Хлопнула дверь, и в гостиную заглянула Бронни. Да так и замерла.

— Осталось совсем чуть чуть, — не дав мне вскочить, произнесла Куртинья. — Потерпи.

И я потерпела. Потом еще потерпела, пока Куртинья переносила на мое лицо содержимое коробки с косметикой — хитрая старушенция умела убеждать.

А Бронни все стояла и смотрела, множа в моей душе ворох эмоций самого противоречивого свойства.

Наконец, окинув взглядом результат своего труда, Куртинья произнесла: “Готово”.

В прихожую я вышла с опаской. Бронни молча посторонилась, пропуская меня к зеркалу.

Отражение лишило меня дара речи — из зеркала смотрела такая эффектная рыжеволосая красавица, что даже Лидушка на ее фоне меркла. Волосы, с которыми прежде не мог справиться никто, включая меня, были уложены нарочито небрежно, давая понять, что хозяйке чужды условности. И в то же время ни одна прядка не торчала бессмысленно. Обладательница этих прекрасных волос — сильная натура, знает, что делает, говорила прическа.

Я залюбовалась отражением, с трудом веря, что оно принадлежит мне.

— Ну как? — произнесла Куртинья.

— Невероятно! — произнесли мы с Бронни в один голос.

— Как вам это удалось? — соседка не спускала с ведьмы восхищенных глаз.

Куртинья окинула ее изучающим взглядом.

— Ты ведь тоже идешь на бал, милочка?

Бронни затаила дыхание, а потом произнесла:

— Да.

— Славная девочка, — присматриваясь к ее волосам, сказала Куртинья. — Могу и тебе прическу сделать. А ты на балу за Анфисой присмотришь. Договорились?

— Конечно! — от энтузиазма в голосе соседки мне стало нехорошо.

— Тогда приступим, — Куртинья потерла руки. Под ее цепким взглядом, все еще не веря своему счастью, Бронни устремилась в гостиную.

Пользуясь случаем, я убежала наверх, в свою комнату, подышать последними часами свободы.

Дом губернатора находился за городом. Обширный двор был запружен каретами, прибывающие на бал гости сверкали драгоценностями и нарядами, аж в глазах рябило. Я почувствовала себя неуютно, хотя дома, глядя в зеркало, понимала. что выгляжу замечательно. Пусть даже и без драгоценностей. От колье, которое предлагала Куртинья, категорически отказалась — от него настолько веяло магией подчинения, что даже на расстоянии чувствовалось.

Долго страдать мне не дали — Куртинья и Бронни вытащили меня из кареты и, подхватив под руки, повели в дом.

Я даже обрадовалась, что они подружились. Может быть теперь Куртинья оставит меня в покое?

Она и вправду оставила, стоило войти в зал — тут же упорхнула, велев не прятаться по углам и как можно скорее найти сынка губернатора.

Оглядевшись по сторонам и не заметив оного, Бронни повлекла меня к столику с закусками.

И тут я увидела его.

Художник не польстил, скорее наоборот — красавец Рудольф оказался еще эффектнее, чем на портрете. И судя по виду, был этому не рад — общество вьющихся вокруг дам его явно тяготило. Улыбка бедняги была настолько вымученной, что я сразу прониклась сочувствием. И перестала напрягаться — замуж за него я точно не пойду. Зато не отказалась бы подружиться.

Однако подойти к нему просто так я не могла — кто-то должен был нас представить. Единственной, кто мог это сделать, была Куртинья, но та где-то развлекалась, и я посмотрела на Бронни.

Та, судя по виду, была озадачена тем же вопросом — переводя взгляд с Рудольфа на меня и обратно, раздумывала, что бы предпринять. А затем, ухватив меня под руку, решительно двинулась к нему.

Настолько решительно, что объект внимания тотчас нас заметил, напрягся и… попрощавшись с дамами, растаял в толпе.

Бронни остановилась. Словно из-под земли, рядом возникла Куртинья.

— Упустили? Эх, девоньки!

И снова исчезла.

— Пойдем что ли пироженку съедим, — предложила я, радуясь внезапной передышке.

— Не время пировать, время дело делать, — Куртинья снова оказалась рядом. — Ищите Рудика, пока его никто не увел, — и опять исчезла.

Я посмотрела на Бронни и повторила вполголоса:

— Пироженки. Эклеры с кремом. Сырные крекеры с икрой, — соседкин взгляд стал задумчивым. — Канапе с перепелиным мясом…

Решительно развернувшись, Бронни выбрала новую цель, и мы устремились к столику с закусками.

Все это время она держала меня в захвате, боялась, что сбегу. И правильно делала — план побега я разработала еще дома.

Одной рукой много съестного не возьмешь, поэтому, когда мы добрались до столика, ей все же пришлось меня отпустить.

Я этого и ждала. Шаг в сторону, шаг назад — и поминай как звали. Старая-добрая привычка оставаться незаметной полезна не только в студенческие годы.

Хихикая, я наблюдала из-за колонны как Бронни, оглядываясь по сторонам, пытается меня найти, и радовалась своей удаче. Свобода! Теперь оставалось придумать, как скоротать остаток бала без ущерба для собственной психики и, желательно, с удовольствием.

Первым делом стоило найти уединенное место, в котором можно отсидеться.

Оглядевшись, я заприметила опоясывающую зал галерею. Располагалась она на уровне второго этажа и выглядела пустынной. Лестницы, по которой можно было туда подняться, видно не было. Но это не задача для пытливых умов — я обнаружила ее за портьерами в дальнем углу зала.

Прижимаясь к стене, чтобы остаться незамеченной, я поднялась наверх. Место и впрямь оказалось замечательным — рядом не было ни единого человека. Стараясь держаться подальше от перил, я отправилась исследовать территорию. И вскоре набрела на двери, ведущие на балкон. После шума и духоты зала желание подышать свежим воздухом сделалось нестерпимым. Опасаясь, что выход окажется закрыт, я потянула дверь на себя — она оказалась не заперта.

Шахнув наружу, я окунулась в прохладу летнего вечера… и замерла, наткнувшись на настороженный взгляд Рудольфа. Тот стоял у перил справа от входа.

— Простите, — растерялась я. — Не знала, что тут занято.

Решила было уйти, но судейский сын спешно покинул свое место.

— Ничего страшного. Оставайтесь, я уйду.

— Не стоит, я просто постою в уголке тихонько, не буду вам мешать.

Проскользнув мимо, я отправилась на другой конец балкона.

Рудольф вернулся на место.

Сверху открывался замечательный вид на поместье: зеленые поляны, тропинки, цветущие клумбы. Я бы залюбовалась, будь на балконе одна. Соседство с Рудольфом не давало расслабиться.

— Вы хотели подойти ко мне в зале, — нарушил тишину Рудольф.

— Я? Нет! Это не я хотела… Точнее, не совсем я, — понимая, что выгляжу глупо, я подумала, что собеседник все-таки достоин пояснения. — Видите ли, моя знакомая ведьма жаждет выдать меня за вас замуж.

— А вы сами?

— Я? Ни за что!

— Почему? — в голосе Рудольфа мелькнула обида.

— Нет, вы, конечно, симпатичный и все такое… Но я не хочу замуж. Ни за вас, ни за кого еще. Но ей не объяснишь.

— Понимаю. Вы не поверите, но я в той же ситуации — мне надлежит сегодня познакомиться с девушкой, с которой желательно связать свою дальнейшую жизнь. А то, что у меня уже есть возлюбленная, отец и слышать не желает. Его знакомая ведьма — крайне влиятельная особа.

— Куртинья, — вздохнула я.

— Вы тоже с ней знакомы? — воскликнул Рудольф. — Погодите, тогда получается, что вы…

— Анфиса.

Я обреченно вздохнула. Интересно, это случайность или Куртинья все же наколдовала нашу встречу здесь, на балконе?

— Рудольф, — с не менее обреченным видом представился сын судьи.

— Не переживайте, я же не собираюсь за вас выходить, — попыталась я его утешить. — Так что вы там говорили о возлюбленной? Я ведь тоже ведьма, могу помочь.

Во взгляде собеседника мелькнуло сомнение.

— Вряд ли. Мой отец крайне отрицательно относится к возможности нашего брака. Моя любимая слишком бедна, чтобы влиться в нашу семью.

Я хмыкнула.

— Тоже мне проблема. Влейтесь в ее семью, если уж она в вашу не может. Или отец грозит лишить вас наследства?