Найдёт ли?

Он вспомнил последние часы до прихода Кроули. И почувствовал, что его начинает мутить. Нет, только не так, он не хочет — снова…

— Кроули! — вновь рывком подняв голову к далёкому просвету, отчаянно выкрикнул он. Выкрикнул — и почти не услышал собственного слабого голоса.

Неужели на этот раз — действительно конец?! Он зажмурился, с горечью осознавая злую иронию произошедшего. Он не надеялся на чудо — но оно всё-таки случилось. Кроули пришёл за ним. Нашёл, добрался, сумел вытащить из темницы, в которой его бросили умирать… Когда он уже почти смирился — нашёл. Неужели всё начинается снова?! Опять одиночество, опять бесконечное ожидание смерти? Сейчас, когда он уже поверил в спасение…

Ангел прерывисто вздохнул, пытаясь справиться с подступающей волной ужаса. И почувствовал, как по телу прокатывается муторная, отдающаяся тошнотой в горле, дрожь. Он вдруг запоздало осознал ещё кое-что. Кое-что, чего, охваченный паникой, не сразу понял: Кроули не уйдёт без него. Будет продолжать искать его, пока сможет. Пока… пока не поймёт, что это бесполезно? Или пока не будет схвачен другими демонами?

Он не знал, какой вариант пугал его больше.

— Кроули?.. — безнадёжно прошептал он в пустоту, понимая, что тот не услышит его. Даже если бы стоял в двух шагах — не смог бы услышать его тихий задыхающийся голос.

Но говорить громче не было сил. Бьющая в виски боль и муторная, свинцом заливающая всё его существо тяжесть мешала думать, лишала воли. Он измученно сел прямо на пол. Привалился спиной к стене и, прижавшись к ней затылком, постарался успокоиться. Он просто провалился. Наверняка просто провалился в одну из тех ям, которые всё отчётливее проступали сквозь почти растаявший мираж средневекового подземелья. Он помнил, что шёл прямо за Кроули, несколькими метрами сзади. Шаг в шаг, как и сказал демон. Потом…

Потом темнота. И эти смыкающиеся вокруг стены. Нет, нет! Ничего страшного не случилось. Ему просто нужно немного отдохнуть, успокоиться… И придумать, как выбраться отсюда. Или просто — дождаться Кроули. Наверняка тот почти сразу заметил, что его нет рядом. Значит, обязательно вернётся сюда. Ему просто надо дождаться. Просто дождаться. Просто…

Он судорожно всхлипнул.

— Кроули, ради Бога… — беззвучно простонал он, обхватывая себя за плечи и чувствуя, как его колотит озноб. В отчаянии запрокинув голову, ангел попытался рассмотреть высоко вверху хоть что-нибудь, кроме нависающего тяжёлого неба. Прерывисто вздохнул, представив, чего будет стоить забраться обратно…

И, поспешно оттолкнув от себя панические мысли, зажмурился. Ему нужно отдохнуть. И что-то сделать с разрывающейся от боли головой. Кроули здесь, где-то рядом, он его не бросит…

…И значит — со внезапным острым стыдом осознал Азирафаэль — его друг куда в большей опасности, чем если бы пытался спастись один. Он обязательно вернётся сюда, в тот район, где они потеряли друг друга. И к тому времени ему нужно быть в состоянии не только кричать, но и бежать — а если придётся, то и сражаться.

Азирафаэль тихо застонал, представляя себе тот чудовищный путь, которым им ещё предстоит. Ещё более чудовищный теперь… нет, не надо пока думать, как он будет подниматься, это всё потом. Он справится. Должен справиться.

Затапливающий сознание ужас, наконец, немного ослаб, словно испугавшись неожиданно злой, такой непривычной для него решительности. Вздрагивая, словно от озноба, Азирафаэль потянулся к спрятанной в кармане жилета фляжке. Подумал минуту — и неохотно убрал руку. Если его худшие предположения верны, им придётся задержаться здесь надолго. Вода ещё понадобится. Скверна пока что не властна над ним — это просто усталость, страх и боль от удара о камни. Он постарается сберечь святую воду. На всякий случай.

…о том, чем именно может быть этот самый случай, Азирафаэль старался не думать. Ему и без того было страшно.

…Несколько минут спустя Азирафаэль был вынужден признать, что просто сидеть и дожидаться возвращения Кроули — идея плохая. Ещё более плохая, чем могло ему показаться с самого начала. Он старался не обращать на <i>это </i>внимание, но теперь игнорировать происходящее было уже невозможно: пол, и прежде казавшийся неприятно-тёплым, становился всё более горячим. Более того — гулкие удары, доносившиеся откуда-то издалека, кажется, стали ближе. И Азирафаэль, с холодным ознобом ужаса, не сомневался, что эти два события связаны. Он испуганно вскочил на ноги, даже не обратив внимание на с новой силой воткнувшееся в виски сверло. Замер, с дрожью прислушиваясь к собственным ощущениям. Не показалось. Пол действительно нагревался. И, кажется, всё быстрее.

— Кроули, ради Бога, где ты… — отчаянно прошептал он, в панике оглядывая стены своего каземата и пытаясь найти на гладких стенах хоть что-то, за что можно было бы зацепиться. Возможно, он мог бы подняться наверх, если выпустит крылья…

Он вздрогнул. Воспоминание об испытанной боли оказалось пугающе ярким, свежим. Не пришло — ударило, словно нож, прошило уколом озноба, заставив в панике сжаться. Тупо заныли искалеченные кости. Нет. Лучше даже не пробовать. Лучше вообще не вспоминать…

Азирафаэль судорожно вздохнул, стараясь сдержать жгущие глаза слёзы отчаяния и жалости к себе. Отступившая было паника вновь начала вползать в сознание; и теперь он уже не знал, что мог бы ей противопоставить. Кроули вернётся. Обязательно.

Вопрос лишь — успеет ли он?..

Азирафаэль в панике взглянул наверх. Болезненно переступил с ноги на ногу; пол уже не просто грел — обжигал.

«Простите, освящённое место! Словно идёшь по раскалённому песку!..»

Он нервно мотнул головой, прогоняя воспоминание. Если он хоть что-то понимал, всё намного, намного хуже. Стены Дита, место, где мучаются еретики и лжеучителя… Кажется, он как раз находится на месте одного из них.

— Господи, это же просто абсурд… — с отчаянием пробормотал он, ощупывая ближайшую стену.

Закусил губу, тревожно прислушиваясь и надеясь, что сейчас, буквально через несколько секунд, услышит голос возвращающегося Кроули. Но почти тут же понял, что ждать больше некогда. Каменный пол ощутимо начал накаляться — даже цвет из чёрного стал всё больше и больше отливать вишнёвым. Стены, прежде лишь слегка тёплые, становились всё горячее. Он судорожно вздохнул, стараясь не думать, что с ним будет, если он не сможет в ближайшие минуты выбраться отсюда.

И, решившись, уцепился пальцами за едва заметный выступ, почти на высоте своего роста. Кажется, у него просто нет другого выбора…

Первая попытка оказалась неудачной. Пальцы сорвались тут же, он даже не смог толком подтянуться. Ещё раз. Удержался. Закусил губу — до боли, до солёного привкуса во рту. Сдавленно застонал, подтягиваясь на руках и мёртвой хваткой вцепляясь в небольшую выбоину полуметром выше. Упёрся ногой — раз, ещё раз, почти соскальзывая… Прижался к стене, переводя дыхание. Нащупал опору второй ногой. Кажется, в альпинизме главное — не откидываться назад. И не спешить. Его физическая оболочка намного выносливее, чем тело человека. У него должно получиться.

Ещё один выступ под левой рукой. Маленький, но такой чудесно-рельефный. И ещё один. Подтянуться, приникнуть всем телом к стене, перевести дыхание… Горячо! Снизу — почти невыносимо; и медленно нагреваются стены.

Ещё один рывок. Пальцы соскользнули, он со сдавленным вскриком хлопнул ладонью по стене, каким-то чудом сумев уцепиться вновь. Прижался, тяжело дыша и всхлипывая от изнеможения. С трудом, боясь сделать неосторожное движение, поднял голову вверх. И чуть не заплакал от бессилия: выделяющийся на фоне багрового неба край, кажется, не приблизился ни на сантиметр.

…вниз он смотреть не стал. Только стиснул зубы, давя непроизвольную дрожь, и с опаской оторвал руку от ненадёжной опоры. Поднял её, осторожно ощупывая горячую стену над собой. Медленно, аккуратно, предельно внимательно. Только не торопиться. Не торопиться. Не торо…

Не торопиться не получалось. Тело и разум тихо подвывали от страха и боли, пытаясь как можно скорее уйти от разгорающегося внизу адского пламени. Ноги жгло, как огнём; Азирафаэль чувствовал, что пол раскалён уже докрасна, даже глаза опускать не нужно. Он бессильно всхлипнул. Почему это происходит именно с ним? Он ведь никогда не был лжеучителем…