Затем при помощи тех же британцев, уже на собственных верфях заложили два броненосца по типу новейшего «Нельсона», где вместо пяти 234 мм пушек в башнях установили шесть 254 мм орудий. И когда постройка была в самом разгаре, неожиданно выяснилось, что появился «Дредноут», а затем в строй вошел русский «Гангут», имевший такой же бортовой залп из восьми 305 мм пушек. Так что японские броненосцы вышли чуть слабее, но только именно «чуть-чуть», да и то на дистанциях боя свыше пятидесяти кабельтовых, когда всплески от крупнокалиберных снарядов трудно различить даже очень опытному наблюдателю. Так что спешка противника принесла определенную пользу — но все решится именно в войне, иначе быть не может.

— К войне мы готовы, Зиновий Петрович, к тому же ее не избежать…

— Нет, нет, и еще раз нет! Прежний сценарий исключен, это настоятельное требование государя-императора. Так что предоставим противнику право первого выстрела, надеюсь, «побудку» он нам не устроит!

Русско-японская война только началась, когда в Англии по заказу Страны Восходящего Солнца начали строительство двух броненосцев по типу «кингов», все отличие от которых заключалось в замене орудий «промежуточного калибра» с 234 мм на 254 мм стволы. И всего за два года построили типичные броненосцы, одни из сильнейших в мире… пока в Англии не достроили «Дредноут»…

— Сандро, мы должны решиться на этот шаг — другого случая не представиться, пока маньчжуры в смятении пребывают, ошарашенные смутой. Малолетний император у нас со своим отцом, и заметь — речь идет о его отрешении. Или война — такой выбор, иного просто нет…

Адмирал Алексеев тяжело задышал, с небольшой хрипотцой — заболел недавно старый моряк, подхватил простуду. Все же к семидесятилетнему рубежу подкатывала его шальная жизнь, в мае 69 лет исполнится. Однако наместник ЕИВ на Дальнем Востоке был еще крепок как телесно, так и духовно, и выглядел вполне бодро и моложаво. Даже сейчас превозмогал немощь, прихлебывая «адмиральский чай», где коньяка было уже подлито не меньше половины. И беседа сейчас шла по-родственному — бастард императора Александра II тет-а-тет разговаривал со своим двоюродным братом, законным сыном великого князя Михаила Николаевича, недавно умершего в преклонном возрасте фельдмаршала.

— Да понимаю все, брат, — последнее слово далось с некоторой натужностью, и дело не только в ощутимой разнице лет — 23 года. Бастарда ведь фактически «узаконил» государь-император, даровав наместнику весомый чин генерал-адмирала, который раньше имел его умерший дядя великий князь Алексей Александрович. И Александру Михайловичу, которые родные именовали по-домашнему Сандро, было обидно — он сам метил на освободившееся«место». Но нет, его загнали в Корею, где в отличие от синекуры, в которой пребывали раньше все великие князья, пребывал на хлопотной должности командующего «Прибрежной Эскадры», что должна действовать в Цусимском проливе в случае новой войны с японцами. И за девять прошедших лет дослужился только до вице-адмиральского чина — «ход наверх» по служебной карьере для него прикрыл царственный племянник, на младшей сестре которого Ксении Сандро был женат. Командующим Тихоокеанским флотом не станет — адмирал Макаров еще крепок, на середине седьмого десятка, и очень деятелен, как и морской министр, адмирал Рожественский. Но с другой стороны можно надеяться, что на оба этих поста, как только они станут вакантными, он первый из всех кандидатов, потому что уже сейчас являлся товарищем — при наместнике как член императорской фамилии, а при командующем флота как первый его заместитель.

— Момент удобный, Сандро, — тихо произнес Алексеев, — я к нему долгонько готовился, ожидая смуту, что последует после смерти Цыси. И ведь грянула, я не ошибся, теперь можно отрывать Маньчжурию вполне законно, а к ней и Монголию добавить, «Внутреннюю» и «Внешнюю». Народы их китайцам враждебны, уклад и язык у них свой собственный. Так что под нашу власть перейдут охотно, силу чувствуют, и ее покорятся. Да и служить будут верно, по крайней мере на то надеюсь — вроде корейского вана бывший император станет, как вырастет, а отец его, князь Чунь и так наш подручник. И поверь — челом тебе бить будет охотно, как в старину. Режут маньчжуров, вот они и бегут сюда, на свою родину, под защиту наших штыков. А китайцев уймем — стоит им только дернуться…

В голосе наместника послышалась угроза, которая в сочетании с крепко сжатым кулаком свидетельствовала о многом. Ведь он с войсками один раз уже брал штурмом Пекин, разгромив китайское воинство и повстанцев, так называемых «боксеров», за что получил «золотое оружие» с бриллиантами. А ныне в китайской армии разброд и шатание, она стала инструментом в руках генералов, что правили в своих округах на манер феодалов. А вот русские войска в Маньчжурии, пусть и малочисленные, представляли для любых азиатов опасного противника. И даже японцы, столкнувшись с ними в Корее, потерпели сокрушительное поражение. А после войны последовали реформы — военный министр генерал Куропаткин, посмотрев, какую малую ценность представляют призванные из запаса «бородачи», принялся насаждать новые порядки с соответствующими штатами. Да и в оснащении оружием русская армия стала выглядеть иначе — стало намного больше скорострельных пушек, и особенно пулеметов, хорошо зарекомендовавших себя в боях с японцами. И выводы из «корейской войны» сделали в насыщении войск не столько людьми, доставка пополнений шла медленно, а ружейно-пулеметном и артиллерийском огне. Да оно и понятно, особенно для моряка — чем больше на корабле пушек, и чем опытнее комендоры, тем быстрее и с малыми потерями будет одержана над противником победа.

Так что прежние штаты 16-ти батальонной дивизии были переработаны для нужд как мирного, так и военного времени. Сразу же изъяли один пехотный полк, уменьшив количество солдат на четверть. И это была необходимость — каждая дивизия численностью больше двадцати тысяч человек оказалась на поле боя чрезвычайно громоздкой, обозы забивали все те «дороги», которые таковыми считать не приходится. Три оставшихся полка после заключения мира переводили на действующие штаты стрелковых — в два батальона, но уже полного штата в 96 рядов в роте, оставляя дополнительные офицерские и унтер-офицерские кадры для развертывания еще двух батальонов с объявлением мобилизации. Еще один батальон, пятый, при полках являвшийся учебной командой, во время войны считался запасным, и должен заниматься подготовкой мобилизованных и новобранцев.

Вот только уже не четырех, а пяти батальонные полки с началом войны считались бригадами, и командир в чине полковника получал неплохие шансы для быстрого производства «за боевое отличие» в чины восстановленного 5-го и даже 4-го класса в «Табели о рангах».

Именно такими «новыми» формированиями в русской армии являлись сейчас Сибирские стрелковые дивизии, вроде состоящие в штатах мирного времени, но полностью развернутые, будто последние три года шла война. И дело в том, что уже во время войны с японцами в них стали набирать «охотниками» маньчжуров, постоянно живущих в «полосе отчуждения» КВЖД и в Квантунской области. Вначале счет шел на сотни, потом на тысячи, а после войны на десятки тысяч нижних чинов и офицеров, для подготовки которых были открыты несколько военных школ. Набирались «охотники» — то есть те, кто шли по собственному желанию, и таких среди маньчжуров, воинственного народа, что триста лет тому назад покорил огромный Китай, было с избытком. Чтобы не злить европейцев и не будоражить Пекин раньше времени, маньчжуров распределяли по сибирским полкам и по отрядам «охранной стражи» КВЖД. Сейчас их было чуть больше, чем русских, ведь именно из них набирались 3-й, 4-й и запасной 5-й батальоны. Да и сроки военной службы были установлены для «туземцев» в семь лет, и многие уже выслужили больше половины. То же самое имело место на КВЖД, охрану на ней осуществлял Заамурский округ пограничной стражи. При каждом из двенадцати отрядов по два батальона пехоты и три конные сотни сформировали точно такое же число подразделений, но уже чисто «маньчжурских».