На следующее утро Типат с трудом оторвал затылок от подушки. В голову тут же стрельнула шальная мысль: может пьяный рассказ высокопоставленного дикаря не более, чем хвастливый бред? Типат тут же соскочил с походной кровати и еле-еле доковылял до квадратного столика. Ужас! Доказательства на прежнем месте: гладкий срез вместо угла, на ножке свежей древесиной блестит глубокий порез, а в столешнице никуда не делась аккуратная кругленькая дырочка. Типат в замешательстве пощупал стол. Увы, мираж не развеялся. Неужели дикарь сказал правду?

Типат осторожно дотронулся до разгорячённого лба, это хорошо, что витус Ансив перенёс начало торговли на полдень. Голова ужасно гудит. Того и гляди треснет от напряжения. В таком состоянии добрести до ночного горшка и то проблема, куда уж торговлю вести. Взгляд упал на пустой бочонок. Это сколько же они вчера выпили, если даже от такого великолепного вина так гулко трещит голова?

Незадолго до полудня к берегу причалили лодки дикарей. Витус Ансив спрыгнул на песок чистеньким и тщательно выбритым. Только тёмные круги под глазами напоминают о вчерашней пьянке, да ещё свежим пивком от него несёт. Дикари-простолюдины сгрузили товары на берег и тут же уплыли обратно. Торг начался.

На дворе прохладная осень, но для удобства и защиты от дождика Типат приказал растянуть просторный навес и поставить под ним всё тот же многострадальный столик с дыркой в столешнице и отсечённым углом. Правда, один из подоходных стульчиков приказал долго жить, его бренный останки сгорели в очаге. Самому Типату пришлось довольствоваться высоким пеньком.

Витус Ансив выложил на стол связку жёлто-бурых куньих шкурок.

- Витус Ансив, а как же рабы? Не лучше было бы начать с них? – осторожно поинтересовался Типат.

- Не волнуйтесь, уважаемый, - витус Ансив лучезарно улыбнулся. – Витус Саян показал вам пленных. А ещё у нас есть молодая, но очень симпатичная пленница. К сожалению, её владелец, витус Ягис, никак не может решиться расстаться со столь ценной рабыней. Поэтому витус Саян дал ему срок до завтрашнего утра. Так что завтра мы продадим вам либо и её тоже, либо только мужчин.

От радости Типат аж подпрыгнул на месте. Коленки больно ударились о край стола. Рабыня, да ещё молодая и красивая, - самый ценный товар. За юную дикарку благородные отвалят кучу денег!

- А-а-а сколько ей лет? – сгорая от нетерпения, поинтересовался Типат.

- Самый сок, – заманчиво пообещал витус Ансив. – Пятнадцать.

Нужно успокоиться, Типат несколько раз вдохнул и выдохнул, но трудно. Наверняка хитрый витус Ансив специально подразнил столь ценным сокровищем, чтобы вывести из равновесия. Собрав волю в кулак, Типат взглядом оценил шкурки и заявил:

- За эти шкурки я готов вам дать… одну голову соли.

- Что вы! Уважаемый! Побойтесь бога, – театрально воскликнул витус Ансив. – Каждая из этих чудный шкурок стоит не меньше головы! Дайте хотя бы пять.

Как и весной витус Ансив торгуется, словно выживший из ума старый скряга. Да эти шкурки и двух не стоят.

- Нет, уважаемый, я могу предложить вам только одну, - решительно заявил Типат.

К счастью, этим же вечером довелось ещё раз побывать в Тивнице, чтобы лично глянуть на самый дорогой товар. Витус Ягис решился продать прекрасную пленницу. При виде обнажённой дикарки Типат впал в прострацию. Превеликий Создатель, как же она хороша!

На этот раз торговля продолжалась целых три дня. Дикари действительно неплохо подготовились к осеннему торгу. Да и сам Типат не стал повторять весенние ошибки и привёз именно то, что больше всего нужно дикарям. Вместо связок дешёвых бус и прочих глупых побрякушек, нагрузил сундуки солью, сахаром и чаем.

Как и в первый раз, витус Ансив скупил всё подчистую. Торговые струги тяжело осели в речную воду под тяжестью товаров дикарей. А под секретным двойным дном большого деревянного сундука примостилась целая гроздь золота. Типат с превеликим сожалением запер хитрый замок. Риск, конечно же, но такую тяжесть на шее много не натаскаешь.

Рано утром в день отплытия дикари в блестящих медных доспехах словно брёвна сгрузили с лодок крепко связанных пленников. Больше всего поразило выражение лиц будущих рабов: ни гнев, ни страх, ни даже равнодушие, а… удивление. Неужели эти глупые дикари совершенно не понимают, что их ждёт? Впрочем, Типат довольно улыбнулся, наверно он сам выглядел точно так же, как давным-давно ещё совсем юным пареньком приехал в Лемай, в столицу Миренаара.

Дикарей посадила в прочную деревянную клетку на палубе струга и приковали медными кандалами к мачте. Держать пленников плотно связанными четыре с лишним недели только портить дорогой товар.

А вот прелестную дикарку в общую клетку Типат сажать не стал. Вместо этого лично отвёл пленницу в собственную каюту на корме струга. Девушка со связанными руками ведёт себя очень странно: спотыкается на ровном месте, глаза полузакрыты, как будто спит на ходу. Она тут же сползла на пол и ткнулась лицом в колени, едва Типат её отпустил. Коротенькое платьице соблазнительно задралось. Из-под серой ткани показалось гладкое, упругое бедро пленницы. Типат нервно сглотнул и с треском запер дверь. Сначала дела, времени для развлечений будет с избытком.

Проводить струги вышел только витус Ансив, да и то, наверно, чтобы лично проследить за передачей рабов. Несколько простолюдинов ожидают его в большой лодке. Протянув руку, витус Ансив произнёс:

- Счастливого пути, уважаемый. Ждём вас следующей весной. Новых рабов, правда, обещать не могу, но постараюсь достать для вас песцов, чьи чудесные шкурки вы оцените не меньше золота.

- Благодарю вас, - с поклоном, осторожно пожимая протянутую руку, ответил Типат. – Следующей весной непременно постараюсь привести вам по больше соли, а для вас лично новый сорт белого вина.

По узкому скрипучему трапу Типат поднялся на борт струга. Простолюдины дружно столкнули речное судно с мели возле берега и сами, вымокнув до нитки, залезли на борт. Следом от берега отчалили остальные суда. Глядя на гребцов, Типат самодовольно улыбнулся. Ещё бы! Ведь именно он первым рискнул не воевать с дикарями, а торговать. Гребцы стоят гораздо дешевле воинов, да и нужно их меньше. А сейчас, в каюте, его дожидается плод с райского дерева.

Течение реки быстро подхватило струг. Делянка с чёрными пятнами кострищ тает в дали. Вот уже и фигурка витуса Ансива превратилась в маленькую едва заметную чёрточку. Гребцы, ухнув в последний раз, сложили вёсла. Над головой, громко хлопая, развернулся большой прямоугольный парус. Ветер наполнил большое полотнище. Струг устремился на юг, домой, ещё быстрее. Грандиозная крепость дикарей и чёрные прямоугольники убранных полей скрылись за поворотом. Только Великий Столб ещё некоторое время будет выглядывать из-за кромки лесса, но потом и он растворится в серой дымке.

Путь домой будет долгим, но приятным. Ну а если особо не торопиться, то можно продлить удовольствие на недельку другую. Типат отправился в свою каюту. Впереди райское наслаждение. Прелестная дикарка ждёт. А со стругом и Лебас прекрасно справится, чтобы орать на простолюдинов много ума не нужно. Наверняка главный приказчик люто завидует. Да и пусть завидует. Я здесь витус!

Типат родился и провёл первые пятнадцать лет свей жизни в маленькой невзрачной деревушке на правом берегу благородной Апеса, или Акфара, как её называют дикари. Как и сверстники, Ласс с раннего детства помогал родителям ухаживать за посевами ячменя и гороха, пас овец и коз. Лет в шестнадцать отец женил бы его на какой-нибудь голодранке из соседней деревни, и далее, до конца дней своих, так и бы жил без фамилии простым крестьянином. Но судьба распорядилась иначе.

Витусу Акуномо, правителю родной деревни Типата, да пошлёт Великий Создатель ему и всему его семейству здоровье и благоденствие, уж неизвестно какими путями, удалось отправить своего старшего сына в Лемай ко двору самого витуса Донага, высшего аристократа, члена Совета Благородных.