— И что это даст?

— Как минимум есть неплохой шанс узнать, каким способом злодей стирал умбру и чем при этом пользовался. А может, даже получится частично восстановить уничтоженную умбру и узнать, какие вещи находились рядом с покойницей.

— Звучит фантастически, — недоверчиво хмыкнул Натан.

— Мы с вами живём в такое время, когда вся фантастика — это дело ближайшего будущего, — весело улыбнулась Брамс. — А математику не зря называют царицей всех наук.

На собственное образование поручик никогда не жаловался, ему доставало познаний для выполнения служебных обязанностей и даже применения в случае необходимости собственного дара. Больше того, Титов привык работать с вещевиками, относился к ним с искренним уважением и считал весьма нужными на полицейской службе людьми. Они могли осмотреть место происшествия, что — то насвистеть — и с лёту выдать какие-то его характерные особенности.

Но дело в том, что прежде это были исключительно полицейские вещевики, причём именно в таком порядке: сначала сыскари, а потом уже всё остальное. Они и учились там же, где все прочие следователи, просто на отдельной специальности.

Может, конечно, в той группе Охранного отделения, которая специализировалась на преступлениях, совершённых вещевиками, всё обстояло несколько иначе, но для поручика то, о чём говорила Аэлита, было почти откровением.

Брамс полицейским только называлась, и доверить ей какое-то обыденное для сыскаря дело вроде обыска или допроса свидетелей Натан не согласился бы и под страхом смерти, потому что точно знал, чем это закончится. Навыки общения с вещами на практике требовались полицейским сравнительно редко; собственно, всё, что мог предпринять вещевик, Аэлита уже сделала при осмотре тела. Дальнейшее же присутствие девушки Титов воспринимал философски, относясь к девушке как к несамостоятельной младшей сестре, которую не с кем оставить дома, поэтому приходится таскать с собой. То есть до следующего момента, когда понадобятся её таланты, Аэлита в представлении Натана была совершенно бесполезна. Да, её триумф не состоялся, преступник оказался хитрым и не дал возможности вещевичке поймать его за руку. Ну нет умбры — и нет, существуют другие способы вычислить преступника. Во всяком случае, именно так всё происходило бы в привычных Титову обстоятельствах.

А вот поди ж ты! Оказывается, «нет умбры» — это совсем еще не значит, что её действительно нет.

Впрочем, несмотря на собственное восхищение талантом и познаниями Брамс, к её энтузиазму поручик отнёсся довольно скептически, хотя и не стал этого показывать. Зачем ссориться на пустом месте? Ну не найдёт и не найдёт, так хотя бы попытается, будет всё это время при деле — уже хорошо. А если найдёт, так он, Натан, тем более в выигрыше.

За этим разговором они дошли до одной из лабораторий вещевиков — наглухо закрытой комнате в подвале. Там Титов имел удовольствие познакомиться с поджидавшим Брамс профессором Ивановым, и если бы у поручика изначально возникли какие — то подозрения в адрес этого человека (всё же опытный вещевик; кто знает, не он ли — таинственный злодей?), то они бы исчезли после первого же взгляда.

Начать с того, что у Павла Трифоновича отсутствовала правая рука до самого плеча, и пустой рукав пиджака был аккуратно вложен в карман и даже как будто прихвачен булавкой. Здороваясь, Натан, не теряясь и не мешкая, протянул для пожатия левую ладонь, чем, кажется, заслужил симпатию старика.

И — да, профессор Иванов был исключительно стар. Ссутуленный, хрупкий, с пушистым венчиком седых волос вокруг усыпанной тёмными пятнами лысины. Впрочем, назвать его дряхлым всё же не получилось бы: семенил он вполне бодро, а глядел хитро, насмешливо. Да и голос профессорский звучал твёрдо, значительно, без скрипа.

— Ишь ты, бравый какой, — чуть прищурился он, разглядывая Натана, и, покачав головой, добавил: — Ну точно я в молодости! А ты чего с гостями-то, Алечка?

Этот вопрос поставил Брамс в тупик: она за вчерашний день удивительно быстро привыкла к компании Титова, сейчас была исключительно рада его видеть, в особенности, конечно, польщённая его интересом, да и разговор завязался очень легко и быстро, и девушка попросту не догадалась расспросить поручика о цели визита.

— Ой, и правда, а вы какими судьбами? Просто поинтересоваться ходом экспериментов? — обратилась она к мужчине.

— И это тоже. Но кроме того, я хотел спросить помощи и хоть как — то ограничить круг подозреваемых, — сообщил Натан и пояснил уже профессору: — Аэлита Львовна говорила, что для устранения умбры не требуется особенно выдающихся навыков, но я всё же думаю попытаться создать какой-никакой список. Ну сотня там будет человек, ну две, даже три, но всяко не десяток тысяч!

— Алечка и не такого наговорит, вы слушайте её больше, — вдруг захихикал Иванов.

— А что я не так сказала? — тут же насупилась девушка.

— Да всё так, да, выдающихся навыков не требуется, — продолжая хихикать, махнул на неё рукой профессор. — Только вы, Натан Ильич, соотносите как-нибудь её представление об исключительности с общечеловеческим.

— Погодите, вот сейчас не понял. Хотите сказать, специалистов такого уровня ещё меньше?

— Полсотни наскрести можно, если очень постараться и добавить тех, кто теоретически всё же способен на подобное, но широкая общественность не в курсе его интересов к данной теме, — пожал плечами профессор. — Ну и всегда остаётся возможность, что это кто-то пришлый, незнакомый, который просто в гости приехал.

— А всех местных вы знаете? — ошеломлённо проговорил Титов.

— Кого как, — отозвался Иванов, покрутив ладонью в воздухе. — Кого шапочно и понаслышке, а кого вот этой рукой за уши таскал. Алечка, а что ты сидишь и дуешься? Подготовь-ка покамест аппаратуру по списку, а то мы до морковкина заговенья делом не займёмся!

Брамс сверкнула на профессора глазами, но спорить не стала. Натан с иронией подумал, что и у этой упрямой девицы, оказывается, есть непререкаемые авторитеты, просто искать их нужно было не в полицейском департаменте, а в совершенно ином месте.

— А как же те, кто вещевиками не является, но понимает в этой теме?

— Хм. Ну бредовые варианты вам же не нужны, вам же приземлённые, верно? Да ещё, небось, ребята покрепче, не из таких древних вешалок, как я? — поинтересовался профессор насмешливо, пожевал губами и сообщил: — Трое. Два инженера с нашего «Взлёта», и на новый, Станкостроительный, исключительно толкового специалиста прислали. Но только я бы их всерьёз не рассматривал. Без вещевика стереть умбру, конечно, возможно. В жизни вообще нет невозможного, есть лишь маловероятное или никому не нужное. Только это же оборудование, и довольно громоздкое, сложное оборудование, требующее ко всему прочему немало электричества…

— Насколько громоздкое? В авто войдёт? — прагматично уточнил Натан. — И эти трое, я так понимаю, располагают возможностью при необходимости получить нужные приборы?

— Войти-то войдёт, и располагают, — вздохнул профессор. — Да вот только нужно ли оно?

— Имеете в виду, что инженер вряд ли занялся бы чем — то подобным и придумал другой способ не оставить следов? — спросил Титов. — Я склонен согласиться, но проверить всё равно нужно. Мне только непонятно, почему их так мало? Они ведь работают с вещевиками, разве нет?

— Работают, работают. Тут, Натан Ильич, вот какое дело. Обычные люди вообще очень редко задумываются о существовании умбры, еще реже — знают, как с ней работать, и работают. У них же своих забот полно, и дело их совсем в ином. Стереть умбру — дело муторное, сложное, его нужно крепко знать, нужно заниматься этим. Много чего учесть надо, и нет универсального рецепта, как у рачительных хозяек для выведения разного рода пятен. Но то для вещевиков. А стирать умбру с приборами, без вещевика… Нет такого прибора, на котором довольно рычажок подвинуть, и всё само исчезнет. Это нужно брать сложную измерительную технику, снимать показания, потом производить весьма непростые и громоздкие расчёты, потом подбирать приборы, которые окажут требуемое воздействие. Право слово, это работа целого дня, а то и не одного, особенно ежели один человек её выполняет. Само собой, много специалистов такого класса быть не может, а большинство из тех, кто есть — давно не мальчики. В этом деле, знаете ли, умение приходит только с опытом, на одних лишь природных талантах далеко не уедешь. Обыкновенный инженер начинает совсем с другого, и чтобы он дошёл до столь плотного изучения вещей и умбры, должно пройти много лет плодотворной и очень нетипичной работы. Я ни в коем случае не пытаюсь кого-то из них выгородить! Просто… — он на мгновение осёкся, подбирая слова.