— Я… Я не понимаю… — пролепетала, мотнув головой. — Ты… ты предлагаешь мне отношения? Настоящие? Не как раньше? Серьёзные?

— Самые серьёзные, — Игорь кивнул, и в его глазах я заметила смешинки.

И благодаря этому, наконец, поверила в происходящее. Осознание накрыло лавиной так сильно, что задрожали руки. Так не бывает. Но почему-то происходит…

— Да, да… — прошептала, смахивая внезапно нахлынувшие слёзы с лица. — Давай попробуем…

— Нет, красная шапочка, — одним шагом Игорь преодолел последние сантиметры, разделяющие нас, и, схватив меня за запястье, заставил подняться на ослабевшие ноги. — Мы не попробуем. Мы очень постараемся. К тому же, у тебя больше нет выбора.

Я глубоко втянула родной аромат. Каждый вдох отдавался болью в рёбрах, но я не обращала на это внимания. Это самое приятное ощущение на свете. Находиться в сильных руках Суржевского и ощущать его умопомрачительный запах, который проникает под кожу вместе с уверенностью в завтрашнем дне.

Когда рядом Игорь, я ни о чём не волнуюсь. Ощущаю лишь безграничное счастье.

Интересно, так будет всегда?

И в следующую секунду Суржевский стёр из моей головы последние мысли, прижав к себе сильнее и требовательно целуя в губы. Только он так умеет. Чтобы с первого раза и навсегда.

Я резко распахнула веки и в ужасе уставилась перед собой. В нос ударил запах медикаментов, и паника стала окутывать всё тело, покалывая на кончиках пальцев и расползаясь холодом по всему телу.

Авария. Я попала в аварию. Я отказала Игорю, меня сбила машина, я не забрала Машу из школы… Ком подобрался к горлу, и стало трудно дышать.

А потом я интуитивно повернула голову направо и шумно выдохнула.

Авария далеко в прошлом. Это случилось год назад, и столько всего переменилось… Уже год, как я — самая счастливая женщина на планете.

Игорь сидел в широком кресле справа от меня, прикрыв глаза. Его веки подрагивали, а руки прижимали к груди маленький свёрток.

По щекам потекли слёзы.

На этот раз я не в больнице. Я в родильном доме, где несколько часов назад стала мамой во второй раз. Игорь ведь хотел большую семью…

Почувствовав, что я смотрю на него, Суржевский резко открыл глаза и уставился на меня, нахмурившись.

Пробежался по лицу изучающим взглядом, и складка на его лбу разгладилась.

— Отставить плакать, красная шапочка. Всё прошло хорошо. Позвать медсестру? Обезболивающее надо?

— Нет, — мотнула головой, — пока не надо.

И Игорь улыбнулся. Искренне, мило. Так, что сердце снова защемило.

Это невозможно. Невозможно спокойно смотреть, как Игорь Суржевский сидит в кресле, прижимая к груди нашего ребёнка.

— Ты ведь не расстроился? Теперь у тебя две девочки…

— Почему две? — не отрывая глаз от свёртка в своих руках, искренне удивился Игорь. — Ты Машу со счетов не списывай. Ей, конечно, двадцать, но для меня она всегда останется ребёнком. Хотя, подозреваю, что Романов совсем скоро сделает из меня деда…

Слёзы потекли по щекам с новой силой, и я радовалась, что Игорь не смотрит на меня. Не стала уточнять, что я не сосчитала мою Машу. Она ведь не дочь Суржевского… Но он, похоже, совсем об этом забыл…

— Проснулась, мамочка? — спросила вошедшая в палату медсестра. — Я заберу малышку на пару часов, чтобы вы могли отдохнуть. А мы найдём, чем заняться.

Игорь передал ребёнка в умелые руки специалиста, встал с кресла и присел рядом со мной. Скинул ботинки и вытянул на постели длинные ноги. Я прижалась к мужчине всем телом, испытывая всё те же чувства — мурашки по телу, тепло внутри и безграничная любовь, окутывающая с головы до ног.

— Ты же понимаешь, что у Арины будет моя фамилия? — спросил мужчина, снова наморщив лоб и целуя меня в макушку.

Мы так и не узнали по узи, кто родится — мальчик или девочка. Но имена придумали заранее.

— Конечно, — искренне ответила, кивнув.

— Думаю, пора и тебе брать мою фамилию. Семья должна быть семьёй. Согласна?

Я улыбнулась.

— Согласна. Хоть завтра в ЗАГС.

О свадьбе раньше мы не говорили, хотя ребёнок родился запланировано. Просто и у Игоря, и у меня было полно дел — я теперь работаю журналистом на телевидении. И мой график вполне позволяет оставаться мамой. Я сама отвожу и забираю дочку из школы, вожу в танцевальную студию, в художественную школу, куда нам предложила записаться учительница из школы, рассмотрев в Маше способности к рисованию, а по выходным мы все вместе ходим в бассейн.

— До завтра не успеем, — совершенно серьёзно ответил Игорь. — Если просто за свидетельством, то да. Но ты ведь, наверняка, хочешь платье, сотню гостей и подружек невесты в розовом?

Я приподняла брови.

— С чего ты взял?

Суржевский пожал плечами.

— Ты ведь ещё не была замужем. Каждая девочка мечтает о пышном платье…

— Ну, ты в девочках знаток, — улыбнулась и перед глазами возникла картина, на которой довольный Игорь держит на руках малышку в розовом костюмчике и с огромными бантами, а рядом стоит моя Маша в длинном платье и с красивой причёской. Наша Маша. — Каждая девочка мечтает о принце, а мне достался король!

Суржевский довольно усмехнулся.

— Ну, тогда и жена моя будет королевой. Нет. Свадьба должна быть свадьбой. К тому же, Маша говорила, что хотела бы быть главной подружкой невесты. Она уже платье придумала. Показывала тебе рисунок? Ты вообще в курсе, что у твоей дочери талант? Думаю, она будет модельером…

Я сильнее прижалась к мужскому боку. Всё ясно. Это не для меня. Свадьбу Суржевский хочет организовать для моей Маши. Нашей Маши. Девочка очень быстро приспособилась и поняла, как вить из мужчины верёвки. Даже я так не умею. А Игорь, похоже, сразу позабыл о том, что Маша ему не родная…

— К тому же, больше волокиты будет с Машей… Хотя, думаю, и это решаемо.

— А что с Машей? — заглянула в синие глаза, отстранившись от тёплого мужского бока.

— В смысле? — искренне удивился Игорь.

— Ты что? Ты хочешь её удочерить?

Суржевский посмотрел на меня так, словно я сморозила какую-то несусветную глупость.

— Я же сказал. У всех членов моей семь должна быть моя фамилия.

Я замерла, разглядывая черты любимого лица. До сих пор иногда мне кажется, что я сплю.

Наверное, у меня в жизни всегда так. Я не верю, что может быть хорошо. Каждый раз жду какой-то гадости. И сейчас вот уже год я поверить не могу в то, что бывает так идеально.

Поняв, что не сплю, вновь опустилась на кровать, прижавшись к Игорю, и снова спросила:

— Так ты не расстроен?

Игорь сразу понял, о чём я говорю.

— Красная шапочка, иногда ты говоришь такие глупости, что мне сразу хочется занять твой рот чем-то более полезным.

Я усмехнулась.

— Судя по всему, чаще всего я говорю глупости в душе.

— Именно, — подтвердил Суржевский, а я тихонько рассмеялась. — Мне нравится быть папой дочек.

Игорь опрокинул меня на спину и навис сверху, пронзая горящим взглядом.

Он поцеловал меня. Нежно. Потом страстно, и, когда я уже готова была замурлыкать от удовольствия, отстранился, прошептав прямо в мои приоткрытые губы:

— А сына ты родишь мне в следующем году.

Конец