Слуга тогда к своему:

— Видимо и Невидимо, подай стол!

Откуда что и взялось. Дед напился, наелся и пристал к нему:

— Променяй да променяй мне его на дубинку-самобойку.

А Видимо и Невидимо ему и говорит:

— Да ты променяй! А я опять к тебе вернусь, только кликнешь — и буду рядом.

Он променял, взял дубинку-самобойку, вышел из лесу и:

— Видимо и Невидимо!

— Здесь, здесь я, хозяин, возле тебя.

Вот приходят они в город, зашел он в трактир и как скомандует:

— Видимо и Невидимо, подай стол!

И враз откуда что и взялось. Напился он, наелся да еще человек десять возле себя накормил, а потом:

— Видимо и Невидимо, убирай!

Куда все и делось. А гулял в том трактире солдат, увидел и говорит:

— Да это еще не штука, а вот штука: «А ну, прутья, нуте!»

Откуда и взялись прутья и как начали, как начали всех охаживать, так возле каждого и свистят.

— Вот променяй, — говорит, — мне на твое Видимо и Невидимо.

А Видимо и Невидимо:

— Променяй, — говорит, — я к тебе опять вернусь.

Променял он его на прутья и только вышел за город, и:

— Видимо и Невидимо!

— Здесь, здесь, я, хозяин, не бойся! — отзывается.

Вот пришел он к своему пану, а у него как раз гости были, соседей понаехало всяких! Как увидел пан, что слуга вернулся, и кричит:

— Эй, подать плетей!

— Нет, — говорит, — погоди! Бей гостей, дубинка-самобойка!

И как начала та дубинка гостей чесать!.. Одних уложила, а другие поразбежались.

Он тогда к прутьям:

— А ну, прутья, нуте!

Как возьмутся ж прутья, да на пана.

Как отлупил он хорошенько пана, уж тот и говорить не в силах, и давай тогда он себе дом строить. Дубинка-самобойка дубы валит, топор-саморуб сам таскает, сам рубит, сам и тешет, а он только похаживает и не приказывает даже.

Начинается сказка с царя, что вздумал, чтобы смастерили ему из одной доски двенадцать стульев да тринадцатый в придачу. И обещает дать три воза золота тому, кто сделает это. А кто не сделает, тот своей головой отвечает. А доска та должна быть не больше трех метров.

Приходили со всего света мастера. Но никому не удалось царю угодить, и все своей головой поплатились…

Как-то раз пришел из далекого царства другой царь. Взялся смастерить такие стулья.

— Ладно, — говорит ему царь, — делай! Только знай, что головой ответишь: ведь нет у тебя столько денег, чтоб за свою голову заплатить.

Чужой царь согласился. Был дан срок один год. И наделал он за год разных стульев, но таких, как надо, он не сделал.

Царь не хотел рубить ему голову, а присудил его на всю жизнь в темницу. И когда надо было ему идти в темницу, то чужой царь отдал вместо себя свою дочку-красавицу.

Вот сидит девушка в темнице. А в то время подрастал у одного бедного человека хлопчик Иванко. Было ему уже четырнадцать лет. Кое-чему был он обучен. И вот прослышал он среди людей, что есть, мол, где-то такой царь, которому надо смастерить из одной доски двенадцать стульев да тринадцатый в придачу.

Говорит Иванко отцу:

— Я, нянько[7], пойду узнаю, что на свете делается.

И больше ничего ему не сказал.

— Да как же ты, Иванко, пойдешь, коли денег у тебя нету? А я дать тебе ничего не могу. Будешь в дороге голодать…

— Да ничего, нянько, голодать не буду. Есть у меня три крейцера[8] про запас.

Собрался хлопец и идет дремучими лесами да пустошами. И находит в густом лесу убитого человека. Стал он над ним и думает, что ему с ним делать. И надумал, что надо будет достать воз и привезти мертвое тело в село да там и схоронить.

Так он и сделал. Нанял в селе за один крейцер воз, привез мертвеца в село, за другой крейцер попросил его обмыть и устроил за последний крейцер похороны. Так потратил Иванко все свои три крейцера на мертвеца.

Идет он дальше. Проголодался. А шел он пешком, ведь в ту пору машин еще не было. Шел он два с половиной года до третьего царства, к тому царю, которому надо было сделать тринадцать стульев.

Пришел к царю, вежливо ему поклонился. А царь спрашивает его:

— Что нового, хлопче, скажешь?

— Да нового ничего сказать не могу. Только вот прослышал я, будто вам надо сделать из одной доски двенадцать стульев да тринадцатый в придачу.

— Да, мне, хлопчик, хотелось бы. А ты разве сделаешь их? Что ж, раз сделаешь, то получишь три воза золота, а не сделаешь — головой поплатишься. Согласен на это?

Хлопец ответил:

— Все будет в порядке. Стулья я вам сделаю, а своей головы вам не дам… Только знаете что, пресветлый царь? Коли хотите иметь такие стулья, какие вы задумали, то принесите мне явор, что пророс из земли, когда вы родились.

Призадумался крепко царь. И спрашивает у старых людей, помнят ли они такой явор. И нашелся один старик, которому было двести пятьдесят лет. И показал он царю тот явор. Тогда велел царь тот явор срубить, отвезти его на лесопилку и напилить досок. Но взял из них для Иванка одну только доску. И говорит царь Иванку:

— Дай еще раз я тебе растолкую, чтоб ты не ошибся, какие мне стулья надобны. Значит, должны быть стулья такие, чтоб раздвигались и складывались, как гармоника.

— Да вы мне не приказывайте, я знаю, что мне делать!

И вот запер его царь в мастерской и дал ему сроку один год.

Принялся Иванко за работу. И вскоре сделал для царя стулья. Взял круглую тридцатицентовую[9] палицу и привинтил к той палице шесть винтов. Стулья эти сделал Иванко быстро, за день были они уже готовы. Но царю о том ничего не сказал. Поставил палицу в угол, чтобы там стояла. И мастерит себе разные стулья, какие только на свете бывают, — ведь времени-то у него впереди еще целый год.

Живет Иванко в мастерской, вдруг слышит красивый девичий голос, дивные песни. Не терпится ему, хочется увидеть, кто это так поет. Взял он тогда долото, молоток и стал стену долбить. И только пробил он стену, как подходит к тоненькой, как струнка, щелке такая раскрасавица-девушка, какой он ни разу на свете не видывал. Спрашивает ее Иванко:

— Что ты, дивчина, делаешь в темнице? За что ты сидишь здесь?

— Да я ничего дурного не сделала. Виною тому отец мой. Он захотел доказать царю, что смастерит тринадцать стульев, да не смог. И осудил его за это царь на веки вечные в темницу. А вместо себя отец меня в заложницы отдал.

Прошел год, и заходит царь в мастерскую к Иванку. Но в последний день не велел царь давать ему есть: он думал, что тот все равно головы лишится. И спрашивает царь у Иванка.

— Ну, Иванко, где ж мои стулья?

— Вы хотите, пресветлый царь, чтобы были у вас стулья, а есть мне нынче не дали.

Царь быстро повернулся и велел служанке принести еду. И только Иванко наелся досыта, встал и подает царю палицу:

— Вот вам стулья!

Удивился царь и сказал, осердясь:

— Вот какие ты мне стулья сделал! Так знай, что будешь короче на голову!

Тогда взял Иванко из рук царя палицу, отвинтил винт — и стали из палицы раздвигаться, как гармоника, двенадцать стульев да тринадцатый в придачу.

Как увидел это царь, уж так обрадовался! Взял под руки Иванка и повел к себе в палаты.

— Ну, Иванко, что хочешь: три воза золота или царство мое?

— Не надо мне ни вашего золота, ни добра-богатства, а дайте мне только то, что за стеной замуровано.

— Что тебе с того? Лучше бери три воза золота.

— Ничего не хочу, а только то, что замуровано!

И выпустил царь из темницы девушку…

Сильно обрадовалась девушка и пошла вместе с Иванком в далекие края. Там они поженились и живут себе и поныне счастливо, коли живы еще.

Бродил раз мужик по свету, невесту себе искал. Пришел к одной ворожее, а она ему и сказала: