— Эх, доверчивый ты, Макарий, — вздохнула я, обняв фамильяра. И мысленно пожелала старухе диареи. Будет знать, как моего кота зомбировать!

Зелья заказчицам я отдавала с таким суровым видом, что старуха Бобока и девчонка Притис поспешили убраться, едва их получив. Это и хорошо, поскольку обе болтливые, что молодая, что старая, а чесать языком у меня настроения не было.

Стоило им уйти, как в дверь настойчиво и уверенно постучали. Я бы сказала, слишком настойчиво и слишком уверенно. Что ж, сами виноваты, подумала я, открывая…и остолбенела.

Огромная корзина, полная благоухающей вкусноты, предстала перед моим взором. Румяные подкопченные колбаски, испуская сладостный аромат, тесно прижимались к пухлым бокам ветчины. Запеченная свиная рулька призывно белела костью, соревнуясь в аппетитности с гирляндой сосисок. Все это перемежалось листьями салата, пучками курчавой петрушки и мясистыми стеблями лука-порея.

— Не знал, что вы предпочитаете, поэтому взял всё, — используя корзину, словно таран, в дом шагнул судья. — На ужин пригласите?

Водрузив подарок на стол, я обошла несчастного по кругу. Подумала, прикинула и наконец спросила:

— Что вы пили?

— Вообще-то я не пью. И привычек порочных не имею. С женщинами вежлив, на деньги не скуп, ценю семейные традиции.

— Чем она вас напоила? Кофе, чай? Привкус какой-нибудь странный помните?

По лицу судьи пробежала тень озабоченности, но тут же исчезла.

— Кто напоил?

— Куртинья, ведьма старая!

— Госпожа Куртинья — достойнейшая из женщин! Прекрасная во всех отношениях! Умная, добрая, а какой кофе готовит — просто невероятно! — с восхищением произнес судья.

— Стало быть, кофе, — я задумалась, перебирая варианты зелий подчинения, которые сочетаются с этим напитком, не вызывая подозрений. Сняла с полки флакон с антидотом и, плеснув на дно стакана, разбавила водой. — Вот, выпейте, полегчает.

Судья уставился на стакан.

— Что это?

— Антидот. Вас приворожили.

— К кому? — брови его поползли вверх.

— Ко мне.

— Глупости какие! Я сам по себе вас люблю и хочу взять в жены!

— Глупости какие! — рассердилась я. — Утром, на площади, вы от меня сбежали.

— Я бежал от смущения, сраженный вашим прелестным образом.

“Ах ты карга старая!” — в сердцах подумала я и прибавила к диарее непроходящую икоту.

— Выпейте и убедитесь, что я права.

— А может вы просто выйдете за меня замуж? — предложил судья.

— Выпейте и посмотрим.

— Ну если вы настаиваете… — он опрокинул в рот содержимое кружки, зажмурился и… медленно открыл глаза, прислушиваясь к себе.

— Ну как, раздумали жениться? — удержаться от усмешки я не смогла.

Лицо “жениха” стало растерянным. Он посмотрел на меня, обвел взглядом комнату и, развернувшись, бросился к двери, произнеся “Простите”.

Вот, казалось бы, радуйся, что все кончилось хорошо. Но мне почему-то стало обидно.

— Дура ты, Анфиска, — сердито буркнул кот и пошел ставить чайник. — Как есть дура.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Ужин у нас с котом получился отменный.

И завтрак тоже. Даже паршивое настроение исправилось. Под сосисочки и колбаску визит незадачливого ухажера казался легким недоразумением. Подумаешь, опоили. С кем не бывает, в нашем-то городе…

Сытая и довольная, я отправилась на работу.

Там меня ждал сюрприз.

В начале я не поняла, почему Лидушка такая сердитая, при таком-то шикарном букете. Мои домашние розы по сравнению с алыми королевскими хризантемами смотрелись замарашками. Поклонник у девушки оказался не бедный, достать такие цветы — это нужно было постараться.

Однако насупленная секретарша таращилась на букет, словно это был клубок змей.

Точно таким же взглядом она одарила и меня, едва я возникла на пороге. Затем мстительно произнесла:

— Тебя к господину директору.

Пожав плечами, я прошла в кабинет.

Директор, господин Хруст, наверняка имел гномьи корни. Сидя в кресле, он выглядывал из-за стола лишь частично. И эта часть — его абсолютно лысая голова — сейчас выглядела негодующе.

— Анфиса! Что это за безобразие?

— Где? — перепугалась я. Оглядела свое платье, не нашла там ни пятен, ни расстегнутых пуговиц, и вопросительно уставилась на директора.

— Правила нашей конторы запрещают устраивать личную жизнь на рабочем месте!

Тут я и вовсе растерялась — устраивать эту самую “личную жизнь” у нас было абсолютно не с кем. Единственное существо мужского пола — директор — на кандидата не тянул. А девушки меня не интересовали.

— О чем вы? — я посмотрела на него растерянно.

— Конечно же, о букете!

— Так он же Лидушкин.

— Неужели? Тогда что там делала эта записка? — он бросил на стол карточку с витиеватой надписью. — Извольте взглянуть.

“Прекраснейшей из ведьм, рыжеволосой красавице, пронзившей мое сердце алмазной стрелой любви”.

“Ах ты, вредная старуха. Ну что ж, посмотрим, кто кого”, - подумала я, засовывая карточку в карман.

— Простите, господин директор, больше не повторится.

— Надеюсь, — мрачно отозвался тот. — Идите, работайте.

Выходя из кабинета, я уже просчитывала план мести.

За дверью меня поджидали.

— Держи! — с видом королевы-отравительницы, собирающейся отправить падчерицу на тот свет, Лидушка сунула мне в руки толстую пачку заказов. — Двадцать пять штук. До вечера обязана управиться!

Доказывать, что в сутках гораздо меньше времени, и чисто физически я никак не смогу везде успеть, я не стала. Забрала бланки и ушла.

Первый заказчик оказался владельцем ресторана “ Карп и сыновья”. Недоумевая, зачем столь известному заведению обращаться в нашу маленькую контору, я открыла массивную дверь и вошла в отделанный мрамором холл.

— Агентство “Магические услуги”, - я показала распорядителю свою карточку. Тот кивнул и, приняв плащ, повел в обеденный зал. Подвел к одному из столиков, за которым сидел мужчина. Кто именно — со спины и не разглядеть. Когда он повернулся, я лишилась дара речи. Секунды на две.

Отодвинув для меня стул, распорядитель помог усесться, после чего оставил нас одних.

— И что это значит, господин судья? — не размениваясь на приветствия, произнесла я.

— Просто Тибериус, — улыбнулся наглец. — Госпожа Анфиса, я рад, что вы приняли мое предложение.

— Ничего я не принимала!

— Но вы же здесь, — улыбка Тибериуса стала еще медовей.

— Я здесь по работе! У меня заказ! Вот! — я вытащила пачку бланков и потрясла перед его носом.

— Да-да, конечно, — невозмутимо улыбнулся тот. — Вот, возьмите меню. Что вам заказать?

— Она опять вас опоила?

— Кто?

— Куртинья!

— Глупости, нет конечно! Никто меня не опаивал.

Так, понятно. Я вгляделась в его лицо, выискивая следы приворота. И не нашла ни сыпи, ни пятен, ни изменения цвета кожи. Посмотрела в глаза — зрачки не расширены… А ничего у него глаза. Темная, почти черная радужка, длинные ресницы, брови решительные…

Поймав себя за разглядыванием мужчины, я тут же отвела взгляд. Вот еще напасть, мужчин я не разглядывала. Клиентов. “Да, точно, клиент!”, - вспыхнула спасительная мысль, возвращая чувства в порядок.

— Рекомендую цесарку, — улыбнулся нахальный тип. — Здесь ее отлично готовят, я успел оценить.

— На работе я, — стараясь не встречаться с ним взглядом, устало ответила я.

— И ваша работа — я.

— Какой вы самонадеянный! — я не выдержала, и снова уставилась на него, горя негодованием.

Судья улыбнулся.

— Отнюдь. Взгляните на свои заказы.