они притерпелись к неожиданно яркому после кромешной тьмы свету фонарей и сумели оглядеться, выяснилось, что дорога и впрямь закончилась — точно такой же каменной дверью, какие они уже встречали в этих подземельях. И тоже запертой со стороны коридора.

Поручик задумчиво оглядел засов, который был очищен от ржавчины и влажно блестел свежей смазкой, им явно часто пользовались.

— Ну, думаю, назад возвращаться смысла нет, попробуем заглянуть, — предложил он, доставая и проверяя наган. На душе было неспокойно: одно дело, столкнуться с пусть опасным и жестоким, но человеком, а совсем иное — с неведомой тварью, невесть на что способной. — Только надо бы проверить, нет ли там сюрпризов вроде очередной бомбы.

— Только у меня флейты с собой нет, — смущённо призналась Аэлита. — Решила не брать, а то мало ли.

Натан некоторое время колебался — возвращаться за инструментом не хотелось.

— Ладно, обойдёмся без подручных средств, — решил Титов. — В конце концов, в доме-то ты их так почувствовала…

Брамс долго ощупывала дверь, но ничего этакого не ощутила, и поручик рискнул — отправил девушку подальше, а сам мягко толкнул дверь. Повезло, обошлось без ловушек.

Этот подвал разительно отличался от всех предыдущих, причём не только отсутствием пыли и ощущения запустения. Он вообще выглядел не подполом, где хранят продукты, а скорее гостиной в старом каменном замке — Натан видел подобные в Польше, в самом начале войны. Только там были уже почти развалины, а здесь всё выглядело совершенно новым.

Каменные стены до середины обшиты панелями из тёмного дерева, пол также деревянный, причём клали его, явно зная о тайном ходе: дверь спокойно открывалась. Наверх вела широкая, удобная лестница, застеленная ковровой дорожкой, и заканчивалась она не люком, а обыкновенной дверью.

В дальнем конце просторной комнаты темнел широкий зев камина, у которого стояла пара кресел с высокими спинками, а между ними — низкий столик. Несколько стеллажей с книгами, секретер в углу, вокруг ещё одного стола — диван и пара кресел. Между ними на полу лежали небольшие мягкие коврики с длинным пушистым ворсом. На стенах и потолке — ажурные кованые светильники, в углу — напольные часы в деревянном корпусе, украшенном затейливой резьбой.

Сдержанная, спокойная роскошь. Комната, в которой приятно проводить время, в которой приятно жить.

— Интересно, где это мы? — задумчиво проговорил Титов, озираясь.

— Уютно, — протянула Брамс.

— Да уж, кто бы это всё ни построил, во вкусе ему не откажешь, — хмыкнул поручик. — Вот только… Уж больно обжитое место, такое за пару месяцев не обустроишь, здесь явно давно живут. И, с учётом обстановки, мне эта мысль крайне не нравится.

— А что не так с обстановкой? — не поняла Аэлита.

— Камин, — уронил Натан. — Много ты видела в этом городе домов с каминами?

— Ну-у… — протянула Брамс и ответила неуверенно: — Ни одного?

— Вот именно, — подтвердил мужчина. — Дров уходит прорва, тепла никакого, да и пользы нет, одна только гарь. Не про наши зимы эти украшательства.

— Сами пришли, — вдруг насмешливо протянул красивый женский голос. — Прекрасно!

Рука у Титова оказалась быстрее не только разума, но даже чутья. Ощущение близкой опасности — почти как тогда, на дороге, — еще не успело сформироваться, а он уже толкнул Брамс в сторону, метнувшись следом и одновременно с этим вскидывая револьвер. Кресло подлетело и шваркнулось о стену. Зло гавкнул наган. Остро пахнуло порохом.

Шесть.

Натан торопливо, спиной, отступал к открытой двери прохода, тесня туда же Аэлиту. Вещевичка манёвр поняла, и не противилась, и даже не мешалась. Отправить бы её сразу в безопасное место, но выпускать девушку из поля зрения поручик боялся, и потому они пятились вдвоём.

— Немедленно прекратить! — потребовал тот же голос, и в темноте у камина соткался человеческий силуэт. — Убери оружие, смертный!

Вступать в полемику поручик не стал, вместо него опять рявкнул револьвер — раз, другой. Титов не целился, с четырёх саженей в человеческую фигуру он мог попасть и от бедра, пусть и не в яблочко.

Четыре.

Откуда-то Титов точно знал, что убить противника обыкновенной пулей не получится, но надеялся хоть немного задержать. И, кажется, угадал, потому что ответом ему было громкое шипение, с каким спускают пар из котла.

— Ах ты, животное! Я приказываю бросить оружие!!!

— Бах! Бах! — возразил наган.