Он прерывисто вздохнул, и Кроули, замерев, чуть повернул к нему голову. Мелькнул раздвоенный тонкий язык.

— Всссё хорошшшо, ангел?

Азирафаэль сглотнул.

— Д… да, дорогой мой, всё… со мной всё в порядке.

Ему показалось, что Кроули кивнул. А быть может, просто угрожающе качнулся, отгоняя прочь и без того не спешащих подходить ближе врагов.

…Укушенный демон, тем временем, затих, прекратились судорожные конвульсии. Азирафаэль ни на миг не сомневался, что он мёртв. Окончательно и бесповоротно. Внутренне содрогаясь, он повернул голову, чтобы взглянуть на князя Ада. Вельзевул выглядела… как ни странно, даже не взбешённой. Скорее, возмущённой. И озадаченной.

— Ты совсем обнаглел, ничтожный демон… — сквозь зубы бросила она, и ангел с отвращением увидел, как вылетели у неё изо рта и закружились вокруг десяток крупных зелёных мух.

— Рад сссслышать, — прошипел в ответ Кроули. Дёрнул хвостом, опасно раскачиваясь всей верхней частью туловища почти в метре над полом. — Кто ссследующщщий?..

Оставшиеся в живых демоны синхронно отшатнулись на шаг. И лишь потом в панике оглянулись на молчащую повелительницу.

— Что ж… — сухо сообщила Вельзевул после короткого молчания. — Ты сам напросился. Мы ещё вернёмся к этому разговору, Кроули. Не надёйся, что тебе это сойдёт с рук.

И, раздражённо махнув рукой, шагнула назад, исчезая в стене. Остальные демоны с облегчением бросились за ней, прочь от Кроули, который сейчас пугал почти до икоты даже самого Азирафаэля.

И стало тихо.

Злое шипение Кроули — не в счёт.

Азирафаэль не верил себе. Он был почти убеждён, что бегство демонов — никакое не бегство, а лишь тактическое отступление, коварный шаг, чтобы отвлечь их внимание и пленить их без опасности до себя… Но нет. Стены пошли волнами, принимая в себя поспешно пятящихся обитателей Ада. И неторопливо застыли, вновь приобретая плотность нормального камня.

В их темнице вновь не было никого, кроме него и напряжённо покачивающегося на хвосте чёрно-алого змея.

Ангел облегчённо выдохнул. Он всё ещё не мог поверить. Привык, слишком хорошо наученный горьким опытом, что всё, казавшееся чудом, быстро превращается в этом королевстве скорби в жестокую насмешку судьбы. «Оставь надежду, всяк…» Да. Вот именно.

И всё же… Ангелы не умеют не верить. Это — их естество, их глубинная сущность. На миг, целый волшебный, бесконечно радостный миг ему показалось — всё обошлось, у них появился ещё один шанс, возможно, им даже удастся…

А потом Кроули со сдавленным отчаянным шипением упал на пол и одним стремительным толчком перетёк к нему. Азирафаэль только ахнул, когда тяжёлое тело почти рухнуло ему на плечи, обвиваясь вокруг шеи. Успел непонимающе округлить глаза, почти успел открыть рот для вопроса…

И в этот миг откуда-то снизу донёсся глухой, пронизывающий до костей толчок, от которого желудок подскочил вверх, скрученный болезненным ощущением свободного падения. А спустя несколько секунд на плечи обрушился чудовищный холод, разом замораживая его до самых костей.

Азирафаэль слабо вскрикнул, невольно распахивая рот и пытаясь набрать в лёгкие хоть немного воздуха, вдруг превратившегося в поток острых ледяных игл. Тело пронзила острая боль, разом парализовавшая его с ног до головы. Демонический ошейник вдруг туго сжался, напоминая о себе с особой жестокостью. И ангел с коротким ударом ужаса осознал, что стоит на коленях, по горло в нестерпимо холодной вязкой жидкости.

…Которая с каждым мигом становится всё твёрже. Он судорожно дёрнулся, в панике понимая, что оцепеневшее от холода тело отказывается подчиняться. Забарахтался отчаянно, бессмысленно, чувствуя, что с каждым паническим рывком лишь прочнее увязает в этой обжигающе ледяной субстанции, охватывающей его со всех сторон. Рядом зашипел в отчаянии, сжал плечи Кроули.

— Не сссспи, ангел! — услышал он сквозь одурь боли его запинающийся от страха голос. — Вссставай, не зассстывай, замёрзнешшшь!

Он пытался встать. Да хотя бы просто руки поднять, оттолкнуться от вязкой поверхности! Но, кажется, она уже была не жидкой. Она уже была почти твёрдой…

…Или не почти.

Кроули зашипел ещё отчаяннее, заизвивался, словно пытаясь собственным телом растопить охватившую их толщу льда. Азирафаэль со смешанным чувством облегчения и зависти увидел, что его синеватая субстанция не парализует, более того, словно обходит стороной. Ему даже показалось, что там, где кольца змеиного тела туго охватывают его шею и плечи, лёд прогибается вниз, стекая вниз, выстилаясь пологой чашей. Заковывая его до середины груди — прочным, густым, стремительно твердеющим панцирем. До середины груди — не по горло, как захлестнул было в самом начале.

Азирафаэль сдавленно застонал. Боль оглушала, прерывала дыхание. Сердце, чуть было не остановившееся в первый момент, вновь начало биться, но прерывисто, неровно. О, как ангел понимал его!.. Наверное, человек умер бы уже сейчас. Просто от шока.

А потом он вдруг разом осознал, что произошло. И заполошно вскрикнул, в панике дёргаясь с непонятно откуда взявшимися силами. Девятый круг. Место, где страдают вмёрзшие в лёд предатели и клятвопреступники.

И тут же ощутил, как густая холодная жижа становится плотнее, стремительно застывая. И сам не узнал собственного сдавленного хрипа, который сорвался с губ.

Конец.

Отсюда выхода уже не будет. Никаких шансов.

А потом, запоздало вспомнив, что на самом деле это означает и чем будет этот конец для каждого из них, панически забился в ледяной ловушке, пытаясь высунуть на поверхность отнявшуюся до плеча правую руку. Кроули лёд не убьёт. Кроули ждут тысячи лет бесконечного наказания за измену Аду. Будут ждать, если он промедлит ещё хоть секунду.

Нет. Нет, только не так…

Как сквозь сон, он ощутил, как гибкое тело вокруг его горла туже стянуло свои объятья, а потом отпустило его, соскальзывая на лёд. Он не понимал, что делает Кроули. Кажется, он и впрямь пытался освободить его от этой жуткой субстанции. И понимал уже, что это бесполезно — абсолютно, категорически бесполезно.

Азирафаэль коротко, через силу вздохнул, пытаясь отстраниться хоть на миг от пронизывающей каждую мышцу боли. Пытаясь заставить своё тело двигаться. Ну же! Он должен успеть! Сейчас, пока ещё не поздно… Пока лёд ещё твёрдый, просто твёрдый, не непроницаемо-каменный… Он не мог опоздать! Нет!

Ангел не сразу понял, что Кроули что-то говорит ему, почти вопит — яростно, отчаянно, срываясь от бешенства и страха на бессвязное шипение.

— …бессстолковый ангел! Ну же, вссставай, они не сссмогут удержать тебя, есссли ты им не позволишшшшь! Шевелисссь, тупица, я не хочу сссмотреть, как ты превращщщаешьсссся в рождессственскую сосссульку!

Азирафаэль беспомощно всхлипнул. Можно подумать, он не пытается! Пронизывающая — не тело даже, всю сущность — агония почти глушила мысли. Билась тяжёлым набатом в ушах, мешая нормально разбирать слова Кроули. Но он всё равно старался. Встать. Вырваться.

…хотя бы — просто вытащить на поверхность последний шанс Кроули на избавление от пыток.

— Ну же, шшшевелиссссь, ангел! Я не сссмогу тебя вытащщщить!

Азирафаэль измученно застонал. Он успел поднять руку — или, скорее, продавить ею стремительно твердеющую ледяную массу — на уровень живота. И застрял уже окончательно.

— Н… не могу… — задыхаясь от выкручивающего холода, с запинкой прошептал он. Взвыл мысленно от бессилия, отчётливо понимая, что подвёл Кроули. Для него самого всё закончится скоро. Он этого холода и часа не выдержит. А Кроули… О, Господи, нет, нет…

Азирафаэль вновь судорожно дёрнулся. И без сил обвис в ледяной ловушке. С трудом повернул голову, находя глазами настойчиво сверлящего его взглядом змея:

— Мне т… так жаль, д… дорогой… Я н… могу.

Кроули в бешенстве заизвивался на льду. В охваченном агонией сознании ангела мелькнула глупая мысль, что змеи, кажется, не умеют ползать по гладким поверхностям… Или умеют?