Он едва заметно запинался на словах, и даже не приглядываясь, Кроули видел, какая крупная дрожь колотит ангела. И понимал, слишком хорошо понимал, что происходит. Скверна не просто душит Азирафаэля — она буквально убивает его, стремительно высасывая из него силы и жизнь через закованные в прОклятый камень ноги. Ещё несколько — часов? Минут? Ещё немного времени, и Азирафаэлю действительно будет всё равно, пытают его или лечат.

…Но причинить ему боль всё ещё можно. Кроули медленно, прерывисто вздохнул, пытаясь справиться с рвущей крыло агонией. Пытаясь хотя бы не дёргаться в своих каменных оковах, дать ране хоть немного поджить… И, сам чувствуя, какой жуткой выходит ломающая губы улыбка, с ненавистью прошипел:

— Попробуй только прикоссснуться к нему, сссволочь! Ты ошшшибссся один раз, и сейчассс ошибаешшшься. Один шшшаг к нему, и мы оба трупы, ясссно тебе?

Азирафаэль слабо вскрикнул. Понял, о чём речь? Или просто испугался такого исхода? Кроули было сейчас всё равно. Боль туманила сознание, мешала связно размышлять. Не глушила злость — только делала её более страшной, бездумной. Он оскалил зубы, смеясь одновременно от ненависти и дробящей кости мучительной агонии, и поймал себя на беспечной мысли, что, и впрямь, почти готов сделать это. Азирафаэлю осталось… Немного ему осталось, в общем. А если он убьёт Хастура, то у Азирафаэля будет демонический меч. И им, на крайний случай, вполне можно…

Он запнулся на этой мысли. И, содрогнувшись, опомнился, выныривая из алого омута бешенства и запоздало понимая, что чуть было не натворил. Грудь тупо заныла, почти наяву ощущая боль от разлетающихся святых осколков. Кроули почувствовал, как к горлу подкатывает дурнота. Нет, сейчас он этого точно делать не будет.

…Тем более что Хастур, застыв, таращился на него со злобой и страхом, и даже сидящая в его седых волосах жаба, кажется, стала более блёклой.

— Т-ты блеф…фуешь, — запинаясь, неуверенно пробормотал он, непонимающе шаря глазами по его одежде в поисках неведомого ему оружия.

Кроули зло усмехнулся, чувствуя, как ноют порванные губы.

— Ты повторяешшшься, приятель… Проверь, хочешшшь? Азирафаэль, не бойссся, будет… больно, но быссстро.

«Нет, для Азирафаэля не быстро», — мысленно поправился он. Если только он не сможет одновременно материализовать свой (ну ладно, не свой, трофейный) меч так, чтобы тот… Ч-чёрт, нет-нет-нет, только бы это не понадобилось!

— Успокойся, ты, психопат! — перепуганно взвыл герцог Ада, в панике шарахаясь ещё на шаг в сторону. — Я тебя не боюсь! Заткнись и лежи молча, тебя будут судить, может, пощадят, если будешь вести себя правильно.

— Меня не пощщщадят, даже есссли я приползу к Вельзевул на коленях, — прошипел он в ответ, с трудом сдерживаясь, чтобы не заскулить от боли. Он всё ещё не видел выхода. Ничего, кроме способа убить их с Азирафаэлем быстрее, чем могли придумать его бывшие повелители. Даже хуже: Азирафаэля — без гарантии. Меч в субреальности под правой рукой, рука зажата в камне, ангел — слишком далеко… Он даже не мог быть уверенным, что сможет материализовать клинок, не то что метнуть его с достаточной точностью.

Хастур молчал. Смотрел на него с ненавистью, сопел — но проверять реальность угрозы не решался.

Подойти к нему — не решался тоже. И Кроули был счастлив этой, пусть даже совсем краткой, передышке. Боль не стихала, но постепенно становилась глуше, терпимее. Его собственная сила подчинялась неохотно, с трудом перетекая по превращённым в камень конечностям. Но дёргающая нестерпимая агония постепенно превращалась в глухое жжение, а мысли прояснялись. И он судорожно перебирал все приходящие в голову варианты спасения — глупые, наивные, нереальные, слишком опасные, снова глупые… Перебирал, отчаянно пытаясь найти хоть малейший шанс для них до того момента, когда Хастур опомнится и примется за второе крыло.

…Наверное, именно поэтому он не сразу заметил, что трясущийся в ознобе Азирафаэль уже несколько минут молчит. Не умоляет Хастура проявить милосердие, не уговаривает его самого пожалеть себя… Кажется, больше даже не дрожит. Только сидит, беззвучно шевеля губами и отчаянно глядя на него. И, похоже, пытается что-то сказать ему. Жаль, что он никогда не умел читать по губам…

Кроули неловко дёрнул плечом, пытаясь хоть немного ослабить давление проклятого камня и дотянуться до застрявших где-то в пальцах остатков своей силы. И тут же невольно вскрикнул, потревожив крыло. Сжался, тяжело дыша и жмурясь от вновь безжалостно прострелившей до самых лопаток боли.

И, словно это разорвало какую-то колдовскую сеть, Хастур потряс головой и, зло кривя губы, вновь шагнул к нему. Кроули только бессильно дёрнулся. И, ещё раз с отчаянием взглянув на бледного, непривычно решительного Азирафаэля, отчётливо понял: тот действительно что-то придумал.

И с содроганием осознал, что сейчас ему, кажется, придётся сыграть роль отвлекающей приманки, чтобы дать ангелу время… На что?

--------------------------

[1] Четвёртый Круг Ада охраняет Плутос, греческий бог богатства. Этот Круг предназначен для скупцов и расточителей. Кара для попавших сюда заключается в бессмысленном перетаскивании с места на место огромных камней (как Сизиф, ага). Если души сталкиваются друг с другом, то вместо кооперации они вступают в ожесточённую драку.

[2] Я не уверена, что мелкого демона, которого уничтожил Хастур для проверки качества святой воды в 6 серии, звали именно так. Но это единственное упоминание его имени, которое мне вообще удалось найти, поэтому буду использовать его.

Кроули трясло. Он больше не сомневался: Азирафаэль что-то придумал. Решился на… на что-то. Это пугало, почему-то, чуть ли не больше, чем садистски-довольное выражение на лице приближающегося Хастура.

— Боишься, Кроули? — с ненавистью выплюнул герцог Ада, с удовольствием наблюдая, как он судорожно хватает воздух, не в силах отвести взгляда от приближающегося палача. — Правильно боишься. Ты мне никогда не нравился. А вот Лигуру я доверял. Жаль, что с водой решили больше не рисковать. Но за его смерть ты всё равно ответишь. Тебе ещё вообще не было больно, ты это скоро поймёшь. Я тебе это обещаю.

Кроули очень хотел что-то ответить. Но на этот раз даже не смог подобрать слов для очередной шутки. Страх захлёстывал разум ледяными волнами, скручивая внутренности и мешая связно мыслить. Краем глаза он заметил, что Азирафаэль, остановившимся взглядом следя за постепенно поворачивающимся к нему спиной демоном, опускает глаза и медленно, с отчаянным видом суёт руку куда-то за разорванный воротник.

Кроули прерывисто вздохнул. Нет-нет-нет, не может быть… Неужели не потерял?! Просто… положил не в карман?! Это был шанс. Если только они сумеют…

Какого чёрта, его сейчас будут разбирать на части, он точно ничего не сумеет! Ему мучительно хотелось отползти назад — если бы только не державшая слишком крепко каменная ловушка… Отползти, заслониться, умолять прекратить… Выиграть хотя бы миг передышки, ещё хотя бы минуту, две минуты…

Он чувствовал, что задыхается. Нет. Нет, стоп. Нельзя. Хастур не должен обернуться.

Кроули подавил бессвязный панический скулёж, буквально раздирающий сдавленное от удушающего страха горло. Надо говорить, надо держать внимание… Говорить… Да что он может сказать этому психопату?!

— Поссслушай, Хассстур, подожди! — сквозь выбивающие дробь зубы пробормотал он, дёргая головой. Тот довольно ухмыльнулся. И сделал ещё один шаг. К нему, прочь от Азирафаэля.

— Ссстой, это… это нечессстно, я не мучил Лигура! — в панике пытаясь найти хоть какую-то тему, кроме бессвязного «не-подходи-не-подходи-не-подходи», выдохнул он первое, что пришло в голову. И Хастур вдруг запнулся на миг. На исковерканном язвами лице мелькнуло странное, неуместное выражение… Лишь на миг. Потом он злорадно оскалился и с ненавистью процедил:

— А какое отношение это имеет к тебе, змеёныш? К чему демонам честность? Я просто хочу, чтобы ты подыхал долго.