— Владимир Иосифович, у нас осталось мало времени — грядет очень большая война Вы, как начальник ГМШ, прекрасно видите, потому и предлагаете предпринять превентивные меры. Это правильно — в первой войне с Японией они сыграли свою роль, потому что мы воевали один на один. И главное — нам тогда было чем усилить Тихоокеанский флот немедленно. И еще пять броненосцев типа «Бородино» достраивали, и два «гарибальдийца» прикупили. Но сейчас грядет война коалиций или альянсов, и заметьте, как изменяется ситуация, чуть ли не каждый день приходят новости.

Зиновий Петрович потянулся за папиросами, а Бэр предупредительно зажег спичку, хотя за два прошедших года Рожественский научился прикуривать и одной десницей, ставя спичечный коробок в специальный настольный футляр. Но порой по ночам болела несуществующая левая рука — щуйцу отрезали почти по плечо, спасая ему жизнь. Так уж вышло — ехали с супругой в автомобиле, а идущая по тротуару «барышня» ловко забросила в кузов свой ридикюль, в котором оказалась трехфунтовая динамитная бомба. И так получилось, что страшный взрыв на себя приняла его «вторая половинка», а его как пушинку вынесло из автомобиля, в котором кроме несчастной Ольги Николаевны погибли адъютант и водитель, да и этой сучке, настоящее имя которой так и не установили, оторвало голову. А он оправлялся от тяжкого ранения три месяца — лишился руки, как ему сказали, что там месиво из переломанных костей и мяса, и если бы не успели, то заражение крови было бы неизбежно, но даже попытка сохранения чревата «антоновым огнем». Да и оправился чудом — по всей России в церквах молились за исцеление, сам император с женой и семейством пример в этом подавали. Дочь Елена дневала и ночевала в палате, не отходя от него, выходила. А главное — когда в сознание пришел, то вскоре его посетил император Николай Александрович, и с порога сказал, что только его мыслит морским министром, и если помрет, то новый заложенный корабль будет назван «Адмирал Рожественский».

Растрогался, пообещал, что выживет, и слово сдержал. Тем более, что внутри клокотал гнев — нутром чувствовал, что не только сами революционеры в него бомбу бросили, хотя тем было за что мстить. Именно он передал покойному министру внутренних дел Плеве и наместнику ЕИВ адмиралу Алексееву список наиболее известных ему по прошлой жизни радикалов, чьи имена были на слуху. А еще посоветовал обойтись с ними сурово, и без всякого на то правосудия — и чтоб во Франции, Англии и Швейцарии жить на белом свете им стало тягостно.

Попытка устроить на Черном море восстание на броненосце «Синоп» была жестоко пресечена — два десятка матросов сосланы на каторгу, троих заводил расстреляли по приговору суда, благо шла еще война, и было установлено, что деньги заговорщикам через цепочку посредников передали из Англии. У него тогда не дрогнула рука поставить свою подпись — с предателями нужно только так, и без сантиментов. Да и немало других изменников и смутьянов «угомонилось» без всякого на то суда, который бы отнесся к таким персонам милостиво. Да и нечего бумагомарательством заниматься, когда море глубокое, и к ногам можно груз привязать.

Ничуть не удивился, когда адмирал Тирпиц сказал на первой встрече, что так с ним рассчитались англичане, в своей привычной манере — чужими руками. И все потому, что интригами не удалось «отодвинуть в тень», да и император Николай Александрович к его мнению и советам постоянно прислушивался. И что удивительно — то прошлое, в котором он жил, стало разительно изменяться в этом настоящем.

Россия не только не потерпела позорное поражение в войне с Японией, меньше чем за два месяца одержала убедительную победу на море, воспользовавшись значительным превосходством в броненосцах. И все благодаря тому, что свыше ему дали шанс исправить все те ошибки, что он допустил в прошлый раз, имея возможность значительно усилить Тихоокеанскую эскадру, однако, не сумев это сделать. Ведь в той реальности, где он пережил страшное Цусимское сражение, и попал в плен раненым, в Порт-Артуре имелось всего семь броненосцев, но только пять из них с 305 мм артиллерией, плюс четыре броненосных крейсера, из которых три во Владивостоке. Совершенно неправильная дислокация сил, но все дело в том, что мелководная гавань Порт-Артура не могла принять больше, к тому же выход на внешний рейд был возможен исключительно с рассветом, во время прилива. Да и намеченные к постройке укрепления располагались слишком близко к городу, и японцы получали прекрасную возможность воспользоваться осадными 11 дюймовыми мортирами для потопления русских кораблей. Захватив господство на море, и овладев крепостью, японцы практически обеспечили себе победу в войне. Теперь они имели возможность разбить высылаемую на помощь 2-ю Тихоокеанскую эскадру, и нанести череду поражений русским в Маньчжурии, воспользовавшись крайне неудачным планом войны, составленным военным министром, генералом Куропаткиным, который и стал командующим войсками, с вполне понятным конечным итогом…

— Зиновий Петрович, вам плохо? Какое-то лицо у вас стало отрешенное, тоскливое, что ли…

— Японцы снова начнут войну, счет пошел на дни, Владимир Иосифович. Для них это последний шанс — и теперь у нас нет полуторного превосходства в силах, лишь незначительный перевес по числу вымпелов. И что хуже всего — мы уступаем им по силе каждого броненосца, даже наши сильнейшие броненосцы равны их слабейшим.

— Вы правы, Зиновий Петрович, к сожалению, это так. Займов от Франции мы не получили, отношения между нашими странами совершенно разладились. Германия помогла со строительством линкоров и линейных крейсеров, но их мало, да и не слишком они превосходят новейшие японские броненосцы. А таковых у них полтора десятка, и будет больше!

Цифра прозвучала жутко — но она была верна. В прошлую войну, что началась восемь лет тому назад, японцы имели по шесть броненосцев и броненосных крейсеров, но их число в двух боях было уполовинено. Да оно и понятно, ведь удалось заблаговременно вернуть обратно на Дальний Восток три ушедших оттуда броненосца, к которым добавился «Ослябя», дошедший в отличие от прошлого раза, когда нерешительный Вирениус свернул с полпути. А еще удалось вывести два лучших броненосца из Черного моря, потом добавить к ним еще три. Да еще купить в Италии два броненосных крейсера, которые в последний момент должны были приобрести японцы — а так только «облизнулись». Так что вражеский флот усиления не получил, зато в русском ТОФе число вымпелов в боевой линии удвоилось, и это не считая броненосцев береговой обороны и старых броненосных фрегатов. Так что взяли японцев числом — просто задавили, имея почти двукратное превосходство в силах. А теперь ситуация на море складывается совсем иначе…

— Считайте сами — все семь вражеских броненосцев имеют максимальный ход 17–18 узлов, и по четыре 305 мм орудия главного калибра. Три «ветерана» равны нашим броненосцам — у них средний калибр в шесть дюймов. Зато два новых имеют второй главный калибр, тот, что сейчас именуют «промежуточным» — по паре 254 мм пушек на борт. «Сацума» и «Аки» вообще равны линкорам по общему весу залпа — у них на каждый борт могут стрелять полдюжины таких пушек.

— Это нам во благо, Владимир Иосифович, что они поторопились с постройкой этих кораблей, не посмотрели на «Дредноут». Я до последнего опасался, что в башни они воткнут по одной двенадцатидюймовой пушке — тогда были бы настоящие линкоры с единой артиллерией. Поторопились самураи, но это и понятно — им нужно было поторопиться с реваншем. И теперь они сделали ставку на новые броненосцы.

Рожественский тяжело вздохнул, смял окурок в пепельнице. По окончании войны выяснилось, что два британских «формидейбла» не были выкуплены Страной Восходящего Солнца, и корабли пополнили состав Ройял Нэви. Зато в марте 1904 года, когда при посредничестве англичан и американцев уже шли переговоры о мире, японцы заказали два броненосца по типу строящихся «кингов», только с заменой 234 мм орудий на десятидюймовые пушки. И это понятно — приобретать заведомо ослабленные броненосцы самураи не захотели, им приходилось считать каждую йену.